Анастасия Крюкова - Мелани Старк (СИ)

- Прости... - я оборвала ее.

- Не за что просить прощения, ты пришла к правильным выводам, думая, что это может тревожить меня.

Менди подняла голову и начала внимательно всматриваться в мое лицо, ожидая, наверно, найти на нем признаки слез. Пять лет прошло с похорон бабули, а она до сих пор не может понять, почему я никогда не плакала по этому поводу. Да и как можно объяснить, что после увиденного мной в детстве, это горе не вызывает слез только потому, что берет гораздо глубже, бьет в самую душу, а места для рыданий у человека не остается. Мы обе замолчали, не желая продолжать разговор, и я погрузилась в воспоминания.

Двенадцатилетней девчонкой, в коротеньких шортах и светлой футболочке, я возвращаюсь от своей подруги. Нет, скорее просто знакомой. Кенди всего на год старше, а воображает из себя всезнайку. Честно, мне она не очень нравится, но в районе, где жила бабуля, к которой нас с сестрой часто отправляли, детей постарше больше не было. Только взрослые мальчишки со своими глупыми подружками, а те еще хуже Кен. Вот Менди везет: сидит сейчас дома за компьютером или смотрит кабельное, а у бабушки ни того, ни другого нет. И почему в этот раз меня отправили одну? Лучше бы бабуля приехала к нам, дома у меня много друзей и живут совсем близко. Жалко только, что среди них, дом Энни расположен дальше всех. Вот исполнится двадцать один год, чтобы не зависеть от родителей, и буду ездить куда угодно. Причем ездить на собственной машине ярко-желтого или зеленого цвета. На улице уже начало темнеть и я прибавила шагу, потому что знала, стоит придти на несколько минут позже установленного времени и бабушка найдет в этом причину для долгой лекции о жизни. Мне уже двенадцать лет, а ей кажется, что до сих пор семь или шесть, когда надо мной нужно трястись, как над одуванчиком. Уверена, все бабушки такие, а не только моя. Но я и сестра не любим ее от этого меньше, ведь понимаем, что все запреты - проявление заботы о двух внучках. Я уже стояла на пороге, но перед тем как зайти, посмотрела время на смешных наручных часах " Mickey Mouse ": восемнадцать пятьдесят пять. Блин, опоздала! Достав из кармана связку ключей, я открываю входную дверь и как могу, стараюсь не шуметь, в надежде пройти в свою комнату незамеченной. Но нет, вместо того, чтобы подняться к себе, я иду на кухню, где должна быть бабушка - не скажу, что пришла сейчас, потом будет хуже.

На столешнице лежала дощечка с недорезанными овощами, холодильник открыт, а бабушки не было. Странно, на нее не похоже вот так оставлять кухню. Я обошла столешницу, чтобы закрыть холодильник, но остановилась как вкопанная. На полу, словно выкрашенном в красный цвет, лежал разодранный кусок плоти, размером с человека. Из распоротого живота виднелись внутренние органы, а кишки толстыми веревками свисали на пол, в луже крови, растекающихся по паркету. Одно из предплечий, оторванным валялось рядом с телом, в том месте, где оно должно было соединяться с рукой - торчали сломанные кости. Тоненький голосок в моей голове настойчиво вопил, убираться отсюда пока я не увидела всю картину. И я бы с радостью послушалась, но не могла даже двинуться с места. Подняв взгляд выше, я увидела женское лицо - лицо моей бабушки. Рот застыл в беззвучном крике, а один единственный глаз смотрел в потолок. Я, заливаясь диким криком, наконец, способная двигаться, начала медленно отступать назад. Перед глазами все поплыло, а из-за мерзкого трупного запаха, к горлу подступила рвота. Я упала на колени, и меня стошнило.

Громкий смех Энни вырвал меня из жутких воспоминаний. Она смогла завалить Джереми в воду и радовалась от всей души.

- Пойду, пройдусь, - сказала я, встав, и не дожидаясь ответа ушла.

На другой стороне берега валялось много бревен, веток и поваленных деревьев. Я же пошла вверх и влево, к самой мелководной части реки и там, где течение было небольшим, зашла в воду. Она доставала мне по голень и приятно морозила ноги, но после нескольких минут ходьбы ступни начали краснеть. И как ребята могли купаться тут, если я даже идти не могу? В воде было много больших камней, нагретых солнышком, и я старалась идти только по ним. Выбрав самый большой валун, я села на него и закрыла глаза, предоставляя лицо легкому ветру.

После этого кошмара родители водили меня к психотерапевту и со временем, я с этим справилась, но заслуга в этом больше не его, а, наверное, времени. Я пережила это, заново научилась радоваться, и просто-напросто жить, но эти жуткие сцены и мерзкий трупный запах, навсегда останутся кровью выжженными в моей памяти и ничто этого не изменит. Виновных ублюдков поймали и за столь зверское убийство приговорили к смертной казни. Будучи тогда совсем ребенком, я многое не понимала, но знала, что те оборотни заслуживали этого. Так же помню, как долгое время ненавидела и винила себя за то, что ушла к той девчонке. Мне казалось, не уйди я, этого не случилось бы. Но только, когда подросла, поняла, что на самом деле ничем не смогла бы помочь бабушке.

Я возвращалась назад, к ребятам, когда путь преградила женская фигура. Преградила - сильно сказано, скорее попыталась преградить. Амбриана, тяжело взмахивая крыльями, нависала надо мной с грозным видом. И получалось отнюдь неплохо, больше она не казалась такой маленькой и любой умный человек, воспринял бы это существо за возможную угрозу. Как бы мнительно это не звучало, но иногда я относила себя к таковым. Поэтому, осторожно наклонившись, подняла самую ближайшую и толстую ветку.

- Увижу, что ты пытаешься вызвать магию и снесу тебе башку.

Фея громко рассмеялась, отчего на секунду выражение лица смягчилось. Видимо, не поверила.

- Чем? Этой Палкой? Да ты оказывается еще и юмористка.

- Может и да, но если не брать в расчет магию, то силенок у меня побольше, чем у тебя.

- Я не драться с тобой пришла, - надменно сказала Амбриана.

- Да? И с чего же так поменялись твои желания? - мой голос пропитала недоверчивость. - Помнится, не так давно ты хотела меня убить.

Черт, и зачем я добровольно напоминаю ей об этом?! Такие слова, явно не в мою пользу.

- Я и сейчас не против, но Томас строго-настрого запретил причинять тебе вред.

- Тогда зачем ты здесь? И с чего так покорно слушаешь Тома, если у вас теперь новый смотритель?

- Я пришла просто поговорить. А Томас, как ты могла заметить, слишком силен, чтобы его не слушаться, к тому же он дорог мне, - договорив, она отвернулась.

- А что, если я не хочу разговаривать.

Она снова развернулась, злобно сузив глаза и сжав губы в тонкую линию.

- А придется, потому что у меня заготовлено много интересной информации, о твоем любимчике, - если, я говорила недоверчиво, то фея ревниво.

Неужели он ей нравится? Но то, что она действительно может рассказать что-то еще, меня заинтересовало. Слишком заинтересовало. Но показывать этого не стоит, по крайней мере, не так сразу.