Сергей Юрьев - Хрустальная колыбель

— А может, они и вовсе не приспособлены к тому, чего ты от них хочешь, — предположил Проповедник, не переставая затачивать очередное воронье перо. При этом он успевал сочувственно смотреть на своего говорливого собеседника. — Нимфы, бабочки, ягодки, цветочки… Всё это порождения больного воображения сам знаешь кого. Может, в них только и есть вид один? А?

— Да? А дети у них, по-твоему, откуда берутся? В капусте находят? Из кувшинок вылупляются?

— Какие ещё дети? Ты ничего мне об этом не говорил.

— Да так… Видел я мельком одного. Только на меня одна из этих бабочек так глянула, что меня сразу сюда сдуло. Хоть и не подумаешь, что они что-то могут, а кто знает… Древние есть Древние. Пусть хреновая у меня тут жизнь, но я ей ещё некоторым образом дорожу. На лучшее надеюсь, отчаянью не предаюсь, излишеств всяческих избегаю…

То, что Траор говорил дальше, Брик уже не слышал — он дрожащими от волнения руками торопливо раскрыл ларец, стоявший на полу справа от его кресла. Там на дне, под грудой рукописей, лежало то, что он когда-то сохранил втайне от Великолепного, по секрету от Избранных. Когда он положил перед собой на стол «Книгу Откровений», Резчик прервался на полуслове, подскочил, повалив скамью, и попятился в сторону выхода, не отрывая завороженного взгляда от синего переплёта и серебряного замка, стягивающего страницы.

— Сядь и успокойся! — заметив его замешательство, рявкнул Проповедник. Он уже расчерчивал пространство вокруг книги знаками Зеркального письма. — Эта штука не так страшна, как может показаться. Переписчик в своё время, похоже, не очень-то верил в то, что пишет, а значит, и особой опасности нет.

Брик-Проповедник как ни в чём не бывало раскрыл книгу и начал сосредоточенно её перелистывать, а Траор-Резчик всё ещё стоял, прижавшись спиной к стене, желая просочиться сквозь неё наружу, где нет ничего, кроме вязкого и бесплотного Небытия. Но стена стояла стеной — видимо, чья-то воля стояла поперёк воле Траора, желавшего умчаться куда подальше.

— Итак, стой и слушай! — Проповедник смахнул ладонью капельки пота, проступившие на лысине. — Сядь на место и слушай… — Брик без труда нашёл нужное место, поскольку в свою бытность Служителем он успел вызубрить эту книгу почти наизусть. — «Древние подобны цветам, люди подобны пчёлам. Цветы не плодоносят без пчёл, а пчёлы и не мыслят о том, что, наслаждаясь нектаром, они дают продолжение жизни. Потомки людей и Древних — не люди и не Древние. Потомки людей и Древних становятся владыками, им подвластны стихии и помыслы людей, их воля витает над Сотворённым миром и уходит корнями в Несотворённое пространство…» Ты понял, чем дело пахнет? А? — Проповедник захлопнул книгу, бросил её обратно в ларец, и только после того, как грохнула крышка, Резчика перестала бить мелкая дрожь.

— Если вздумаешь ещё эту штуку достать — предупреждай хотя бы, — едва слышно промямлил Траор и с некоторой опаской снова присел на скамейку, которая сама стала на место. — Я, может, от Служителей натерпелся больше, чем от Великолепного…

— Что ж поделаешь… Работа у нас такая, а Врага надо знать в лицо! — Теперь Брик довольно потирал ладони, и на его сухом лице возникло выражение крайнего довольства. — Значит, так… Как хочешь крутись, а этого детёныша нам надо бы заполучить. А то вон какое хозяйство без пользы пропадает! — Проповедник ткнул пальцем в сторону окна, за которым среди вязкой темноты непривычно ярко пылала Алая звезда. — Мы из него нового Владыку воспитаем, и от моей писанины толк будет. Ты его манерам научишь, фехтованию и убивать с удовольствием, а я — свободу любить, как в моих книгах написано!

