Элеонора Мандалян - Принцесса тьмы

- А где твой ученый? - как можно равнодушнее спросила она. - Любопытно было бы взглянуть на него.

- Ты ли это, любовь моя? Не могу поверить своим ушам. Я давно уже cмирился с тем, что женат на спящей красавице. Но, кажется, совершается чудо - красавица хочет проснуться. Рад. Безмерно рад.

- Ты не ответил на мой вопрос. Я могла бы быть тебе полезна. Мне легче чем тебе понять, что он из себя представляет и можно ли ему доверять.

- Я подумаю, как это устроить, и сообщу тебе о своем решении за завтраком. Но мне нравится, что ты, наконец, заговорила как мой союзник, а не как заклятый враг.

Долгие восемь часов, отводимые здесь “под ночь”, Сэд ни на минуту не смогла забыться сном. Она лежала, вперив взгляд в глухую тьму, обдумывая слова мэра. И как бы не развивались дальнейшие события, для нее было ясно одно: кончился период многолетней инертной спячки, настало время действовать. И по возможности незамедлительно.

“Наутро”, отмечавшееся включением верхнего света, она уже с нетерпением ждала, когда мэр вернется из гримерной, разодетый в дорогие боярские одежды, скрывающий свой безобразный вид под гримом и париком.

- С пробуждением, любимая, - церемонно приветствовал ее живой манекен. - Как спалось?

- Прекрасно, - солгала она. - Я видела дивные сны. И, знаешь, ты вселил в меня столько надежд, что я не желаю больше затворничать. Я хочу быть в гуще событий. Хочу помогать тебе во всем.

- Рад слышать, дорогая. Безмерно рад.И в награду за это я намерен показать тебе кое-что особенное, - сказал мэр с загадочным видом.

- Тогда я мигом. Только приведу себя в порядок.

Она легко соскочила с постели, накинула на плечи парчовый халат и скрылась в умывальной.

Когда Сэд вернулась умытая, причесанная и переодетая, мэр сказал:

- Итак, мы должны отметить это радостное событие. Прямо сейчас. Я принял решение показать тебе мои... наши! сокровища. Я хочу, чтобы ты увидела воочию, как сказочно мы богаты.

- Сокровища? Да я вижу их каждый день. Я ем и пью из царских сервизов. Я сплю на императорской постели. Я хожу по музейным домотканным коврам, гляжусь в антикварные зеркала. Шедевры мировой живописи украшают стены моей комнаты. Разве можно меня чем-нибудь удивить?

- Все это лишь маленькая толика того, чем мы владеем. Идем со мной. - Он взял ее за руку и вывел из комнаты.

Миновав несколько знакомых Сэд коридоров, мэр огляделся по сторонам и нырнул в густую черноту.

- Иди сюда. Быстро! - раздался его напряженный шепот. - Нас никто не должен видеть. - Она все еще колебалась, когда из тьмы высунулась лайковая рука и потянула ее внутрь. - Не пугайся, здесь всего лишь ниша.

Сэд услышала слабый лязг металла об металл - это мэр поворачивал в темноте ключ в замочной скважине - а затем скрип тяжело открываемой потайной стены или двери. Через несколько секунд вспухнула электрическая лампочка, зажженная мэром. Досадуя на неуместную медлительность жены, он втянул ее внутрь и, как только она переступила порог, вернул на прежнее место толстенную потайную дверь.

Помещение, в котором они оказались, было совсем крошечным, наподобие тамбура в вагоне. От голых сырых стен, давивших со всех сторон, Сэд стало не по себе. Единственной “мебелью” этого странного места была грубо сколоченная тумба, на которой лежали два шлема-короны и блоки питания к ним. Без лишних слов мэр помог жене приладить индивидуальное освещение. Сама Сэд не умела им пользоваться, поскольку до сих пор дальше личных апартаментов мужа никуда не ходила.

- Зачем это? - поморщилась она.

- Русские цари, сооружавшие свои подземные тайники, еще не знали электричества. Они пользовались свечами и факелами.

- Русские цари... Тайники... - На лице женщины отразилось нечто вроде любопытства.

Мэр налег на стену, противоположную той, через которую они вошли, и стена, нехотя поддаваясь, повернулась вокруг своей оси, открыв довольно узкий проем. На сей раз Сэд не потребовалось повторное приглашение, ей нетерпелось поскорее покинуть узкий душный “склеп”.

Они пробирались по очень узким, явно нерукотворным гротам. Им приходилось пригибаться, чтобы не удариться головой и не попортить свои короны. Вопреки ожиданиям Сэд, гроты не спускались, а полого поднимались вверх. Наконец, идти стало заметно легче. Гроты как бы раздались ввысь и вширь. Здесь уже явно присутствовала рука человека. Грубо тесаные стены носили следы инструментов. Черная копоть на них свидетельствовала о том, что тоннели эти некогда освещались факелами.

Мэр свернул в сторону, и они оказались в коридоре с искусной кирпичной кладкой и сводчатыми потолками. Стал заметно слышнее грохот проносящихся поездов, сопровождавшийся неприятной вибрацией. За долгие годы жизни под землей Сэд привыкла ощущать, что метро находится где-то выше, над ее головой. Сейчас ей казалось, что грохот и гул идут то ли сбоку, то ли снизу.

- Кто проложил эти тоннели? - поинтересовалась она.

- Наши предки, - отозвался мэр.

- Ваши!?

- Я сказал: наши. Общие. Князья, потом цари и вельможи Древней Руси. Здесь они укрывались во время вражеских набегов, народных волнений, междуусобиц, пожаров и прочих стихийных и не стихийных бедствий. Здесь они хранили боеприпасы, продовольствие, одежду, посуду... Здесь они прятали свои сокровища. Мой отец перед смертью передал мне план и ключи от царских лабиринтов, которые перешли к нему от его отца. Мне лично удалось обнаружить и добавить к ним еще

несколько тайников. Я - единственный и полноправный хранитель царских сокровищниц. Все ходы, ведущие наверх, замурованы или завалены, и ни одна душа из живущих под небом, не знает об их существовании. Ты станешь первой. Но ты не в счет. Ты принадлежишь мне, а не им.

Коридор неожиданно кончился, упершись в три дубовые, кованые железом двери. Мэр с загадочным видом извлек из кармана тяжелую связку затейливых старинных ключей и, безошибочно выбрав нужный ключ, отпер левую дверь. Они оказались в небольшом, вырубленном в известковой породе помещении с почерневшими от копоти сводами. Вдоль стен стояли массивные, перехваченные железными поясами сундуки.

Мэр чувствовал себя здесь как дома. Он шел от сундука к сундуку, ловко справляясь со скрытыми запорами, и сундуки отвечали ему неохотно-ворчливыми щелчками и взвизгами. С самодовольством собственника мэр поочередно откидывал перед Сэд тяжелые крышки. В сундуках хранились тугие рулоны заморских шелков, парчи, бархата, слегка потускневшие, но в целом отлично сохранившиеся.

- Наши предки явно не наугад выбирали места для своих тайников,- заметил мэр. - Видишь, как сухо здесь и прохладно.

Он провел Сэд в смежное помещение, где ее ждала целая коллекция сундучков и шкатулок, не похожих одна на другую. Она с интересом принялась открывать шкатулку за шкатулкой. Само прикосновение к их прохладной резной поверхности, казалось, доставляло ей удовольствие. В шкатулках была собрана коллекция речных жемчугов, рассортированных по цвету, величине и качеству. Она погрузила обе руки в одну из них, захватила полную пригоршню крупных, тускло розовых жемчужин и, наклонив ладонь, проследила за их перламутровым дождем.