Даниэль Зеа Рэй - Айрин (СИ)

Имайя ждала, когда этот человек наконец-то оставит ее в покое. Еще несколько минут в коридоре было тихо, а затем она услышала удаляющиеся шаги. Ри Сиа наконец-то ушел, но легче после этого Имайе не стало. Ри Сиа никогда не интересовался персоной Кейти. А теперь он сыплет вопросы ей в лицо и без дозволения пытается прочесть ее самые сокровенные воспоминания. Почему его беспокоит «молчание» Кейти? Возможно, потому, что, не зная его мыслей, он не в состоянии и повлиять на него? Зачем, тогда, пытаться найти истоки этого дара? Может, чтобы путем противодействия сломить блокировку Кейти и выведать то, что Ри Сиа очень интересует? Сродни бессмысленным поискам того, кто боится. Но, чего бояться самому Ри Сиа? «Ты решила поиграть с огнем, Имайя, связавшись с этим мальчишкой. Не знаю, где был твой разум в тот момент, когда ты ответила на его ухаживания, но твой разрыв, очевидно, вывернул наружу все то темное, что было в нем всегда». В Кейти никогда не было ничего темного, и еще недавно Имайя могла в этом поклясться. Но сейчас… Сейчас она перестала быть уверенной в этом. Его поступки жалят как никогда, слова отравляют кровь, а намерения сокрыты во мраке молчании его сознания. Он источает ненависть и злобу и кажется, получает извращенное удовольствие от этого. Это не похоже не Кейти. И это ее пугает.

Эрику и Бронана поселили в одной комнате, небольшой, зато с отдельной ванной и туалетом. Йори проводили на второй этаж, а вот Террею достались «апартаменты» в подвальном помещении. Коморка пять на шесть метров с кроватью у глухой стены Террея впечатлила, но жаловаться он не собирался. Оказалось, что его родители жили в том же подвале, что и он. За что они были удостоены таких «привилегий» Террей узнавать не стал. Он поблагодарил провожатого и закрыл дверь за ним, оставаясь с матерью и отцом наедине.

Присев на кровать, Террей потер свои ладони и уставился в пол.

— Может, оставить тебя одного? — спросила мать.

— Нет. Уходить не нужно. Отправляясь сюда, я не был уверен, что встречу вас.

— Мы прилетели на Сайкайрус две недели назад, — ответила мать. — Герольд пытался поселить нас рядом с семьей Йори, но отец наотрез отказался.

— Лучше уж в подвале, чем созерцать лицо Кораи поутру, — пробурчал отец.

Террей не мог не улыбнуться такому замечанию.

— Где Вы были? Что с Вами произошло?

— Когда амиряне появились на Юге, мы с отцом вступили в ряды добровольцев. Помогали силам МВС зачищать города. Известие о твоей гибели получили с двухнедельной задержкой…

Мать замолчала, а рассказ продолжил отец.

— Хранить тебя оказалось негде. Да и нечего было хранить. За несколько дней до удара по Дереве к нам с твоей матерью пришли двое зрячих. Предложили нам внести «пожертвование» в фонд развития Деревы. Я сказал, что уже пожертвовал своим сыном и послал их, сам знаешь куда. Рубцы на наших с матерью оболочках оставили те ублюдки. Мы едва ноги свои оттуда унесли, но все же скрылись. Деваться было некуда, и тогда мы получили сообщение по электронной почте от Герольда Белови. Он написал, что одна из его дочерей погибла вместе с тобой, и что теперь у нас с ним есть общие счеты с теми, кто полагает, что вправе забирать чужих детей. Мы, не раздумывая, приняли его приглашение погостить на Сайкайрусе и уже через два дня встретились с ним.

— Тогда же мы и узнали, что со всеми вами произошло, — закивала мать. — Мы надеялись, что сможем трансплантировать тебя и Йори, но не вышло… Известие об исчезновении Айрин подкосило Герольда. Мы не знали, кому верить и кто нас предал, но нужно было определяться и продолжать как-то жить. Айя стала нашим лучиком надежды. Благодаря этой девочке нам стало известно, что ты все еще жив.

— А почему Вы не дали знать, что с вами все в порядке? — спросил Террей.

— Мы не были уверены, что тебя эти новости заинтересуют, — ответил отец.

Террей потеребил на голове волосы и встал с кровати:

— Ладно, что было — то прошло. Я рад, очень рад видеть вас обоих. Одно хочу сказать: мои отношения с Йори не обсуждаются. Они не комментируются, не уточняются. Это — запретная тема для Вас. Если я увижу, что Вы пытаетесь его «вразумить», ничего хорошо из этого не выйдет.

— Ты высказался? — спросил отец.

— Да, — кивнул Террей.

— Хорошо. В ответ у нас к тебе будет небольшая просьба.

— Что за просьба? — нахмурился Террей.

— Сведи к минимуму общение с семьей Йори. Их ненависть к нам мы с твоей матерью как-нибудь переживем, но не хочется, чтобы пострадал ты.

— Значит, отец Йори до сих пор не унялся? — хмыкнул Террей.

— Такие никогда не унимаются, — ответил отец. — Даже после смерти сына он пытался передавать через Айю сообщения с просьбами бросить тебя.

— Не припомню, чтобы Айя передавала такие послания.

— Может, Йори не сказал тебе об этом?

— Нет, — отрицательно покачал головой Террей. — У нас с ним нет секретов друг от друга.

— Скажи, ты счастлив? — спросила мать, глядя на Террея.

— Конечно, я счастлив, — пожал плечами Террей. — Правда, Вы не приучили меня прибирать за собой… И вообще, в вопросах быта я ничего не смыслю, что периодически сказывается на моем домашнем комфорте… Но, в остальном, у меня все хорошо. А у Вас как дела? Где Вы живете? Что делаете?

Отец Террея рассмеялся и покачал головой.

— Мы воюем, сынок. То на одном корабле, то на другом… Как-то так, в общем.

— Мам…

— Да?

— А ты знала, что на Сатрионе всех связанных женщин называют «матриати»? Это означает «мать моих детей». Для них жена и матриати — одно и тоже. И для того, чтобы обратиться к замужней женщине постороннему человеку, он должен, сначала, спросить разрешения ее мужа.

Мать улыбнулась Террею, с воодушевлением рассказывающему о том Мире, где он сейчас жил. Террей с гордостью описал их с Йори дом в Тарто, забор, который собственноручно выкрасил в белый цвет и зеленый газон, который подстригал каждую неделю. Как будто он прожил там целую жизнь и сейчас готов был поделиться всем этим с ними, своими родителями. Словив себя на этой мысли, Террей резко замолчал и выдохнул.

— Я скучал, мам, пап, — ответил он и протянул руки, обнимая обоих родителей сразу.

— И мы по тебе скучали, сынок.

Бронан ушел к родителям более часа назад, и Эрика уже начала нервничать. Он предложил ей пойти вместе с ним, но она благоразумно отказалась. Выслушивать их недовольство и терпеть косые взгляды она не стала бы, а огорчать своим поведением Бронана не хотела. Повалявшись в постели, Эрика решила совершить экскурсию по дому и посмотреть, что же от него осталось на самом деле.

Выглянув в коридор, Эрика зашагала вперед и остановилась, услышав знакомых смех.

— Тебе, значит, весело! — прошипела Эрика и, развернувшись, направилась туда, откуда доносился хохот Бронана.