dver_v_zimu - Элизиум, или В стране Потерянных Снов

— Т-сс. В таких дворцах у стен есть уши, говорят. Не изрыгай столько мерзости.

— Ну, — сказал Гарри, вставая, — тебе виднее.

Он дохромал до низкого стола и схватил с тарелок пирог, виноградную кисть, куриную ногу и булочку. Дотащил все богатство до кровати и вывалил Драко на живот.

— Я до конца дней моих буду еду таскать.

— И прятать в темных углах, — пошутил Драко.

Он стал есть, жадно и некрасиво. В желудке уже вроде и места не осталось — а глаза еще не насытились. Поттер жевал энергично, размахивал обглоданной косточкой.

— Должен признать, Королева Полудня неплохо устроена.

— Да. Великолепная архитектура, прекрасное убранство, — согласился Драко скучным тоном. — Мне здесь понравилось. Жаль, что скоро уходить.

Брови Поттера встали умоляющим домиком.

— Всего одна ночь. Ночь на кровати. О большем я не прошу.

— Да и я не прошу, — кивнул Драко.

— Боже. Ты выглядишь таким заморенным.

— Ты не лучше.

Поттер облизнул губы.

— Как думаешь, чем нас вознаградят?

Драко посмотрел в высокие своды потолка. Поскреб грудь.

— Честно? Такие, как она… особы королевской крови. Считают наградой сам факт того, что впускают таких, как ты, во дворец. А чего ты ждешь? Денег? Славы? Какое-нибудь поместье недалеко от Кольца приглядел?

Гарри грустно фыркнул.

— Лошади, оружие. Деньги, само собой. Мало кто и мало что без монеток делает.

— Прогнило что-то в королевстве… Полдня, — с кривой ухмылкой продекламировал Драко.

Он был немного пьян от выпитого. Тревога, зудящая, неотрывная, отступила, но и в опьянении было больше азартной злобы, чем настоящего веселья.

Гарри сел рядом с ним, смахнул в сторону остатки еды, и вдруг ткнулся лбом в его грудь. Бесстыдно, как ребенок. Его плечи вздрагивали.

— Мерлин и Моргана. Все эти мертвые… Кит. Ты оставил его там? На леднике. Прямо посреди…

— Не надо, — хмуро и тихо сказал Драко. — Не начинай.

— Закрываю глаза, а мысли — еда, вода, вперед, вперед… И эти веточки. Там. В той земле.

— Гарри, — почти вскрикнул он.

Поттер резко выпрямился и отодвинулся.

— Прости. Прости. Я не знал, что мы дойдем. Я боялся… Ничего и никогда я так не боялся, как там, в горах. Мне просто нужно было… дотронуться.

Драко взял его руку, осторожно сжал.

— Трогай, сколько угодно. Только не говори больше о тех… о могилах, ладно? Говори о том… как ты раньше говорил? О том, как все будет хорошо.

Поттер внимательно в него вгляделся.

— Мы можем уйти прямо сейчас. Нас же выпустят? Отсюда? Кто нам помешает.

Не выпуская его руки, Драко поднес ее к своему лицу.

— Не помешают, — глухо сказал он. — Только если кто и скажет верный путь, так это она. Я знаю. Я уверен, она скажет, куда нам идти и где искать.

Человек зажег свечу. Комната была слишком велика, чтобы свет проник даже под потолок, и тьма, вставшая вокруг них, стала плотнее. Он ощущал ее присутствие как присутствие живого — мыслящего — существа. Руки, белокожие, с узловатыми пальцами, с набрякшими по-стариковски венами, переворачивали карты, тасовали их, гладили.

— Что там? — нетерпеливо спросил Драко. Он улыбался. Человек поднял на него глаза.

Лицо его было изможденным и надменным одновременно — этим он немного походил на его отца. Но, присмотревшись, Драко забыл о Люциусе. Короткий ежик серебристых волос, беззубая ухмылка. Худые гладко выбритые щеки.

