Тэд Уильямс - Проспать Судный день

Следующая мысль пришла мне в голову, когда я подъезжал к музею. Как он мог посоветовать мне ехать по Камино Рил, не зная в точности, откуда я еду? Если бы я прятался где-то в парке или на берегу, у залива, ехать по Камино означало бы сделать бессмысленный крюк. Следовательно, он не только знал номера моих новых мобильных, но и знал, где я живу, а ни один из моих соратников никогда, ни разу не говорил о местонахождении квартиры Каз по телефону. Даже амазонки осознали необходимость этого и не нарушали правила.

На мгновение меня охватил настоящий страх. Я уже был готов свернуть с дороги, спрятать такси и куда-нибудь бежать, но потом передумал. Даже если Темюэль знал о моей жизни намного больше, чем признавал, он явно не собирался делать из этого тайны сейчас. Иначе не сказал бы про Камино Рил. Нет, что-то другое происходит. Похоже, он пытался этим что-то сказать мне, может, даже предостеречь. Но почему бы не дождаться личной встречи и не сказать все по-нормальному, раз уж он все равно ее назначил? Ждет ли меня там Темюэль, или там будет кто-то другой, кто заставил его позвонить мне?

От размышлений о том, как делаются дела на Небесах, у меня иногда сердце кровью обливалось.

Музей техники представлял собой безумное заведение, когда-то бывшее особняком одной богатой семьи. Находился он в Бельмонте, в северной части Сан-Джудаса. Главным его экспонатом был уродливый фонтан, сделанный из водопроводных труб, прежде обеспечивавших водой старое здание. Теперь дом отсутствовал, и взорам зрителей представала фантасмагорическая структура из труб, изо всех стыков которой в теплое время года лилась вода.

Я увидел силуэт и сразу узнал Темюэля. Вышел на площадь музея. Темюэль сидел на скамейке, ссутулившись. Мне несколько полегчало. Солнце оставило попытки осветить землю, скрывшись за облаками, и стоял обычный декабрьский день, серый и холодный. На территории музея никого не было, лишь две женщины в деловых костюмах, которые уже уходили с противоположной стороны.

Стоя в тени одной из пристроек музея, я подождал еще с минуту. Темюэль все так же сидел. Не разговаривал по телефону. Не глядел по сторонам. (Хотя именование его в мужском роде в данном случае сбило бы с толку простого наблюдателя, поскольку на этот раз Темюэль воплотился в женское тело — тело пожилой женщины-латиноамериканки. Я уже видел его в прошлом. Архангел любил маскироваться, но на этот раз не стал делать и этого.)

Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и пошел через площадку. Когда я приблизился, Темюэль поднял взгляд. Действительно, то самое тело, в которое он уже воплощался в прошлом, то, которое Юный Элвис с очаровательной непосредственностью назвал «женщиной-уборщицей».

— Долориэль, — сказал он, когда я подошел еще ближе. — Рад, что ты смог добраться.

Почему-то эти слова вызвали у меня свежий приступ паранойи. Мы несколько раз встречались с ним за пределами Небес и ни разу, ни разу Темюэль не называл меня моим ангельским именем. Только «Бобби». Я сунул руку в карман и положил ладонь на рукоять пистолета.

Он поглядел на меня с легким разочарованием.

— Не делай этого, пожалуйста. Это уже не поможет. Гляди, я руки подыму.

И он поднял руки, медленно, коричневые, мозолистые руки женщины, всю жизнь ими работавшей. А потом медленно опустил, и они оставили в воздухе две огненные полосы.

Из «молнии» вышли два ангела, с одной стороны от него. И еще трое — с другой. У всех пятерых были холодные, сосредоточенные и очень серьезные взгляды ветеранов «Отряда ответного удара», и все они наставили на меня очень серьезное оружие. Они были здесь с самого начала. Темюэль просто спрятал их во Внешнем Мире до моего прихода.

— Не делайте ничего глупого, ангел-адвокат Долориэль, прошу, — сказал босс. — Просто позвольте им сделать то, что они должны сделать.

Я едва был способен говорить от злости и отчаяния.

— А если нет?

— Тогда они разнесут ваше тело на куски, пулями, как я понимаю. Но ваша душа все равно отправится вместе с ними.

Он поглядел на меня без выражения и эмоций, взгляд, значение которого я никогда не мог понять.

— Прошу, Долориэль, не надо. Это напрасная трата материала, а ты знаешь, что у нашего отдела всегда проблемы с выполнением бюджета.

Прежде, чем я успел что-либо подумать или сказать, меня схватили за руки сзади, а кто-то еще ткнул мне в шею чем-то острым. Я лишь успел открыть рот и попытаться сказать «Мать вашу!..», но не успел. Меня окутало и поглотило ничто.

Она сидела под деревом, освещенная пробивающимися через его ветви лучами солнца, и ее золотистые волосы были такими светлыми, почти… почти…

Казалось, я сейчас расплачусь.

— Ты так прекрасна. О Боже, ты так чудесна, Каз.

— Банально, — сказала она.

Рассмеявшись, я упал на землю рядом с ней, подо мной захрустели опавшие листья и хвоя. Я поцеловал ее в щеку, потом в шею, потом в изгиб, где шея переходила в плечи, гладкую обнаженную кожу.

— Не кусайся!

— Прости.

Действительно, там, где я ожесточенно целовал ее, появилась небольшая капелька крови.

— Меня просто понесло.

— Вот уж точно, — ответила она, отталкивая меня.

Я не понимал, почему она так недовольна. Всего лишь капелька крови.

— Ладно тебе, не надо так. Иди сюда.

— И не думай. Ты напился.

Внезапно оказалось, что она уже идет вверх по склону, слегка наклонившись, чтобы удержать равновесие. Светящее на нее солнце вдруг показалось мне слишком ярким, слишком жгучим. Это и не солнце было вовсе, а что-то другое, слепящее.

— Каз? Я сегодня за день ни капли не выпил. Вернись, не глупи.

— Не хочу драться, — отозвалась она.

Я вскочил и ринулся вслед за ней, по склону, но уже едва видел, где она. Сверху на меня начал опускаться туман, медленно, огромным облаком.

— Каз?

— У меня что-то с глазами!

Ее голос донесся сверху, прокатившись по склону, и теперь в нем был оттенок ужаса. Но я не мог определить направления. Спотыкаясь о камни, бежал сквозь туман. Упал, поднялся.

— Каз? Каз, где ты?

— Похоже, дело к ночи, — донесся ее голос, уже тише.

Но вокруг вовсе не темнело. Скорее, все вокруг окутывал сгущающийся туман, потягивающийся и разворачивающийся, словно животное, очнувшееся от спячки. Я оказался в море белого, как вата, небытия.

— Каз?

— Бобби, вот теперь мне страшно, по-настоящему!..

Ее крик оборвался внезапно. Я выкрикивал ее имя, но ответа не было. Рванулся вверх по склону, но что-то внезапно изменилось, я и почувствовал, как двигаюсь вниз, шатаясь, но очень быстро. Замахал руками, чтобы удержать равновесие, но уже не владел телом. Меня уже окружал не туман, а что-то более холодное. Снег. Кружащийся вихрем, все так же не дающий ничего увидеть, превращая все в…