Ричард Байерс - Нечисть

К северу от вражеского лагеря ночь прорезала ослепительная вспышка — там Аот верхом на Яркокрылой устремился вниз, творя огненную магию. Повозки с припасами промокли так же сильно, как и все остальное, и боевой маг не был уверен, что мощи его заклинания хватит, чтобы они занялись огнем, но колеблющийся желтый свет становился все сильнее — значит, ему это все же удалось. Послышалось лошадиное ржание и крики людей.

Если удача окажется на их стороне, пламя отвлечет всех врагов, даже стражей. Одетые в форму врага Барерис, Маларк и десять их товарищей, кожа которых была покрыта коричневыми пятнами, а глаза окутывало свечение, выскочили из укрытий и бросились к окраине лагеря.

Никто не заметил их появления. Только зомби, ожидавшие команд некромантов, бесцельно бродили внутри лагеря, подволакивая ноги. По крайней мере, именно так это и должно было выглядеть в глазах северян.

Несколько вражеских воинов стояли, болтая и бестолково тараща глаза в направлении пожара. Барерис и его товарищи обогнули их кругом, чтобы атаковать сзади. Обнажив меч, бард вонзил его в спину одного из воинов. Маларк легким ударом ребра ладони сломал другому шею.

Наконец кто-то их заметил и заорал, поднимая тревогу. Северяне стремительно бросились к своим мечам и щитам. Барерис и его союзники успели убить ещё нескольких солдат, прежде чем поняли, что пришло время для отступления. Их маскировка не обманет дотошного наблюдателя, и у них не было ни шанса справиться со всеми врагами, что находились поблизости. Расчистив дорогу обратно, они побежали туда, где их дожидались грифоны и летающая лошадь Маларка, готовые доставить их в безопасное место.

Потеря припасов немного помешает армии. Смущение и тревога при мыслях о том, что некоторые из их собственных слуг-нежити повернули против своих хозяев, могут привести воинов в ещё большее замешательство. Всё годилось для того, чтобы замедлить продвижение врагов хотя бы на несколько лишних мгновений.

В один ужасный момент Аоту показалось, что он свалился со спины Яркокрылой, а затем он проснулся и обнаружил, что так оно и было. К счастью, сейчас он не парил высоко в небесах, а спал, положив на неё свою голову и плечи, как на подушку, и, когда она поднялась на ноги, он оказался на сырой холодной земле. Словно гончая на охоте, Яркокрылая стоя вглядывалась в царившую между деревьями темноту.

Аот чувствовал себя неловким, больным, а в его глаза словно песка насыпали, но он сгреб копье и тоже поднялся на ноги.

— Что там?

— Не знаю, — ответила грифониха. — Что-то ужасное.

Между двумя дубами возникла тень.

— Не слишком обнадеживает.

Аот воспользовался глазами Яркокрылой, чтобы тоже видеть в темноте, и затененный силуэт превратился в изможденного темноглазого человека. При себе у новоприбывшего был прямой эбонитовый посох без всяких украшений, а пальцы, видневшиеся из-под рукавов его магической мантии, выглядели сморщенными и шелушащимися.

В первое мгновение Аот мог только стоять и смотреть, застыв при мысли, что сейчас его жизнь оборвется. Затем он начал опускать копье и сделал вдох, чтобы создать заклинание. Он — воин и, по крайней мере, может погибнуть в бою.

— Нет! — завизжала Яркокрылая. — Он не нападает!

Сзасс Тэм улыбнулся.

— У твоего фамильяра хорошие инстинкты, капитан Фезим. Рискуя показаться нескромным, скажу, что я… чрезвычайно могущественен. Когда я убиваю собственными руками, то выбираю жертву не слабее архимага, полубога или целой армии. О том, что меньше, едва ли стоит беспокоиться, но это не значит, что ваша храбрая и находчивая компания не заслуживает некоторого внимания.

Аот сглотнул.

— Не понимаю.

— Я бы хотел переговорить с тобой и другими офицерами, — Сзасс Тэм жестом указал на центр рощи, где усталые наездники на грифонах разбили лагерь в напрасной надежде, что деревья скроют их от вражеских глаз. Его рукав соскользнул к запястью, открывая сморщенную кисть. — Ты гарантируешь мне безопасный прием?

— Да, — произнес Аот. Ответить иначе просто не представлялось возможным.

Ему казалось, словно он все ещё спит и видит сон. Боевой маг повел Сзасса Тэма к спящим и храпящим товарищам. Яркокрылая следовала за личем, чтобы при необходимости иметь возможность атаковать его со спины, хотя Аот чувствовал, что она разделяла его уверенность в том, что Сзасс Тэм может в любой момент раздавить их, как муравьев.

Лич обвел взглядом спящих людей и грифонов.

— Собираешься их разбудить сам или это сделать мне?

— Я сам, — ответил Аот. — Подъем всем! — эти обыденные слова только подчеркнули нереальность происходящего.

Заворочавшись с тяжелыми вздохами, люди принялись протирать глаза и откидывать покрывала, но, увидев, кто сумел их выследить, ошарашено замирали, как и сам Аот. Все, кроме одного. Взвившись в воздух, Барерис одним смазанным движением выхватил меч и рванулся к некроманту. Аот бросился наперерез ему, но понял, что не успеет.

Меч Барериса устремился к голове лича, но Сзасс Тэм перехватил его рукой. Зачарованное лезвие должно было прорезать его костяные пальцы, но вместо этого Аот увидел, как вверх по мечу устремилась какая-то злобная энергия. Клинок превратился в кучу обломков, а Барерис рухнул на землю.

Обнажив меч, Зеркало, очертаниями фигуры сейчас напоминавший Аота, понесся к личу. Сзасс Тэм просто кинул на призрака взгляд, и Зеркало застыл статуей из мерцающего мрака.

Воины схватились за оружие, а грифоны приготовились к прыжку. Все они испытывали ужас перед Сзассом Тэмом, но сейчас, когда бой уже начался, никто не намеревался праздно стоять и смотреть, как лич повергает их товарищей. И, коли на то пошло, Аот тоже. Он зарядил копье силой.

Сзасс Тэм взмахнул посохом. Вокруг его тела возникли световые узоры всех цветов радуги, которые тут же начали складываться в разнообразные фигуры. Несмотря на необходимость немедленно действовать, зрелище оказалось настолько увлекательным, что Аот не мог оторвать от них взгляда. Без сомнения, его товарищи тоже подпали под власть этих чар.

— Когда я вошел в ваш лагерь, мне было обещано перемирие, — произнес Сзасс Тэм. — У мечника и призрака не было никакого права нападать на меня. Но даже в этом случае я лишь ненадолго их обездвижил. Так вот — дадите ли вы мне поговорить с вами или я должен уничтожить всех вас, пока вы беспомощны?

Аоту, ошеломленному игрой огней, было трудно даже думать, не то, что говорить, но он все же сумел выдавить из себя несколько слов:

— Вы сможете поговорить. Больше никто не поднимет на вас руку.