Ричард Байерс - Нечисть

Во имя Великого Пламени, как он до этого докатился? Он был сыном почтенных родителей и подмастерьем каменщика. Ему не было места в этом ночном кошмаре.

Орки добрались до первого коленопреклоненного мужчины. Сверкнула сталь, брызнула кровь, сдавшийся рухнул и забился в судорогах, словно рыба, вытащенная из воды. Солдаты затоптали его, продолжив свой путь.

Ну хорошо, подумал Фаургар, теперь мы точно уверены, что они собираются убить нас всех. Так что нужно драться! Но он не знал, сможет ли. Мир расплывался из-за наворачивавшихся на глаза слез, и, даже если бы этого не было, желание раболепно съежиться оказалось настолько сильно, что он едва осмеливался даже посмотреть на солдат. И как он вообще может нанести удар?

Охваченные жаждой крови орки, не желая предоставлять своим товарищам-людям равную долю в убийствах, внезапно завопили и ринулись в атаку. Один из них бежал прямиком на Фаургара.

«Дерись!» — приказал он себе, но его руки так сильно тряслись, что при попытке поднять мастерок тот выскользнул из его пальцев. Зная, что это трусливо, да и бесполезно, Фаургар все равно не мог совладать с собой и, припав к земле, прикрыл тело и лицо руками.

И тут, словно сам Лорд Штормов отреагировал на вид его несчастья, ночь озарилась белым светом. Землю сотряс невероятный грохот, и с небес обрушились потоки воды, звеня по доспехам легионеров и барабаня по одежде всех остальных.

Воины от удивления дрогнули. Предводитель орков заорал на своих подчиненных, его голос был едва слышен за шумом ливня. Фаургар не знал их языка, но он ясно представлял, что говорила серокожая тварь: «Это всего лишь дождь! Продолжайте и убивайте чернь, как я велел вам!»

Подчиняясь приказу, орки двинулись было вперед, но тут в остроконечную крышу дома с правой стороны улицы ударила молния. Последовала ослепительная вспышка, а грохот был настолько сильным, что уши у Фаургара заболели, и все опять застыли.

Один из солдат-людей заорал, указывая куда-то рукой. Моргая, Фаургар инстинктивно повернул голову, чтобы увидеть, что же привлекло внимание воина. Он ожидал, что крытая гонтом крыша от удара молнии займется огнем, но этого не произошло. Словно принесенный молнией прямиком с небес, в середине обугленного черного пятна стоял высокий, худой человек в красной мантии.

— Это Сзасс Тэм! — воскликнул кто-то. Стражи вытянулись во фрунт и отдали честь. Фаургар и его товарищи опустились на колени.

Лич обвел темными глазами их всех, и воинов, и загнанных в угол нарушителей порядка.

— Так не пойдет, — произнес он. Казалось, он не повышал голоса, но, несмотря на шум бури, Фаургар с расстояния в несколько ярдов слышал каждое его слово. — В отличие от некоторых, — продолжил Сзасс Тэм, — я не желаю смотреть, как воины Тэя убивают граждан Тэя, если есть хоть какая-то надежда этого избежать. Так что вы, легионеры, дадите этим людям последний шанс разойтись и мирно отправиться по домам.

— Есть, Ваше Всемогущество! — гаркнул предводитель солдат-людей.

— А вы, горожане, — произнес некромант, — именно это и сделаете. Я понимаю причины вашего поведения — вы озабочены благополучием нашего государства, и, с одной стороны, ваш патриотизм вызывает уважение, но вы не сможете ничего добиться, разрушая свой собственный город и заставляя стражников предпринимать против вас жесткие меры. Я обещаю, что в ближайшие дни у вас найдется лучшая возможность выплеснуть свою энергию. А теперь идите, — закончил он, и моментом позже его на этом месте уже не было. Фаургар смотрел прямо на него, но все же у него возникло смутное ощущение, что он не успел заметить, как исчез волшебник.

Офицер-человек выкрикнул приказ. Его отряд разошелся в стороны, открыв в центре проход, чтобы Фаургар и его товарищи могли быстро убраться восвояси. Орки хмурились, но не протестовали. Сзасс Тэм был и их зулкиром тоже.

Их зулкиром и величайшим человеком в мире. Благодаря ему Фаургар будет жить.

Маларк стоял у окна, глядя на пляску молний над городом. Над мирным городом. Даже те, у кого не было возможности услышать слова Сзасса Тэма, обнаружили, что холодный, слепой, сильный ливень смыл все удовольствие от грабежей, вандализма и нападений и уничтожил рвение солдат ловить виновных во всем вышеперечисленном.

Сзади послышался щелчок открывающейся двери, и он почувствовал запах благовоний, которыми Дмитра пользовалась этой ночью. Повернувшись, шпион опустился на колени.

— Поднимись, — сказала она, пересекая темную, непритязательно обставленную комнату. В её руке был серебряный кубок. — Я получила сообщение от Сзасса Тэма. Он на какое-то время возвращается в свое поместье в Верхнем Тэе. Я могу связаться с ним там, но подразумевается, что я должна поступить так только в случае крайней необходимости.

— Думаете, он знает, что вы предупредили остальных зулкиров о его намерениях?

— Во имя Черной Руки, надеюсь, нет. Также надеюсь, что я поступила правильно. Мои инстинкты говорят мне, что это так, а они редко меня подводят, но все же… — она покачала головой.

— Если мне позволено говорить, тарчион, вы выглядите усталой. Если вы чувствуете, что ещё не готовы отойти ко сну, может, мы присядем и вместе полюбуемся грозой?

— Почему бы и нет?

Маларк переставил пару стульев прямо к окну, и она опустилась на один из них.

— У тебя есть, чего выпить, или мне стоит позвать слугу?

— Вина нет. — Теперь, когда она оказалась ближе, он заметил, что она уже пила. Он мог почувствовать это в её дыхании, несмотря на перекрывающий аромат духов. — Немного того хиллсфарского бренди, который вы любите?

— Пойдет.

Когда он отошел за её спину, чтобы принести чистые чашки и графин, то по привычке прикинул, как может убить её на месте. Если неожиданно ударить или передавить горло, никакая магия не сможет её спасти, но, вообще-то, он не испытывал желания нападать на неё. Даже не учитывая те неудобства, которые возникнут у него самого — ему придется бросить выгодное место и бежать из Тэя как раз тогда, когда жизнь здесь начала становиться по-настоящему интересной — в такой смерти не будет ничего достойного, подходящего ей или красивого. Дмитра была его благодетельницей, возможно, в каком-то смысле даже другом, и она заслуживала лучшего.

Она сделала глоток бренди, глядя на бушевавшую снаружи бурю.

— Нужно отдать Сзассу Тэму должное, — через некоторое время произнесла женщина. — Сначала он подстрекает народ к бунту, который мог бы стать худшим в истории Элтаббара. Он даже заставил толпу поверить, что Неврон и Призыватели послали демонов для их убийства. А затем он разрешает возникший кризис самым мирным путем из всех возможных, снова став героем в глазах и бунтовщиков, избежавших наказания, и солдат, которым претила мысль об убийстве сограждан, и всех остальных, кто боялся за свою жизнь и имущество.