Юлия Фирсанова - Дверь ВНИТУДА

— Золото. Ты… ты зачем мне его дала?

— Э-э-э, потому что ты просил? — попробовала сыграть в угадайку я, пустив в ход самый логичный и простой вариант.

А маленький ушастик захохотал. То есть это мне показалось, что он именно засмеялся. Взвизги, хрюканье, всхрапывание каскадом обрушились на мои барабанные перепонки. Мелкий не устоял на ногах, но сполз по стене на пол кладовки, где и продолжил концерт. Все это длилось несколько минут, я даже успела сходить на кухню и принести воды и подумать, обливать ли гостя сверху, попытаться залить внутрь или просто подождать, пока само пройдет? Все-таки я рассчитывала, что он просто смеется, и тогда лучше всего действительно погодить с действиями и дать истерике утихнуть естественным путем.

Хохот оборвался неожиданно резко, желтенький встал на ноги, диким взглядом смерил воду в протянутом стакане, принюхался и принял ее. Пил жадно и вылакал все, потом, утерев мокрый губастый рот, хрипло спросил:

— Ты знала о пророчестве Схаргнархака?

— Я вообще о пророчествах немного знаю. Кроме Ванги и Нострадамуса, больше, наверное, ничего. А о каком-то Схар чего-то там… вообще никогда не слышала. Может быть, мой куратор или Конрад подскажут? Если хочешь, я схожу спрошу.

— Нет, стой. Не важно. — Мелкий растянул губы в улыбке. Опустившись на одно колено, вывернул вторую ногу пяткой наружу, потом присовокупил к ней вторую конечность, завязавшись в компактный узелок а-ля безумный йог. — Род хорранинов свободен от древнего проклятия. Тобой дарована эта свобода!

— Не понимаю, — честно призналась я, не зная, как попросить перевод.

Мелкий секироносец подхватил свое оружие, прижал к груди, как любимую игрушку, и поведал:

— Ты выполнила древнее условие снятия проклятия.

— А о чем было проклятие и какое такое условие исполнено? Можно спросить или о таком нельзя спрашивать?

— Предложивший в дар, не спросивши платы обычной, снимет проклятие с рода, покаранного Серым Путником, возвратит свободу творения без принуждения всем хорранинам! — объявил довольный мелкий йог.

— Дело ясное, что дело темное, — пожала я плечами, по-прежнему не соображая, как все-таки добиться от гостя конкретики.

Но тут более насущное желание из области чистой физиологии перекрыло жажду познания. Я извинилась, предложила гостю располагаться на кухонном диванчике и ненадолго удалилась в комнатку задумчивости.

Пока там сидела, ничего особенно ценного в голову так и не пришло. Оставалось только либо вообще не задавать никаких вопросов (сняла какое-то проклятие и сняла), или идти долгим путем игры в вопросы и ответы, следуя прихотливой логике сознания иной расы. Так и не выбрав самый лучший вариант, я вышла из комнаты и ойкнула.

Дверь в кладовку была распахнута. А я точно помню, что прикрывала ее перед тем, как усадить гостя и отлучиться. В нее как раз заглядывал желтенький гражданин с непроизносимым названием. Значит, ничего опасного гость за порогом не видел. Я еще не успела поведать клиенту о закономерностях открытия порталов, но теперь-то ему осталось сразу постигнуть их на практике. Раз открылась дверь, значит, ушастику пора в путь-дорогу. Вот и решилась дилемма о загадочном пророчестве третьим способом. Спрашивать уже некогда!

Желтенький улыбнулся мне, показав острые зубки, во всяком случае, я надеялась, что улыбнулся, а не предупредительно оскалился, дескать, я вооружен и очень опасен. К счастью, версия улыбки подтвердилась. Гость торжественно провозгласил:

— Пусть боги будут милостивы к тебе, благая! Род мой отныне и навечно в долгу пред тобой и потомками твоими! Нет той благодарности, нет той платы, что деянье твое равно измерит!

— Э-э-э, пожалуйста, — растерянно ответила я, понятия не имея, как вообще положено отвечать в таких случаях, хотя почему-то была почти уверена, что все сказанное желтеньким сейчас можно приравнять к особо почетному «спасибо».

Похоже, я снова угадала, потому как ушастик еще раз мне улыбнулся, выхватил из ременной петли топорик, прокрутил его в воздухе и шагнул за порог кладовой. Я быстренько устремилась следом. Разумеется, предупрежденная ЛСД, сигать за гостем туда, куда открылась дорога ему, я не собиралась. Но посмотреть-то никто запретить не мог!

Город был вырублен в серых с охристо-желтыми потеками скалах. Террасы, мосты над безднами, ощерившимися клыками-скалами, провалы входов, ведущие в глубь гор, — все функционально, но не без толики изящества. К примеру, ближайший к месту моего обзора мост изгибался хищным зубастым червем, лишь обозначенным талантливым резчиком в толще скалы с удивительным мастерством. Рука такого же гения или его не менее талантливого собрата оживляла лестницы птицами, драконами, змеями, застывшими в камне. А по краю террас виньеткой вился живой ярко-оранжевый и багряный плющ.

Сородичи ушастика заполняли скальный город. Его появление на верхней из террас прошло бы практически незаметно для занятых бытом созданий, если б желтенький не распахнул рот. Звуков я не слышала, но, по-видимому, орал он громко, потому как народ начал оборачиваться и задирать головы.

Мой гость взметнул над головой топорик и что-то еще раз проорал, а потом подошел к какой-то хреновине на верхотуре, напоминающей арку из камня, падшего под властью выветривания, и стукнул по ней кулаком.

Камень засиял золотой волной в лучах клонящегося к закату солнца. Все взирающие на «пророка в своем отечестве» вскинули вверх руки и сели там же, где стояли, в знакомой мне дикой позиции пятки наружу. При этом из распахнутых ртов ушастиков, вероятно, вырвался слаженный крик. Я порадовалась отсутствию звука у изображения.

Похоже, что бы там, в скалах, ни творилось, ничего плохого не происходило. Мордочка у моего гостя была воплощением гордого торжества и нескрываемой радости. И, только сейчас приметила, многие из сидящих ушастиков плакали, продолжая кривить длинные рты в счастливых улыбках.

Додумать и досмотреть трансляцию загадочного ритуала, золотящего верхние скалы и выбивающего из свидетелей слезу умиления, не удалось. В коридоре раздался голос Конрада:

— Лучик, Зоя скоро проснется. Если хотела присутствовать при разговоре, собирайся.

— Хотела — не совсем подходящее слово, — вздохнула я. — Но, думаю, мне оно надо.

— Ого, когда это ты успела обзавестись эдакой безделицей? — удивленно хмыкнул вампир, приостановившись у ниши с телефоном.

Ничего способного привлечь внимание клыкастого родственничка я там припомнить не могла. Телефон, записная книжка, карандаш и переносная лампа на зажиме — весь скромный ассортимент. Ай, нет, еще я, растяпа, оставила там пустую коробку из-под обуви, что надевала утром на работу. Но ничего уникального в простой картонной коробке не было.