Виктор Харп - Беглец

— Освободитель, как же. Шойна утверждает, что я и селян освободил. От жизни, — и рассказал им об инсинуациях Гончаров. Но это не я.

— Странно всё это, — вздохнул Граднир. — Ты не мог. Мы рождаемся с запретом причинять такое зло, если конечное благо не перевесит. Слушай, а ты не мог освободить какую-нибудь сущность… Точнее, Потерянного в Гнилой Плеши, и он как-то уцелел в бойне и за тобой сейчас тащится?

— И убивает всех, до кого дотянется? Сотнями?

— В том хранилище могло быть что угодно, — подхватил Орлин. — Они же обезумели. А кто-то, может, попал туда уже безумным. Вот и косит всех, кто встретится.

Тогда Ринхорт еще более мудр, чем я думал, раз по безлюдным местам шел. Я покачл головой:

— Если и идет кто-то, то не от Гнилой Плеши. Я еще от Нертаиля чувствую это… непонятное и гнусное. Думал — Гончаров.

— А в Лабиринте ты не мог подцепить кого-нибудь? Сейчас ты чувствуешь эту гнусь? — спросили они одновременно.

— Да. И очень близко, — я покосился на место, куда шлепнулся змеиный трупик. Его уже не было. Может, затонул. И тут тучка, затмившая было луну, отплыла, и я увидел, как дохлая змея стрелой чешет прочь по поверхности жижи. Ее полуотвалившийся хвост мотался из стороны в сторону. Что за дьявольщина! Через миг существо исчезло за стволом какого-то дерева. Может, показалось? Я потряс головой.

— А не пора ли нам перебраться отсюда на большую землю?

— Пора, — спохватился тигр и оглядел водные просторы затонувшей долины. Вода плескалась уже почти на версту во все стороны. — Ксантис, ты сказал — по реке подземной нас протащил? А тут болото!

— Так с нами оно и появилось, — невозмутимо ответил дарэйли земли. — Я реке выход дал наверх, еле закрыл потом. До сих пор сочится — сил совсем-то затворить не хватило.

— То-то я смотрю, — огляделся Граднир, — островок как тает.

Вода, действительно, подступала уже к ногам, а клочок земли съежился до размеров три на три сажени.

— Так мы же утонем!

— На вас не угодишь: то темно, то сыро, — обиделся Ксантис. — Неглубоко тут, доберемся. Это же не настоящее болото, не утянет. Так, сверху разлилось маленько…

— Маленько?! — Граднир сунулся в черную воду и ухнул с головой. Выбрался на островок и встряхнулся, обдав нас тучей ледяных брызг. — Ненавижу плавать!

— Смотрите, огни! — Граднир, обладавший ночным зрением, поднялся на дыбы, махнул лапой на юг. — Там большой отряд с факелами.

Неужели Гончары уже нашли нас? — приуныл я. Плохо. Теперь мы как на ладони, бери не хочу.

Тигр повел ушами, прислушался:

— Что-то многовато лошадей. Сколько там всадников, Ксантис?

— Под две сотни примерно, — отозвался земляной. — Бывало, и с большим отрядом дрались, но я иссяк.

— Быстро нагнал Сьент.

Ксантис возразил:

— Это не Верховный. Кто-то от Озерной обители идет. Тут, — топнул он ногой, — как раз дорога была, затопило. Она будет дальше между вон тех двух холмов.

Граднир с сомнением глянул вдаль, где на горизонте уже явственно различались яркие точки факелов, вздохнул.

— Если это гвардия Нертаиля, справимся. Райтэ тоже не беспомощен. Если Гончары… лучше бежать, пока не поздно.

— Орлин говорил, — вспомнил я, — что князя Доранта как раз две сотни сопровождало, а он Гончар.

— Неофит, но это не существенно, — поправил Граднир, опускаясь на четвереньки. Земли коснулись уже тигриные лапы, а голос приобрел невнятность — клыки мешали. — Жрецы с ним точно будут. Придется бежать быстро-быстро и далеко-далеко. Райтэ, карета подана. Стихия воды враждебна дракону, если он огненный, а не водяной. А ты у нас, к несчастью для мира, огненный. Ксантис, тебя подвезти вон до того бережка твоего рукотворного болотца или сам дойдешь? — он показал лапой на возвышенность, видневшуюся на юго-востоке в стороне от приближавшегося с юга отряда. — Спорим, сил не хватит?

Дарэйли земли криво усмехнулся и беззвучно провалился на месте. Только земля причмокнула, затягивая образовавшуюся дырку, откуда немедленно забил мутный ключ.

— Зар-р-раза земляная! — восхитился тигр. — Не мог не плюнуть напоследок! Ну, поехали, принц, попробуем этому ничтожному червю нос утереть!

Граднир преодолел версту вплавь довольно быстро, но Ксантис уже поджидал на берегу и потребовал, чтобы тигр, проигравший спор, и его тащил на хребте — мол, земляной последние силы потратил.

Пока они пререкались, я думал, что с дарэйли в Подлунном мире что-то не так. Мы этой ночью потеряли друзей, и шуточки казались неуместными. Какие могут быть шутки и соревнования, когда нужно спасать потерянных, планировать нападение или, на худой конец, выигрышную капитуляцию?

"Тьфу, Райтэ, как ты нуден, — проворчал внутренний голос. — Тоже мне, древний дракон… мудрость аж прет из всех щелей. Поплачь, авось полегчает! Если не можешь плакать — смейся. Помогает не сойти с ума". Как надоел мне этот голос совести! Я, похоже, давно уже сошел с того, чего и не было, если верить Ринхорту. Дьявол! Если бы я был уверен, что жрецы выполнят обещание оживить их! Но ведь знал же — это только крючок для меня.

Любой мой ход казался безнадежным. Стать Гончаром — это узнать тайны Сферикала, понять, как искоренить слуг Эйне из Подлунного мира раз и навсегда. Стать Гончаром — потерять друзей, которые меня проклянут, предать и погибшего брата, и вассалов, и самого себя.

Но и предложение, переданное через Шойну, наверняка — только уловка Сферикала. Может ли дарэйли быть Гончаром? Даже мысль об этой возможности казалась дикой.

Прежде, чем скрыться за поворотом, выводящим из низины, я оглянулся. Цепь княжеского отряда приблизилась и растеклась в стороны, огибая неожиданное водное препятствие. Одна клешня скоро до нас дотянется. Их скорость не удивила: Граднир устал, потому двигался медленно с двумя седоками на широкой мохнатой спине.

Но нашим шкурам грозила другая опасность, оказавшаяся куда ближе всех остальных, в полете стрелы.

Из-за возвышенности с лиственной рощицей, навстречу нам вынеслись всадники и оказались слишком близко — два жреца и шестеро дарэйли. Рассвело уже достаточно, чтобы разглядеть их одежды и нагрудные знаки.

— Верховный! — вздыбилась шерсть на загривке Граднира.

Пользуясь тем, что Гончары собрались на совет, а стража сосредоточилась на охране командного шатра и периметра лагеря, Щепка ползла к палатке, куда были доставлены окаменевшие дарэйли: померещилось, или нет, что один из занесенных сюда камней был точь-в-точь, как Ринхорт? Если это он, Ханна согласится на все, только бы Мариэт его оживила.

Она пробиралась между неподвижных огромных птиц — огромных, с коня, с чудовищными клювами и лошадиными гривами на головах и загривке. С этой стороны палатку не охраняли.