Вера Петрук - Чужая война

И хотя рядом с каньоном было не так жарко, потому что ветер, выныривающий со дна, обдавал путников неожиданной прохладой, Регарди предпочел бы умирать от жары, чем слушать голоса тех, кого с ним давно не было.

Отец настойчиво просил его успеть к важной встрече на ужин, старый Холгер ругал за оторванный рукав на жилете, Карр увлеченно описывал прелести какой-то девицы из Тараскандры, император Седрик рассказывал о трех направлениях арвакской классической живописи, Тереза просила привезти редких бабочек из Ерифреи, воин Глобритоль собирался отлупить его палкой и вызывал на бой. Потом проснулась Сикелия. Лучший ученик Школы Карпов, Фарк, звал его сыграть в керхарег, Атрея ругала за неправильное исполнение газаята, сын имана Сохо хотел рассказать какую-то тайну, серкет Азатхан обещал ему победу на Боях Салаграна, Хамна-Акация шипела от ярости и собиралась оторвать ему голову, Беркут… Беркут просил развеять его прах там, где ни разу не ступала нога человека. Иногда голоса звучали по отдельности, но временами сливались в фантастический хор, от чего ему хотелось броситься в пропасть. Все ли путники слышали подобное, или это прошлое жестоко мстило ему за забвение?

Лучи солнца потускнели, обещая скорые сумерки и прохладу, но идти легче не стало. Виной тому были ахары, зловоние которых принес шквал ветра, прилетевший из каньона. Гнилые водоросли и фрукты, мокрая собачья шерсть, экскременты людей и животных, тухлое мясо — казалось, что эта вонь вобрала в себя все самые отвратительные запахи мира. Арлинг ненавидел ахаров, потому что они обладали удивительным свойством заполнять собой окружающее пространство, не оставляя места ни для благоухания, ни для смрада. Сухая корка глины под ногами, верблюды, люди, редкие заросли чебриуса, далекие горы — все приобрело однообразный кисло-едкий запах маленького пустынного козла, который по прихоти богов забрел в эту часть Сикелии. А ведь Сейфуллах клялся, что в Восточном Такыре водились только мелкие ящерицы.

— Чувствуешь? — спросил Арлинг наемника Дака, который ехал неподалеку.

— Ага, — кивнул тот. — Будто бочку меда разлили. Думаю, это тоже каньон вытворяет, недаром здесь никто не ходит. Одни мы, как идиоты, поперлись. Лучше уж с керхами на саблях махаться, или от самума бегать, чем такое терпеть. Моя сестра и при жизни была несносной бабой, а слушать ее вопли после смерти — на такое я не подписывался!

Медом в воздухе не пахло, и Арлинг задумался. Возможно, Дак был прав, и Каньон помимо звуков заставлял чувствовать еще и несуществующие запахи. Но если песни можно было объяснить действием ветра на камни, то откуда брались зловоние ахаров и аромат меда? О слуховых галлюцинациях он слышал, а пару недель назад даже испытал сам — в гостинице, когда на крыше башни ему померещился Даррен, — но воображаемые запахи ему чувствовать не приходилось.

— О, отрадная ночь! Сладкое блаженство тебе! Ты, как возлюбленная, успокоишь пламенные порывы страсти… — затянул иман, и Арлинг подумал, что Дак тысячу раз прав. Он предпочел бы снова встретиться с керхами в деревне под Фардосом, чем слушать близкого, но недосягаемого человека.

Чтобы отвлечься от голосов прошлого, Регарди догнал Сейфуллаха. Мальчишка увлеченно болтал с Евгениусом. Вернее, говорил Аджухам, а драган угрюмо отмалчивался. Сейфуллах давно сделал его объектом своего остроумия, рискуя вызвать гнев командира, но пока командир проявлял удивительное терпение. Это было странно, так как Аджухам выбирал весьма опасные темы. В начале недели он ругал драганские клинки, вчера возмущался согдарийской кухней, а сегодня его потянуло на женщин. Правда, с критики он очень скоро перешел на комплименты, так как драганские дамы ему нравились. Иногда халруджи казалось, что мальчишка специально забивал себе голову всякой ерундой лишь бы не думать о том, куда они едут и зачем.

