Ирина Сорока - Остаться в живых

А может быть это был кошмарный сон навеянный на меня в отместку за все прегрешения?

Кто знает.

Я была в мрачной комнате без окон и дверей. Сквозь щели в кладке можно было понять, что сейчас день или ночь. Но пытаться определить какое время суток не было желания. Сколько дней я провела так? Три? Четыре? Пять?

Было ужасно страшно и холодно. От влажного глиняного пола тянуло сыростью. Время от времени пробегали юркие мышки. Иногда они замирали напротив и косились на меня похожими на бусинки глазами, нервно подергивая хвостом.

Сначала я рвалась, пытаясь вырваться из плена тяжелого браслета, которым приковали меня к стене. Потом плакала, потом… А потом наступило какое‑то оцепенение. Мне трудно было повернуть голову или заставить себя что‑то съесть. Что‑что, а еду приносили регулярно. В помещение входила толстая, но аккуратно одетая женщина, молча ставила на пол миску с кашей и стакан воды, а потом также молча выходила, снова оставляя меня совершенно одну.

И вот в этом кошмарном бреду, как луч света раздался скрежет открываемого ржавого засова.

— Вот она!

Сказавшего это мужчину было не разглядеть из‑за светившего через открытый проем солнца. Единственное, что дошло до моего воспаленного сознания — он очень большой.

Равнодушно наблюдала, как незнакомец подошел ко мне, безвольно смотрела, как падали железные оковы, а затем кто‑то подхватил на руки, сказав одно единственное слово:

— Спи.

И я действительно уснула. А проснулась в поместье у бабушки.

— Тише–тише, — кто‑то очень аккуратно гладил меня по плечу. Так и есть Сейм рем ду Локсар собственной персоной. Стоит на коленях возле низенького диванчика и с тревогой вглядывается в мое лицо. Чуть дальше переминаясь с ноги на ногу встревоженный преподаватель Лан. Он хмурит брови и поглядывает на дверь. Неужели сбежать захотел?

От мысли, что два самых грозных человека в академии в растерянности из‑за одной маленькой меня, стало смешно. Я даже улыбнулась сквозь слезы. Только сейчас осознала, что они продолжают бежать, а мягкая обивка дивана насквозь мокрая.

— Похоже, теперь все будет в порядке.

Ректор поднялся, чтобы тут же сесть в мягкое кресло. Жестом показал Лану на стоявшее напротив.

Подумала и тоже приняла вертикальное положение старательно разглаживая складки на сильно помятой жилетке.

Лан ду Трейм посмотрел на мои страдания, хмыкнул и сел во второе кресло. Кажется, он тоже успокоился.

— Раз все пришли в состояние пригодное к общению, может поговорим? — пошутил Сейм. Кивнула. Не знаю, как поговорить, после огромного выброса энергии чувствовала себя совершенно разбитой, но послушать точно могу.

— То что сегодня произошло не должно повториться, — от былой веселости не осталось и следа. На меня смотрели предельно серьезные зеленые глаза. Лишь вертикальный зрачок то сужался, то расширялся.

Завороженная его изменениями, кивнула в ответ, а потом спохватившись добавила:

— Выгонять будете?

Хотела ли я теперь, чтобы меня выгнали из академии? Не знаю. Все‑таки студенческая жизнь постепенно начала мне нравится, не смотря на все трудности с завидной регулярностью возникающие на пути. Но упрямство, как говориться сильнее.

— А вот этого ты теперь точно не дождешься, — на меня снова смотрели с весельем. — После сегодняшнего представления, думаешь я выпущу из этих стен опасную для общества недоучку?

— То есть раньше у меня был шанс? — не веря своим ушам, ухватилась я за недосказанность.

Теперь на до мной уже потешались двое, даже не пытаясь скрыть свои улыбки. Опять я клоун местного масштаба?!

— Ни одного, — решил ответить тейн Лан.

— Давай все же серьезнее. Давно у тебя перепады настроения? — ректор снова стал, как угрюмая скала сопротивляющаяся холодным ветрам и настырным волнам в море. В смысле, так же серьезен и не сбиваем с выбранного пути.

Интересно с чего он взял, что я стану откровенничать?

— Не хочешь говорить? — правильно истолковал мое молчание глава академии. — Что же твое право. Тогда расскажу я.

Было это лет шестьсот назад. Вы этот случай будете проходить на истории боевых искусств подробнее. Так вот. В Эрнаде жил эльф. Просто потрясающий художник, но он не признавал магию, считая, что все должны от нее отказаться и делать все только своим трудом. Как следствие, к своим четыреста тридцати годам, он не мог ничего. Даже магического светлячка зажечь.

И вот однажды с ним начали происходить странные вещи. Пойдет собирать травы в горах, пройдет по тропинке, а следом обвал случится, или сель сойдет. На рынок — все окрестные собаки с ума сходят, кусают окружающих, кидаются даже на заборы и деревья. Придет к друзьям — все передерутся. Долго это продолжалось, несколько лет. И вот однажды, решил знатный вельможа заказать ему свой портрет.

Пришел наш художник к заказчику в поместье, начал писать картину и вдруг вельможа решил почесать нос, а затем и вовсе громко чихнул. Этого хватило, чтобы погрести две трети города под руинами. Могло бы и больше людей пострадать, повезло, что в городе было какое‑то магическое собрание и удалось сошедшего с ума эльфа остановить. И знаешь, что самое интересное?

Покачала головой, замечая, что всем корпусом наклонилась в сторону рассказчика.

— Этой трагедии можно было избежать, если бы вовремя заметили пробуждение демонической крови и обучили бы его управлять новыми возможностями.

Откинулась обратно на спинку дивана и крепко задумалась.

Знала я одного эльфо–демона. Бабушка взялась за его воспитание, когда мне было шестнадцать. Гремучая смесь.

Со стороны было интересно наблюдать: от бабушки прятался тысячелетний эльф, как маленький ребенок. Зато, когда демоническая ипостась окончательно проснулась, а энергетический баланс пришел в норму, уже бабушке пришлось прятаться. Мы даже с Софи заключили пари. Захомутает ли он свободолюбивую бабулю или нет.

В мире, где все расы давно перемешались, нет ничего удивительного, что просыпается вторая ипостась. Это может произойти в любом возрасте, а увидеть — сплошь и рядом. Исключение — оборотни. У них строго. В шестнадцать перекинулся — оборотень, нет — никогда не сможешь стать подлунным зверем.

— Ну, так как отвечать будешь? — вырвал из раздумий голос ректора. Покосилась на Лана. Тот, сложив руки на груди, спокойно наблюдал за мной.

— Вы считаете у меня вторая ипостась просыпается? — в лоб спросила Сейма.

— Да, и то что сегодня произошло, прямое тому доказательство.

Обрадовано улыбнулась. Если это правда, надеюсь буду демоницей. Такой же эффектной, как бабуля. То‑то она обрадуется.