Даниэль Зеа Рэй - Айрин (СИ)

Имайя не стала оборачиваться. Растирая слезы по своему лицу, она медленной поступью двигалась вперед, все дальше и дальше удаляясь от Кейти. Не зря Ри Сиа интересовался блокировкой сознания Кейти. Семь лет назад Кейти перестал разговаривать с матерью, Учителем и сестрой. По словам Квартли, он злился на всех них несколько недель, но затем смягчился и начал общаться. С тех пор его никто не читал. За семь лет, прожитых с превосходной блокировкой собственного сознания, Кейти так и не стал сильным медиатором. А какие вообще у него таланты? Их много: всего понемногу, но выдающегося, того, что составляет визитную карточку любого ребенка Амира, пока нет.

Имайя остановилась и посмотрела в сторону воды. Протянув руку, она выставила силовое поле, пытаясь рассечь волны, но у нее ничего не получилось. Имайя напряглась, толкая поле вперед, но вместо того, чтобы рассечь волны, оно покатилось по поверхности воды, растворяясь в пространстве.

— Управление стихией? — вслух произнесла Имайя, опуская свою руку.

Управление стихией? Ветер. Где ветер, что сбил ее с ног, когда она пришла сюда? «Сегодня хорошая погода. Практически нет ветра». Ветра действительно практически нет. Значит, это он… Это его дар…

— Юга, этого не может быть, — прошептала Имайя, прижимая ладонь к губам. — Этого не может быть…

В спину Имайи ударил ветер, подгоняя ее вперед. Она попыталась обернуться, но песок застлал все вокруг пеленой, не позволяя ей даже поднять свою голову.

— Как пожелаешь, — произнесла Имайя и, повинуясь ветру, продолжила свой путь к резиденции.

Имайя вошла в дом и лицом к лицу столкнулась с мистером Белови и Ри Сиа.

— Прекрасно! Вы-то мне и нужны! — оскалившись, произнесла Имайя и вперила взгляд в Ри Сиа.

— Что с тобой произошло? — заботливым тоном поинтересовался Сиа, разглядывая ее с головы до пят.

— Управление стихиями! Не знаю, как Вам, а мне это говорит о многом!

— Извини, Герольд, полагаю у Имайи есть неотложное дело ко мне.

— Тогда, позже поговорим, — кивнул мистер Белови и оставил Ри и Имайю одних.

— Здесь не место, — заметил Ри и предложил Имайе руку.

— Ведите! — кивнула Имайя и, приняв ладонь, проследовала за Ри Сиа в библиотеку.

— Я бы предложил тебе присесть, но ты вся мокрая, а эта мебель — не моя.

— Ничего, я постою, — отчеканила Имайя, остановившись у окна.

— Полагаю, ты все поняла, — произнес Ри Сиа, присаживаясь в кресло напротив Имайи.

— Только дурак не сможет провести аналогий. Итак, кто еще в курсе?

— Все, — пожал плечами Ри.

— Конкретнее, пожалуйста. Квартли, Райвен, Паола, Гвен, Савис и Вы?

— Еще он и ты, — добавил Ри.

— И как давно он обо всем знает?

— Полагаю, что в течение семи лет.

— Хотите сказать, что блокировка его сознания — это дело рук Пире Савис?

— Первую блокировку установил Райвен. Вторую могла создать только она.

— И о второй блокировке Вы узнали только сейчас?

— Раньше я не интересовался этим вопросом. А сейчас все само собой получилось.

— А Квартли и Райвен? Неужели они так ничего и не поняли?

— Не знаю. Райвен сказал бы мне, если бы подозревал что-то, а общаться с Квартли на эту тему через Айю я не мог.

Имайя повернулась к Ри и, выставив вперед указательный палец, прошипела:

— Вы отняли у него все. Когда я думаю о том, что все Вы с ним сделали, кроме желания плюнуть каждому из Вас под ноги и проклясть, во мне ничего не зарождается!