— И давно ты ее знаешь? — понизив голос, спросил Аджухам командира. — Что у тебя общего с Терезой Монрето?

Сейфуллах перешел с Евгениусом на «ты» еще в начале пути, несмотря на все попытки драгана вернуть прежнюю дистанцию. В конце концов, командир сдался, тоже став называть Аджухама на «ты», в результате только закрепив победу мальчишки. Как бы там ни было, но вопрос о Терезе был задан зря. Арлинг покачал головой, предчувствуя грядущую ссору, однако Евгениус его удивил.

— Я знал ее еще до того, как уехал в Сикелию, — отозвался драган в порыве внезапного откровения. — Как была стервой, так ей и осталась. Ее настоящая фамилия — Монтеро. Она одна из тех богачек, которые могут позволить себе все, а тратят жизнь на комнатных собачек или, в ее случае, на бабочек. Ее отец — Казначей, глава Финансового Совета Империи, этим все сказано. Тереза та еще штучка. Я покинул столицу, когда она создавала движение женщин за право голоса в Судейской Палате, но это было смешно, потому что его даже не все лорды имеют. Не знаю, чем все закончилось, но каждый раз, когда я попадал в Согдиану, Тереза снова была на виду, а все говорили: «Ах, как это необычно! Построить дом из раковин Арвакского моря! Вы слышали? Только на один пол потребовалось пять тысяч ракушек!». Или: «Как? Вы еще не купили новые духи от Терезы Монтеро? Говорят, в них добавлены фекалии сикелийского леопарда. Но запах божественный!». Или: «Новая школа Тереза Монтеро для мальчиков — это будущее системы образования Согдарии. Дети познают мир вместе с животными, удивительно!». В общем, девочка развлекалась, как хотела, но, мне кажется, по-настоящему ее всегда интересовали только бабочки.

— Хм, какая разносторонняя личность, — задумчиво протянул Сейфуллах. — Неужели никто до сих пор не предложил ей руку и сердце? Или Тереза меняет мужей так же быстро, как увлечения?

Евгениус усмехнулся.

— Когда-то она была повенчана с сыном Канцлера. Но до свадьбы дело не дошло, хотя их собирался венчать сам Император.

— Вот как? — удивился Аджухам. — С тем самым малым, которого покалечил принц Дваро? Или который заболел? Я так и не понял, что с ним стало.

— Ага, — кивнул Евгениус, и Арлинг почувствовал, что у него вспотели ладони. И почему Сейфуллах не слышал голоса из Каньона, как остальные путники? Сейчас бы внимал всяким песнопениям и не приставал к командиру с дурацкими расспросами.

— Никто не знает, что с ним случилось на самом деле. Впрочем, просто так люди не исчезают. Про парня много слухов ходило, но, сдается мне, все они были распущены самим же Канцлером. Старик умеет скрывать правду, в этом вся его жизнь. Вот что любопытно. Меня как-то перевели в один отряд, а в нем служил рядовой по имени Даррен Монтеро. Скоро мне удалось выяснить, что он сын Казначея, брат нашей Терезы. Его разжаловали из офицеров в рядовые, а причина, записанная в бумагах, была весьма надуманной. Нарушение дисциплины или что-то подобное. К чему все это говорю? А к тому, что Даррен был близким другом сына Канцлера. Об этом всему двору было известно. Не знаю, в чем там на самом деле провинился младший Монтеро, но сдается мне, причина была связана с исчезновением его друга, потому что, если верить бумагам, произошло это примерно в одно время. Один бесследно исчезает, а другой падает с карьерной лестницы на самое дно. Сыновьям лордов обычно сходили с рук куда более серьезные проступки, чем нарушение дисциплины. Могу поклясться, что между двумя друзьями что-то произошло. Да и Тереза слишком быстро изменила мнение о бывшем женихе. Если раньше она с него пылинки сдувала, то сейчас одной грязью поливает. Иногда мне кажется, что Тереза или Даррен, а может, оба они, как-то связаны с исчезновением Арлинга. Но правды мы, увы, не узнаем.