Лина Люче - Я твоя (СИ)

Вернувшись в приемную, Дестина включила кофеварку и посмотрела на свою чуть подрагивающую руку. Может ли такое быть, что Ксеар - душевнобольной? Или он просто беспредельно циничен, и готов сказать что угодно, лишь бы затащить ее в койку? Но это вот его предсказание, про седьмой мир, было явно лишним. Откуда он мог бы такое знать? В это невозможно поверить. Скорее все-таки у него не все дома. Это было похоже на правду.

А что, размышляла она, человеку почти триста лет, и все это время на нем держится семь миров и ответственность за тысячи их жителей. У кого угодно от такого крыша съедет.

Впрочем, ладно. Раз он обещал не приставать к ней до ее предполагаемого входа в седьмой мир, тем лучше. Пусть он ненормальный, но его слову можно было верить. Все так говорили. Единственный незыблемый закон в Первом - слово Ксеара, которому он маниакально верен. Значит, она в безопасности и тогда нет смысла увольняться.

Дестина понимала, что немного лукавит сама с собой, не отвечая на главный вопрос - а как она сама сможет спокойно работать, когда при одном взгляде на его губы и еще непослушную прядь на лбу - думает о том поцелуе? И еще на один - почему она так радостно цепляется за любые доводы, чтобы передумать насчет увольнения?

Тяжело вздохнув, она подключила коммуникатор к монитору и принялась просматривать прессу. Начала с электронной газеты со скромным, но всеобъемлющим названием "Политика сегодня". Главное политическое издание Семи миров в качестве статьи дня публиковала материал с дерзким заголовком "Закон что дышло - миры покидают неугодные". Подзаголовок задавал читателю вопрос вдогонку. "Мьелле - преступник или жертва?"

Дестина быстро пробежала глазами материал, потом прочитала его снова, более внимательно. По окончании чтения она могла бы уверенно заявить, что никогда не читала в мирах более смелого и даже наглого материала. Первое, что пришло ей в голову - это как автор материала не испугался той же участи, что и герои его повествования? Статья посвящалась журналистскому расследованию истории с Мьелле, которое давно анонсировала газета. С тех самых пор, как Ксеар и Яльсикар Бьякка на крупнейшей за последние годы пресс-конференции объявили о том, что он был удален из миров за убийство Грея Люче. И покончил с собой в восьмом мире.

Они рассказали потрясенным журналистам о том, что этот человек, много лет проработавший помощником Ксеара, оказался истинным виновником смерти Люче. Бьякка пояснил, что Мьелле признался в убийстве на допросе в присутствии свидетелей, поэтому Ксеар признал его виновным единолично, не созывая суд присяжных. И приговорил к изгнанию, тут же приведя наказание в исполнение. Повелители стихий также отметили, что в миры возвращена Альбумена, ранее ошибочно обвиненная в этом преступлении. Они подчеркнули, что она уже давно к тому моменту была оправдана земной полицией.

Эта пресс-конференция состоялась примерно месяц назад. Шум в прессе, вызванный этими событиями, продолжался почти две недели. Появившись в Первом в это время, Дестина не следила за происходящим, поскольку была занята своими делами по обустройству в Первом мире. Но недавно она перечитала все эти материалы. Несколько дней новости шли одна за другой. Издания гонялись за Альбуменой, публиковали каждое ее слово. Ведущие газеты опубликовали несколько коротких интервью с ней, Яльсикаром, и даже Айи. Журналистов больше всего интересовал мотив убийства, который сначала не был назван. Но потом была созвана еще одна пресс-конференция, на которой Ксеар представил общественности Зарайю Суйа - повелителя стихий, до сих пор остававшегося неизвестным. И на этом же мероприятии журналистам было сказано, что причиной убийства оказалась ревность Мьелле к Грею.

Дестина поражалась мужеству Зарайи, которая согласилась прокомментировать эту ужасную историю и сама поведала журналистам, что находилась в близких отношениях и с убийцей, и с его жертвой. Репортеры безжалостно спрашивали, не чувствует ли она себя виновной в смерти Люче. Они интересовались подробностями ее жизни с обоими мужчинами. Зарайа отказалась от дальнейших комментариев, но никто на этом, разумеется, не успокоился. В течение ближайших дней на свет появились самые разнообразные подробности этой истории. Расследованиям, казалось, не будет конца. Но спустя пару недель все поутихло. И вдруг - новая волна.

В том, что материал, открытый сейчас на ее коммуникаторе, породит новую цепочку публикаций, она не сомневалась. В статье говорилось о том, что за месяц работы ни одному журналисту так и не удалось поговорить со свидетелями признания Мьелле. Автор материала подробно описывал ход расследования, подчеркивая, что информацию не удалось получить ни в Ксеариате, ни в службе безопасности, ни в полиции. Комментарии отказались давать все повелители стихий, с которыми удалось связаться репортерам. "А были ли свидетели?" - следующий вопрос, который задавал автор.

Еще один вопрос остался незаданным, но читался между строк - "было ли признание в убийстве?"

"Может ли обычный уголовный процесс быть столь закрытым, уважаемый читатель? И можем ли мы, в такой ситуации, верить в его справедливость?" - вопрошалось в статье. Автор цитировал уголовный закон, согласно которому Ксеар мог в одиночку вершить правосудие лишь "в исключительных случаях". "Однако, - говорилось в статье, - закон не дает нам перечня таких случаев. Согласно его букве, эти случаи может определять сам Ксеар, а их исключительность зависит лишь от настроения его величества". Тут же ехидно напоминалось о том, что точно также как Мьелле, тридцать лет назад, Ксеар в одиночку осудил за убийство Альбумену, которая, как теперь оказалось, была невиновна.

Еще один "наезд" был совершен на Яльсикара Бьякку. Журналисты ссылались на слова некоего "источника в Ксеариате", который сообщил, что еще до допроса Мьелле, который производился в закрытой от всех комнате, глава службы безопасности держал его за горло в коридоре и запугивал на глазах у сотрудников и даже - самого Ксеара.

"Закон Первого мира запрещает побои, любые драки, любое намеренное причинение телесных повреждений. Почему же главный законник Первого позволяет себе распускать руки на глазах у всех? И что тогда Бьякка позволяет себе на допросах?"

И этого уже было достаточно, чтобы назвать статью крайне резкой, даже бунтарской. Но была и вторая часть. От такого пролога автор переходил к другой мысли. По его словам, у службы безопасности наличествовали чересчур широкие возможности для произвола в области удаления новичков и других людей, которых могли обвинить в преступлениях и приговорить во внесудебном порядке. Журналист приводил примеры как из недавнего, так и далекого прошлого, называя "темные истории" с удалением разных обитателей миров, которые Яльсикар Бьякка не комментировал, или комментировал уклончиво.