Глубоко посаженные равнодушные глаза отливали желтым, зрачки были крошечными точками — словно человек не нуждался ни в свете, ни в тьме, не нуждался в том, чтобы смотреть или видеть.

— Не спросишь, зачем я тебя отыскал?

Драко забрал у него одну карту. Среди черных ветвей металась ярко-красным бликом белка. Таких карт никогда он прежде не встречал.

— Что это значит? — нетерпеливо осведомился он.

— А ты мне скажи, — человек не вернул ему улыбку, он сидел с прямой спиной, слегка наклонив вперед голову, руки его тасовали карты с каким-то обреченным, угрюмым сосредоточением. — Мы теперь связаны.

— Это еще почему?

— Ты меня не узнаешь?

— Нет.

— Я кого-то тебе напоминаю?

— Отца. Немного… — признался Драко, подумав. — Ты из моего сна. Здесь снятся такие сны, в них кто угодно…

— Я тот, у кого прежде было много силы. Будет и больше, — сказал человек. — Ты должен быть мне благодарен. Я искал тебя. Еще есть немного времени.

Драко взял.

Волк.

— Еще, — с легким раздражением приказал человек в темной комнате.

Драко перевернул еще одну.

Ворон.

— Последняя.

Драко открыл. Над морской гладью переливалось золотым, белым, красным круглолицее, румяное солнце.

Человек выхватил карту и засмеялся.

— Наконец-то!

Он поднес карту к груди, а сложенную чашечкой ладонь — к губам. Драко, сморщившись, смотрел, как человек хрипит и кашляет. По телу его проходила сухая, мучительная судорога — словно при рвоте.

Когда он отнял руку от своего рта, потянулись нити слюны — беловатой и липкой, как паутина.

Драко взял протянутое. Золотой самородок был желтым, как глаза старика, смятым, словно жвачка, тяжелым.

— Глотай, — велел человек.

Драко никогда в своей жизни не ел золота. Оно было мягким, липло к зубам. Проглотил он немного — вкус был неопределенным, металлическим и кислым, затхлым и прелым, как у старого сыра.

— Глотай все!

Его затошнило.

— Иди во всем до конца, — сказал человек, и лицо его — вопреки чуть ли не почтительному тону, скривилось от презрения. — Во всем всегда до конца. Но запомни: ничего не кончается. Ничего не проходит бесследно. Глотай.

Проснулся он от ужаса — боялся захлебнуться собственной рвотой. Во сне она подступала к горлу: горячая сладковатая волна. Болезненный и вожделенный спазм.

Драко сплюнул, все еще борясь с кусками слитка в глотке — и увидел, как по затканной цветами подушке расползается пятно слюны. Он ощупал языком зубы и нёбо, торопливо кашлянул, но теперь лишь ощутил спасительную пустоту.

Сон растворялся, растекался, исчезал — через секунду Драко забыл и лицо человека со странными гадальными картами, и комнату, полную до краев темнотой, и неверный, дрожащий свет свечи. Остались только картинки выпавших карт: красная белка, седой волк, черный ворон с острым клювом, сияющее, как монета, солнце над морем.

Ворон, волк, солнце. Ворон, волк, солнце.

Вскоре и эти картинки исчезли, остались только слова.

Но Драко забыл и их, когда поднялся, пошатываясь, слушая дворцовые шумы за дверью: смех слуг, звон посуды, шарканье ног по каменному полу, лязг замков, шорох длинных юбок.

В его спальне кто-то побывал: подносы с объедками унесли, вместо них стояли новые — с фруктами, сладостями, изюмом и пирогами. Долили и вина в кувшин. Одежду унесли и положили свежую: белую полотняную рубаху, панталоны тонкой черной шерсти, щегольские дворцовые сапожки с мягкими подошвами, камзол — белые лилии в мелкой, искусно прошитой, листве. Драко бросился к стопкам чистого платья, перевернул их, в панике, в страхе: его куртка тоже исчезла. Он заметался было вокруг широкой кровати, но тут взгляд упал на низкое кресло у окна.