Вера Петрук - Индиговый ученик

– Ты сопишь, словно беременная ослиха, – смеялась Атрея. – Разве это трудно? Отличить мед от патоки?

– Хочешь, сама попробуй, – огрызался Регарди, стараясь не отвлекаться от двух плотно закрытых банок, содержимое которых он угадывал на протяжении последнего часа.

Иногда они просто молчали, и такие моменты нравились ему больше всего. Не нравилось ему то, что время текло слишком быстро.

– Лето скоро, – тихо прошептал он, когда они сидели под хурмой, где встретились первый раз. Кажется, Атрея заснула. По крайней мере, в течение часа с ее стороны раздавалось лишь мерное дыхание спящего человека. То был редкий день, когда иман уехал с утра в город и не оставил ему новых заданий. Справившись со старыми сразу после завтрака, Арлинг наслаждался временным бездельем.

– Да, скоро, – сонно согласилась кучеярка, положив голову ему на плечо. – Сначала придет зима, потом весна. А там и лето.

Наверное, она могла слышать стук его сердца. По крайней мере, ему казалось, что оно сейчас выпрыгнет из груди. И вовсе не потому, что рядом с ним спала красивая женщина – а в том, что Атрея была красавицей, Регарди был уверен. От обычных кучеярок не пахло так хорошо и заманчиво, как от сестры имана. И голос у них был не такой сладкий. И вели они себя гораздо скромнее.

Причина его волнения была проще. Время уходило, неизбежно приближая момент, когда должна была определиться его судьба.

И хотя Регарди уже не был похож, на того Арлинга, который перебирал бусы, тщетно пытаясь угадать, из чего они сделаны, он чувствовал, что выбор имана может быть не в его пользу. Потому что он по-прежнему чувствовал себя калекой. Ущербным. Чужим. А чужак не мог стать пятым учеником великого учителя.

Арлинг прислонил голову к стволу хурмы и задумался.

Он знал наизусть все пряности и специи Сикелии, мог рассказать, чем отличался запах розового куста днем от его благоухания ночью, чувствовал движения людей в соседней комнате, научился запоминать запах человека при первой встрече, выучил наизусть все тропы между школьными зданиями, а по некоторым мог даже пробежать, не споткнувшись. Находясь у колодца, Регарди слышал, как к дальним воротам школы подъезжала повозка с припасами или мог проснуться от громкого храпа, не сразу поняв, что звук раздавался из другого дома. Запахи улицы уже не сливались в одну неразборчивую смесь, а выстраивались стройными рядами, дополняя подслушанную картину мира яркими красками. Он стал просыпаться в одно и то же время, ухаживал за собой, следил за одеждой и делал много других вещей, которые не умел, даже когда был зрячим.

Но Арлинг по-прежнему оставался слепым. Он спотыкался, попадая на незнакомый участок дороги, не чувствовал дерева, стоящего у него на пути, не мог угадать мимику собеседника и не ощущал его жесты. О том, что другие ученики, готовясь к летним испытаниям, все больше времени проводили на Огненном Круге, Регарди старался не думать. Какое-то там колесо или кувырок назад... Он и ходить-то толком не научился.

– Я не успеваю, – сказал Арлинг вслух, обращаясь к самому себе, но ему ответили.

– Время – вечность, – загадочно шепнула Атрея и потрепала его по волосам. Наверное, раньше Регарди страшно разозлился бы на подобный жест, но сейчас он его позабавил. Эта женщина странно к нему относилась. Интересно, кого она видела в нем? Во всяком случае, ему хотелось надеяться, что не просто слепого калеку. Возможно, друга?

– Я многому научился, но иман требует от меня невозможного, – произнес Регарди, и хотя он не собирался жаловаться, в словах послышалась обида. И прежде всего, на самого себя.

– Разве можно почувствовать спиной, как ты красишь губы? Или завтракаешь? Или танцуешь? Возможно, Нехебкай на такое и способен, но я вряд ли. Я всего лишь человек. Я никогда не смогу так сделать, Атрея!

– Значит, не сможешь?

– Нет.

– А давай проверим!

Не успел он понять, что она имела в виду, как кучеярка ловко отодвинула его от хурмы, устроившись у него за спиной. У нее оказались на удивление сильные руки.

– Я собираюсь кое-что сделать, а ты попробуешь угадать, что я задумала, – шепнула она. – И заткни уши – игра должна быть честной.

Регарди хватало игр с иманом, и он совсем не был настроен играть еще и с его сестрой. Тем более, на виду у всей школы. Несмотря на то что ученики были заняты на Огненном Круге и вряд ли за ними наблюдали, ему не хотелось давать поводов для сплетен.

Но отказать ей он тоже не мог. Выдохнув, Арлинг кивнул.

– Только давай быстро, – сказал он упавшим голосом, заранее жалея, что согласился.

– А это зависит от тебя, – прошептала она. – Закрой уши ладонями и сосредоточься. Представь меня – такой, какой я тебе показалась с нашей первой встречи. Не думай о своей спине, от которой требуют невозможного. Просто почувствуй меня. Почувствуй сердцем, умом, всем телом... Ты удивишься, как это легко. Итак, я начала.

«Она начала», – пробурчал про себя Регарди, но заткнул уши пальцами. Чему иман его действительно научил, так это дисциплине. Наверное, если бы Атрея велела ему потрогать ее юбку и определить, из какой ткани она сделана, он так бы и поступил, не задумываясь о последствиях. Впрочем, сегодняшняя игра тоже могла привести к неприятностям – ведь он еще не знал, чем она закончится.

Арлинг вздохнул и погрузился в себя, пытаясь вспомнить все, чему обучил его иман. Выдохнуть, задержать дыхание, а затем медленно вдохнуть, ощущая, как воздух проникает внутрь, наполняя его всего жизнью и силой. Он становится податливым, словно глина, тонким, словно волос, легким, как ветер...

Но все это были только слова. Тело оставалось тяжелым, словно мешок с песком, не желая чувствовать ничего, кроме нагретой земли и тени листвы, игравшей на его лице. Мир, который не дул ему в лицо и не шептал в уши, для него не существовал.

Ничего не получится.

Хотя... На какое-то мгновение ему показалось, что подсказка была совсем рядом.

– Ты пишешь? – наугад спросил Регарди, не особо надеясь на правильный ответ. Что бы там ни делала Атрея, но ему вдруг захотелось скорее закончить эту игру. Она становилась опасной.

– Правильно, – прошептала кучеярка, отнимая его ладони от ушей. – А как я это делаю?

– В воздухе, – глухо ответил он. – Водишь пальцем у моей спины.

– Снова верно. А что я пишу?

Вот этого Регарди знать уже не мог. Так же, как не знал он, откуда ему в голову пришел правильный ответ. Возможно, это была просто удача.

Арлинг сердито оттолкнул ее руку, собираясь встать, но кучеярка его удержала.

– Страх перед правдой – это хорошо, – серьезно произнесла она. – Тебе действительно стоит бояться. Потому что слова, которые я написала, подсказало мне сердце. А значит они – твое будущее.