Вера Чиркова - Выбор свободы

— Весенка, ты права, можешь ругать меня… — нехотя отпустил жену княжич. — Идем, я провожу, Терсия со своими зельями устроилась возле лазарета.

— Ещё я собираюсь найти братьев и деда, хочу дать своей силе новый приказ, — стараясь отвлечь мужа от ненужных мыслей, деловито докладывала куница, завязывая себе в памяти узелочек позже спросить наставницу, как остальные женщины справляются с мужниной ревностью.

Первые сигналы о появлении степняков пришли уже через час, дозорные один за другим дергали свои бечевки. А чуть позже, когда в ставку примчались от них посыльные, стало ясно, что план этросов сработал. Торопясь выйти к Хорогу, чтоб перехватить барку, хингаи мчались, словно спасаясь от степного пожара, почти наступая на пятки передовым отрядам разведчиков.

Давать им время спокойно осмотреться, передохнуть и занять на берегу удобные для нападения места никто из этросов не собирался. Наоборот, желая внести сумятицу и неразбериху, выпустили с вершины холма в сторону барки сигнальную стрелу тотчас, как мимо пологого склона проехали первые всадники. Иначе, неровен час, степняки остановятся, спешатся, начнут по своей волчьей манере рыскать по окрестностям и наткнутся раньше времени на одну из приготовленных ловушек.

Вот потому неторопливо плывущая барка и показалась из-за поворота аккурат в тот момент, как передовые отряды степняков вылетели из кустов на склон. Тотчас засвистели птичьими голосами, завыли волками сигнальные дудки, взметнулись с плеч луки и пращи, ринулись с косогора усталые мохноногие лошадки, жестоко понукаемые нетерпеливыми всадниками. Ни одна стрела и ни один камень в барку не попали, и лучники, разочарованно взвыв, поторопились присоединиться к тем из собратьев, что уже плыли, держась за гривы своих коней, к вожделенной добыче.

— Если бы у него были ещё силы или зачарованные амулеты, он никогда бы не сбежал, — сверкая льдом ненавидящих глаз, высокомерно заявил своим воинам Барат, и они поверили. Потому что потом он сказал более приятные слова: — Кто доберется до барки, может забрать все, что первым ухватит, я отдаю все товары вам. Мне достаньте только чародея… Саргенс его имя. Он сейчас должен лежать без сил… или спать где-нибудь в углу. Кто его приведет — получит три сильных амулета!

И теперь они плыли, торопя коней и держа наготове у седла мотки надежных веревок с крючьями на конце, не первый раз хингаям приходилось захватывать такие корабли. Достаточно было всего лишь добраться до низко сидящей в воде кормы, там и криворукий докинет до перил или борта свой крюк.

А стоящий на носу старшина ватажников, словно ошалев от неожиданности, громко выкрикнул своим товарищам какой-то приказ, и барка начала разворачиваться носом к левому берегу, подставляя врагам ту самую корму, к которой они так стремились. Степняки заторопились, некоторые, те, кто плавали поувереннее, даже лошадей оставили, торопясь достичь заманчиво низкой кормы. И вскоре первые крючья уже взметнулись в воздух, нацеленные на крепкие перила, но барка вдруг прибавила ход.

Наверняка глупый вожак решил скрыть судно среди прибрежных кустов. Преследователи, отринув усталость, ещё ретивее заработали руками. Однако барка к берегу не пристала, развернулась носом к верховью и, выталкиваемая ватажниками, вставшими у кормы и бортов с шестами, тяжело двинулась вверх по течению, словно желая вернуться назад. Теперь не сдержали насмешки даже те из степняков, кто замер на берегу в ожидании. Несколько десятков самых азартных, не выдержав напряжения, погнали лошадей по берегу выше, чтобы ринуться в воду наперерез барке.

А судно, казалось, замерло на месте, хотя всем преследователям было видно, с какой натугой ватажники машут шестами и длинными веслами. Но несмотря на это, те из степняков, что устремились к судну первыми, всё никак не могли доплыть до кормы, им мешали неожиданно сильные и упругие водные струи, вырывавшиеся из-под днища. Хингаям, и оставшимся на берегу, и тем, кто только подъехал, казалось, будто сородичи просто слишком лениво работают руками, и на пловцов со всех сторон сыпался град презрительных выкриков и оскорбительных насмешек, заставлявших их грести ещё отчаяннее.

Шумели степняки без опаски, от этих мест до Туры было не меньше двух часов скачки, и даже если их услышат дозорные этроских отрядов, деревню уже ничто не спасет от истребления. Ведь вызвать подмогу за такое короткое время не под силу ни одному чародею. А в деревне, по докладу соглядатаев, остался всего один маг, да и тот далеко не из самых мощных, и очень кстати куда-то уехали командиры отряда Дикого Ястреба.

Новая волна степняков, бросившихся в Хорог с подножия холма, почти достигла барки, когда ватажникам, ещё отчаяннее замахавшим веслами, удалось немного выдвинуть свое судно вперед, оставляя барахтаться на стрежне вымотавшихся врагов из первой орды. Многие из них развернулись к берегу, слишком поздно начиная понимать, что зря в пылу погони отпустили животин, немедленно вернувшихся на сушу.

Одежда захватчиков, сшитая из плохо выделанной кожи, успела за это время пропитаться водой и тянула на дно как камни, а разбухшие узлы ремешков никак не удавалось развязать. Некоторым, у кого был под рукой острый нож и остались силы, чтобы разрезать ремни, удалось выбраться на берег. Чтобы тотчас обессиленно свалиться на песок под ударами плетей командиров, озверевших от бестолковости своих воинов.

Воины, только сейчас подоспевшие на берег и считавшие себя безнадежно опоздавшими к дележке добра из сложенных на барке тюков, проносились мимо неудачливых соратников со злорадными усмешками и прямиком направляли своих лошадей в воду. Стремясь как можно быстрее попасть туда, где злосчастная барка с видимым усилием пыталась уйти вверх по течению.

Однако не повезло и этим захватчикам. Несмотря на все их старания, барка умудрялась всё время держаться на несколько локтей дальше, чем нужно для броска крюка.

— Наверх! — резко скомандовал наконец-то прибывший светловолосый шаман и вслед за исполнившими его приказ степняками двинулся по склону на холм.

Больше сотни воинов двинулись за ним, а остальные, сообразив, что у хитроумного Барата обязательно найдётся способ остановить проклятую барку и течение понесет ее вниз, остались ждать на берегу, презрительно рассматривая тех, кому хватило смышлёности и сил вернуться на сушу. Они просто нерасторопные слабаки, считали те, кому ещё не пришлось изведать на своей шкуре, каково это — барахтаться в неизвестно откуда взявшихся тугих струях в тянущей на дно одежде.

Лишь самые старые и опытные воины хмурились всё сильнее, но голос подать не решались, уж слишком жесток новый хешиз, доверенный шаман молодого хана, объявившего себя единым правителем степных кланов.