— Сам не знаешь, о чём болтаешь! — неожиданно вспылил Резчик. — Они нас не замечают. Для них нас просто нет… С чего ты взял, что этот байстрюк меня заметит?

— Чтобы заметили, дурья твоя башка, надо сначала удивить, а потом — понравиться, — поучительно сказал Брик. — Ты же мастер! Ты, помнится, Великолепного из бревна ваял так, что от настоящего не отличишь. Вот и наделай ему игрушек, но так, чтоб красиво. И начинать надо прямо сейчас, а то поздно будет — эти полукровки растут как на дрожжах и соображать начинают быстро. Он хоть маленький?

— Во! — Резчик показал размер не больше локтя. — А ты что — здесь прохлаждаться будешь, пока я здоровьем рискую?!

— Моё дело — рождать идеи! Это тебе — не клюкву трескать.

Проповедник вдруг замолчал, прислушиваясь. Кто-то снаружи скрёбся в стену слева от окна и при этом негромко рычал.

— Наверное, гарпия проснулась! — высказал догадку Резчик, на всякий случай извлекая из ножен свой тонкий, как тростинка, клинок.

— Если бы… — Брик подумал об океане отбросов творчества Великолепного, куда тот сваливал всё, что не казалось ему сколько-нибудь удачным. Там вполне могли водиться твари пострашнее гарпий и при этом совершенно неуправляемые.

Внезапно раздался рёв, напоминающий предсмертный крик оборотня, и первый удар потряс замок от фундамента, нависшего над бездонной пустотой, до ржавого флюгера, давно забывшего, что такое ветер. По стене пошла трещина, и Брик выхватил из груды бумаг, валявшихся на столе, свиток с заранее заготовленным заклинанием. Из свитка, свёрнутого в трубочку, вырвался огненный смерч и тут же впитался в узкий проём, образовавшийся в каменной кладке. Рёв сменился визгом, но через мгновение от второго удар внутрь ввалилось несколько булыжников. Проповедник уже потянулся к своему драгоценному ларцу, чтобы не оставлять сокровища своей мысли на поругание неизвестно кому, но вдруг обнаружил на своих руках золотые кандалы, вросшие в каменный пол, а Резчик замер, словно бегущая статуя, уже у самого входа в длинную галерею, ведущую куда подальше — он тоже был скован цепями по рукам и ногам, а его чёрный камзол с красными кружевами превратился в смирительную рубашку.

— Не ждали? — Голос, раздавшийся за их взмокшими спинами, звучал почти дружелюбно. — А зря… Уж тебе-то, Траор, следовало неустанно надеяться, что я когда-нибудь вернусь.

— Гейра! — завопил Резчик, оставив бесполезные попытки вырваться из своих оков. — Это же Гейра! Эй, ты откуда взялась? Гейра, ну отпусти, что ли!

— Терпение, мальчики… — Сначала появился её смех, а потом и она сама возникла прямо на столе, подмяв под себя рукописи Проповедника. — Пока вы мне не докажете, что с нетерпением меня ждали и готовы слушаться свою хозяйку, посидите на цепи. Может быть, вам даже понравится.

— «Видения рождают страхи, страхи рождают действие. И не важно, на что это действие направлено, важно то, что твари Небесного Тирана, если сердца их полны ужаса или хотя бы дурных предчувствий, пробуждаются к творчеству…» — Брик начал цитировать из своих трудов, как будто ничего не произошло, ровным счётом ничего. — Гейра, не знаю, как другие, а я просто счастлив тебя видеть. А если бы ты оказала мне милость и позволила бы себя обнять, я был бы счастлив вдвойне. — Он дёрнулся, надеясь, что под влиянием его речей Гейра ослабила внимание и сотворённые ею оковы утратили прочность. Но цепи держали намертво.