Вера Огнева - Нестрашная сказка кн2

Цель поездки через шесть дней неспешного продвижения на север как-то поблекла. Гуго осознал уже, что поддался порыву, недопустимому, между прочим, в его положении. Не деревенский ухарь, не гвардеец, не наемник даже - король. Его дело править во всех страшных, нудных и трудных смыслах этого слова.

Лошадь встала как вкопанная. Хоть и шла медленно, всадник качнулся вперед, хорошо не выпал из седла. То-то смеху бы было гвардейцам. Впереди, под копытами разверзлась широкая и довольно глубокая промоина. Верхом не спуститься. Гуго приметил следы от врытых некогда в землю столбов. Мост или унесло паводком, или разобрали на собственные нужды местные жители.

Тракт шел в дорожных реестрах как отремонтированный. То-то дела прибавится его превосходительству бывшему браконьеру, когда король потребует расследования. Мысли сворачивали на хозяйственные дела.

Захотелось повернуть прямо тут, от развороченной весенним паводком дороги. Но упрямство! Даже если, он не найдет беглянку с единорогом, визит на крайний север королевства необходим. Значит? Значит, будем рассматривать его как рядовую инспекцию. С некоторой долей скуки даже.

Чуть в сторону от дорожного полотна промоина выполаживалась в топких бережках. Пришлось в поисках брода двигаться по ее краю. Только мили через три пошел песочек. По нему спустились к ручью и перешли на ту сторону. За ближним пригорком обнаружилась тихая поляна с проплешиной в середине, которая при ближайшем рассмотрении оказалась старой гарью.

- Люди жили, - заключил Арно - потрясающе основательный и спокойный до меланхолии гвардеец. Его утверждения всегда являлись истиной в самом чистом, незамутненном виде. Он, предварительно хорошо подумав, сообщал, что вода мокрая, небо синее, а Сю впадает в Среднее море. С Арно никто никогда не спорил. Копье он метал из любого положения: стоя, сидя, лежа, с полуоборота из-за спины, на вспышку, на шум, на предполагаемые обстоятельства. И никогда не промахивался.

Галл кивнул. Любым словам он предпочитал скупые движения головой: да нет, не знаю. Короткий меч или длинный для него не имело значения - и тем и другим владел в совершенстве.

Невысокий юркий Сержо, самый молодой среди гвардейцев, успел обежать поляну и даже сунуться в стоявший на опушке каменный сарай.

- Крыша даже не успела провалиться. Не так давно горело, - доложил он по возвращении.

- Сколько? - мимоходом поинтересовался король, вываживающий лошадь в поводу.

- Года три. Там крышу накатили бревнами. Не скоро сгниет.

- А внутри? - остановился Гуго.

- Мусор всякий. Если вычистить, можно натаскать травы и мягко поночевать.

Смазливая мордочка Сержо при этом отразила некую хитрую мечтательность. Что король не дает себе поблажки и спит с ними под звездами, еще не значит, будто и он, деревенский парень, которому эти ночевки с раннего детства опротивели, станет умиляться сырой траве, зябким туманам по утру, и перспективе проснуться под холодным дождичком, который обязательно запустит мелкую струйку за воротник, в нагретый за ночь покой. Бр-р-р...

Крестьянский сын попал в гвардию не за просто так и тем более не за плату зажиточных родителей. Несколько лет назад на летней ярмарке его приметил Катан. В пригороде, как когда-то в давние времена, устроили состязания лучников. И точно как тогда перед мишенью сошлись двое юношей: один из глухой деревни на востоке королевства, другой племянник горского Ситбы. Они стреляли полдня. Дело кончилось дракой. Петухов на глазах мэра столицы растащили и... наградили за счет короны. Горец получил хорошего коня. Крестьянский парнишка - место в гвардии.

Дверь то ли выломали и унесли, то ли ее никогда не было. Давила тяжестью односкатная, прогоревшая с краю крыша, в сухом пыльном сумраке витало ощущение нежилья. Люди ушли, зверье сюда не забегало. Под ногами валялись сухие щепки, обрывки лыка, черепки.

Гуго выглянул наружу. Там только что зажгли костер. Темнота отступила. Король обернулся. На противоположной стене сарая заиграли блики. Он быстро вышел. Гвардейцы занимались каждый своим делом. Сержо тащил охапку еловых лап. На нее навалят травы, станет мягко и свежо. Гуго отступил, пропуская парня.

Сможет ли он заснуть сегодня ночью? Нечто накатило, легонько сдавив сердце. Показалось вдруг, что если резко обернуться, еще успеешь заметить тень огромных белых животных и женщины, лицо которой забылось. Осталась память о едином целом, состоявшем из двоих: днем и ночью, в горе и в радости, в жизни и в смерти...

Заполненные до предела годы, оказывается, не зачеркнули памяти. Гуго вдруг осознал, откуда взялась усталость. Она же - подспудная скука. Она же - уверенность в завтрашнем дне. Таком же сером, как нынешний. Нет, снаружи все обстояло вполне пристойно: ярко, насыщенно, даже весело иногда. Внутри - сухо и пусто. А как иначе, если там осталась только половина его. Вторая навсегда исчезла.

Если настоящая Тейт просто сбежала, Гуго найдет ее и, и... не важно, что ею двигало, чувство долга перед собственным королевством, корысть или пропавший к нему, Гуго, интерес. Он спросит. Чтобы по ночам, когда уймется дневная суета, и рядом заснет очередная кукла, внутри прекратила бы звенеть боль.

Плот с высоко поднятыми бортами притулился к бережку. В сторонке под навесом дремал паромщик. Хорошо устроился. В тени у воды в полдень сохранялась прохлада. Ветерок сдувал мошек. Человек спал, укрыв голову рваным плащом.

Четверо конных остановились на высоком берегу. К парому вела пологая утоптанная и укатанная дорожка. Ею пользовались и держали в приличном состоянии. Сержо молча испросил разрешения, вывел своего невысокого пестрого как кошка конька на тропу и двинулся вниз - следовало сначала убедиться, что и внизу у воды все так же тихо и благостно.

Гуго мысленно усмехнулся. Раньше бы ему в голову не пришло в мирное-то время посылать вперед разведку. Теперь он кроль... раструляля вашу в мантию с погоном!

Юный гвардеец вскоре показался на тропе, но вид имел несколько смущенный.

- Что там?

- Отказывается, - коротко отрапортовал парень.

- То есть?

- Не хочет везти бесплатно. Я ему...

- Поехали, - скомандовал Гуго.

Мелкий в кости старик сидел на низкой лавке возле пристроенного к опорному столбу столика. На столе под тряпкой угадывалась краюха хлеба и миска. Пообедал, стало быть, и решил плюнуть на чужую нужду. Еще и поспать не дали. Лицо старика выражало полное неудовольствие. Морщины густо складывались в рисунок древесной коры. Не человек - лешачок!

- Платите! - безапелляционно потребовал паромщик у Гуго, определив его старшим.

- А если не станем?

- Здесь ночуете. За так не повезу. Лошадке овса купить надо? Надо! Крышу в стойле перекрыть? А? Коровку в соседнее село сводить огулять? Живоглоты! Хозяин три медяшки берет за свидание. Но правду сказать, бык у него - хоть куда.