Алиса Дорн - Тихие воды

— Мистер Глет примет вас.

Сторож вернулся и попросил нас пройти за ним. По его уже откровенно испуганному виду у меня создалось впечатление, что ему есть что скрывать — как от хозяина, так и от полиции, но, вероятно, моя подозрительность объяснялась общением с Эйзенхартом.

В кабинете управляющего было душно и сильно пахло мужским одеколоном. Похоже, что, чтобы избавиться от вони, он выливал на себя не меньше половины пузырька в день. Я не мог его винить за это: на его месте я тоже предпочел бы запах духов стоявшему на скотобойне смраду.

— Вы, — с ходу накинулся он на Эйзенхарта, — как вы смеете!

— В чем, собственно, дело? — спокойно поинтересовался тот. — У вас какие-то претензии?

— Претензии?! Мы сообщаем вам о краже, а что делает наша доблестная полиция?

— Что? — с любопытством спросил Эйзенхарт.

— Ничего! Проходит три дня, и наконец полиция заваливается ко мне и спрашивает, какие у меня претензии! — управляющий, маленький круглый человечек в дешевом костюме-тройке, кипел от возмущения.

— Три дня, вы сказали? — переспросил детектив. — Кража произошла в среду?

— В ночь со среды на четверг, — подтвердил коротышка и тут же вновь взорвался. — Как будто вы это сами не знаете!

— Не знаем. Мы из другого отдела, — Эйзенхарту вновь пришлось продемонстрировать свой значок. — У нас есть основания полагать, что на вашей территории произошло убийство.

— Убийство?! — управляющий поперхнулся. — Ничего подобного! Ничего такого у нас не происходило! Почему вы…

— Мы считаем, что жертву обезглавили одной из ваших пил, — перебил его Эйзенхарт.

Мистер Глет спал с лица.

— В среду… нас обокрали… вскрыли шкаф с инструментами… — запинаясь, он достал из нагрудного кармана платок и начал промокать лицо.

— У вас есть список украденного?

— Сейчас… мы напечатали три экземпляра… один в полицию… один в страховую компанию… один остался у нас… вот, держите, — я забрал протянутый управляющим листок дешевой бумаги, взглянул на неровно отпечатанный на машинке список и передал его Эйзенхарту.

— Четыре пилы, два тесака, ножи… баранья туша и касса с дневной выручкой. — Эйзенхарт нахмурился. — Список выглядит довольно случайным. Сколько денег было в кассе?

— Немного, десять шиллингов с мелочью. Все деньги, поступившие до пяти часов, я завожу в банк по дороге домой. Если водитель не успевает развезти все заказы и вернуться до этого времени, то он оставляет полученную плату и квитанции в моем кабинете.

Эйзенхарт кинул еще один задумчивый вгляд на список.

— Значит, кража произошла ночью, и вы обнаружили пропажу всего этого в четверг утром?

— Так точно, сэр.

— Разве территория по ночам никак не охраняется?

Мистер Глет смутился.

— Боюсь, на это нам не хватило бы денег. Да и не надо это, — горячо заверил он нас, — за всю мою работу здесь не было ни одного проишествия кроме этого. У нас есть привратник, он приходит к шести утра и уходит в полночь.

— И он ничего не видел?

— До того, как пришел утром, нет. Утром он увидел развороченные замки и сразу же вызвал меня.

Я удивился. Либо кража на скотобойне не имела отношения к убийству (что было бы одним из самых странных совпадений за мою жизнь), либо я, вместе с полицейским патологом, ошибся во времени смерти. И то, и другое казалось мне маловероятным.

— Мне понадобится допросить его, — сообщил Эйзенхарт управляющему.

— Разумеется, — подобострастно согласился мистер Глет. — Это тот самый человек, что привел вас. В ту ночь была его смена. Что-нибудь еще?

Эйзенхарт повернулся ко мне.

— Скорее всего, барона убили прямо в шлахтгаусе, где лишнее пятно крови не обратит на себя внимание, — тихо сказал он. — Мы можем как-то доказать это, доктор?

— Нет, — я с сожалением покачал головой. — Современная наука способна дифференцировать человечскую кровь и кровь животных по размеру кровяных телец, но этот метод работает только на свежих, еще не высохших, образцах.

— В таком случае нам больше ничего не требуется, мистер Глет. Но если вы вспомните что-то еще, мы будем вам крайне признательны.

Эйзенхарт отдал управляющему визитную карточку, и мы вышли во двор.

— Эй, — позвал он сторожа, — как тебя зовут?

Парень подошел к нам, испуганно поглядывая то на меня, то на Эйзенхарта.

— Джек Нолби, сэр.

— В ночь со среды на четверг была твоя смена?

— Да, сэр.

— И ты первым увидел следы взлома?

— Да, сэр. Ворота были открыты, я сразу побежал в "Три метлы", это кабак рядом, и позвонил оттуда господину Глету.

— Что сделал мистер Глет по прибытии?

— Наорал на меня, сэр, — Джек неуверенно улыбнулся. — Потом вместе со мной прошелся по бойне, проверял, что исчезло.

— И отправил кого-то за полицией, я полагаю?

— Да, сэр. Меня и Сэма, он как раз приехал.

— Сэма?

Сторож подозвал к нам синду, все еще копавшегося в грузовике.

— Тебя действительно зовут Сэмюэлем? — уточнил Эйзенхарт, оглядывая его с ног до головы. — Странное имя для чистокровного синду.

Тот только белозубо улыбнулся.

— Саиб привез моих родителей из колоний. Я родился уже здесь, — сообщил он. В его речи причудливым образом смешивались местный акцент и по-синдийски растянутые гласные. — Можно сказать, что я больше имперец, чем синду.

— Что же случилось с твоим хозяином, что ты оказался на скотобойне?

— Разорился, — синду равнодушно пожал плечами. — Хвала Духам, что предки до этого не дожили. Но здесь даже лучше, еще пара лет и накоплю денег на гражданство.

— Ты работаешь здесь водителем?

Синду кивнул.

— И это тебя управляющий послал за полицией в четверг?

В темных глазах появилась настороженность.

— Послал он Джека, а мне велел его отвезти. Чтоб быстрее обернулись.

Эйзенхарт посмотрел на обоих свидетелей.

— И кому из вас пришла в голову идея не сообщать в полицию о краже? — медленно поинтересовался он.

Джек Нолби побледнел как мел. Признаться, для меня этот вопрос тоже оказался неожиданностью.

— Мы сообщили в полицию. Нам сказали, что пришлют кого-нибудь, если у них будет время, — заявил Сэмюэль, смерив Эйзенхарта насмешливым взглядом. — И вот вы приехали. Разве нет?

— Нет, — ответил ему Эйзенхарт. — Я думаю, все было иначе. Кто-то из вас решил по дороге, что будет лучше развернуться, не доезжая до участка, и отбрехаться тем, что система правосудия у нас окончательно загнила, на жалобы жителей не реагирует, работать не работает. В конце концов, все сейчас на это жалуются, верно? А второй согласился. И я очень хочу знать почему.

— У вас есть какие-нибудь доказательства? — в почти безмятежном тоне синду с трудом угадывалось напряжение.

— Пока нет. Но когда я съезжу в районное отделение полиции, я узнаю, что в книге посетителей ни один из вас не записан. И тогда у меня будут доказательства, а у вас статья за соучастие в убийстве.