— Остальные здесь ни при чем. Во всем виноват только я.

— Раскаяния не вижу, господин Сиа! — закричала Имайя, продолжая смотреть на него.

— Мое покаяние мальчишке не поможет. Рано или поздно он поймет, что вполне способен противопоставить свой дар всем остальным и померится с ними силами. А врожденные честолюбие и упрямство могут взять свое. Своей глупостью ты вымостила для него дорогу в этом направлении. Взгляни правде в глаза: ни мать, ни Райвен, ни Айя никогда не могли влиять на него. Он всегда делал только то, что сам считал правильным. Но ты, Имайя… Тебе удалось приручить маленького зверька, погладив его по шерстке. Что ж, приручила и выкинула за порог. Хороший урок для того, кто и так, в сущности, всегда был одинок.

— Зверька? — переспросила Имайя. — Да, как Вы смете так его называть! Он добрый, отзывчивый, заботливый, любящий праведник!

— Посмотри на себя, Имайя, — Ри наклонился вперед и встретил ее взгляд. — Он вынудил тебя броситься в ледяную воду! Он позволил тебе тонуть! Разве, добрый, отзывчивый праведник способен сделать подобное по отношению к тому, кого любит?

Имайя нахмурилась и опустила глаза в пол.

— Он зол на меня.

— Настолько зол, что готов утопить тебя?

— Он не топил меня! — воскликнула Имайя. — Ни мне, ни Вам не понять того, что он испытывает! Он запутался! И вместо того, чтобы ему помочь, Вы подталкиваете его вперед к самому краю! Даже сейчас, разговаривая со мной, Вы пытаетесь настроить меня против него! Хотите, чтобы глядя ему в глаза, я испытывала страх, который он непременно заметит? Для чего, Ри Сиа?

— Не хочу, чтобы ты пострадала. Теперь он опасен для всех нас. Будет лучше, если ты оставишь его в покое и отойдешь в сторону.

— Боитесь, что он отомстит?

— Я ничего не боюсь, Имайя. Столкнувшись со мной сейчас, мальчишка в любом случае проиграет. А чего ждать от него в будущем, знает одна только Юга.

— Когда Вы собираетесь начистоту поговорить с ним?

— Он сам определит место и время. Мне остается только ждать.

— Скажите, Вы специально сделали это… именно с ним?

— В тот момент я был не в себе. Но за совершенный грех я расплачиваюсь по сей день.

— Я не оставлю его.

— Имайя, ты же видишь, что делаешь только хуже. Отстранись. Дай ему возможность разобраться в себе самому.

— Значит ли это, что Вы все еще верите в него?

Ри Сиа поднялся с кресла и смирил Имайю осуждающим взглядом.

— Девочка моя, если я бы я не верил в этого мальчишку, он был бы уже мертв.

С этими словами, Ри Сиа подошел к двери и, кивнув на прощание, покинул библиотеку.

— Расплачиваетесь каждый день, — прошептала Имайя. — Это он расплачивается, а не Вы. Он и Ваш сын.

Имайя не покидала своей комнаты до наступления вечера. Мучаясь в ознобе, который начал трясти ее тело так же сильно, как и страх перед тем, что будет дальше, Имайя пыталась решить, что ей теперь делать. Наблюдать со стороны за стенаниями Кейти она все равно не сможет, а пережить это вместе с ним он ей не позволит. «Если бы ты только знала… — шептал он на пляже, — если бы ты только знала, убила бы при первой же встрече». Дурак! Даже она понимает, что он ни в чем не виноват! Разве можно возлагать на себя ответственность за чужие грехи, совершенные не его руками и не по его воле? Если все семь лет он хранил эту тайну, почему только сейчас стал отвергать собственную природу и себя самого? Когда в нем проснулась эта тяга к саморазрушению и издевательству над самим собой?