Ник Фиби - Хранитель империи

— Они смотрят за сохранностью всего, в чем использовалась высшая магия и при необходимости сообщают советникам короля о неполадках, — уверенно кивнула девочка, давая понять, что разница между посвященными и владеющими ей понятна.

— Три с половиной тысячи лет назад, владеющих Высшей Магией было гораздо больше. Все они получали должности советников короля, либо входили в Совет Магов. Кроме Верховных Магов, там были различные ученые, главы разных учебных и исследовательских центров, ну и другие Мастера Магии. Совет иногда достигал полутысячи человек. Для многих главной обязанностью было создание и контроль артефактов Высшей Магии. Управлением занималась только небольшая часть совета. Ни все стремятся в политику. Совет никогда не собирался в полном составе, а многие его члены ни разу не посещали собрания.

— От чего все так изменилось? — спросила Майя, когда сэнт Мирер прервал рассказ, обдумывая, сколько можно рассказать.

— Гнев короля Азадара. С тех пор прошли тысячелетия, но память о том держит многих сильнейших и влиятельнейших магов в рамках дозволенного сильнее, чем любые законы и обычаи. Об этом не говорят вслух, но те, кому нужно — знают — внимание Его Величества смертельно опасно. Мануэль дэр Локксон был долгожителем. В те времена все просто помешаны были на эликсирах вечной жизни. То было золотое время лекарского искусства. Маги стремились к свершенному эликсиру, что продлит молодость, сохранит здоровье и увеличит срок жизни на неопределенное время. Попутно создавались лекарства от многих болезней, множество новых заклинаний пополнили арсеналы лекарей. Теперь никто не скажет наверняка, в чем была причина — зависть то была к огромному таланту или подозрения, что дэр Локксон достиг знания о вечной жизни, хотя лично я сомневаюсь в последнем. Мануэль был просто невероятным ученым, но его интересы лежали в ином направлении. Причины сейчас не важны. Среди некоторых членов Совета Магов созрел заговор против дэр Локксона. Ты им интересовалась, поэтому наверное знаешь — его семья погибла на этом острове. Его тела не смогли найти, но учитывая, что здесь тогда творилось — это не удивительно. Его просто признали погибшим. Вообще заговоры в любом собрании людей, а тем более столь большом — дело обычное. И обычно, Его Величество в разборки магов не вмешивается. Но в тот раз господа маги превзошли самих себя по части самоуверенности и наглости. Они напали на сильнейшего артефактора в области защиты. Понятно, что обычной магией его было не достать, и в ход пошла Высшая Магия.

— Они были ненормальные? — решение даже для нее, школьницы, знающей о Высшей Магии по стольку, поскольку казалось верхом идиотизма. Первый закон Высшей Магии — она используется только для созидания. Даже при самом незначительном действии затрагиваются колоссальные объемы энергии. При использовании этого раздела магии в бою, дело может кончиться вторым Большим Потопом или еще чем‑то не менее разрушительным.

— Их было много, и они сочли, что справятся. Правда если бы не щиты дэр Локксона, под воду ушла бы не часть острова, а он весь. Его Величество не затруднил себя поиском всех виновных, наказание пало на всех оставшихся в живых участников совета — те из заговорщиков, что непосредственно участвовали в нападении — не выжили. Король Азадар обязал восстановить оставшуюся над водой часть острова — разрушения здесь были просто ужасные. А потом провел реорганизацию совета, в котором оставил только Верховных Магов, переложив на них всю ответственность, которую делили ранее все участники прежнего совета. Таким образом, Совет Магов перестал создавать все новое с использованием теперь уже официально запрещенного раздела магии, а только присматривал за уже существующими артефактами. Никто и не подумал снять с них функции управляющего органа. Не следует забывать и о том, что они являлись первыми магами своих стран. Пост Верховного Мага, несомненно, почетен. Но за ним кроется такое количество обязанностей, что на посторонние мысли просто не остается времени.

— А что случилось с остальными? Теми, кто тоже входил в совет, но не участвовал в заговоре?

— Им было запрещено заниматься Высшей Магией и передавать знание о ней. Ну и естественно они потеряли места в совете. Тогда Его Величество наглядно продемонстрировал значение коллективной ответственности. Более, подобной самодеятельностью в этом королевстве никто не занимается.

— Ученые потеряли доступ к части магических знаний и умений, прочие маги так же лишились части могущества, а Верховных завалили работой, — подвела итог Майя. — Только им, наверное, был неважен запрет. У них просто ни на какую магию времени не оставалось.

— Все так. Тогда произошел сильный упадок магического искусства. Большой Потоп так же способствовал утере знаний и умений. В современных учебниках уже и отголосков тех событий не найдешь. В некоторых университетах правда историю эту рассказывают, но имя Мануэля не упоминается. Да и рассказ идет не с целью посвятить студентов в судьбу одного из величайших магов. Скорее это напоминание не гневить одного конкретного правителя.

— Если тогда ему не смог противостоять целый Совет Магов, то сейчас ему и подавно никто не страшен, — согласно кивнула Майя.

— Да. Сейчас с ним никто и близко не сравниться. Как и с его советниками. Есть те, кому это не нравиться, но подобный правитель — гарантия стабильности не только этого королевства, но и остальных стран.

— Пока Его Величество ни во что не вмешивается и у него достаточно сил приструнить кого угодно, он самый лучший вариант для всех остальных.

— Не совсем верно. Если кто‑то высокопоставленный не проявляет открытого интереса, это значит, что он может этот интерес скрывать. А если это — маг, чей возраст измеряется тысячелетьями, то правила диктует именно он.

— Вот как… — протянула девочка, мысленно раскладывая по полочкам новые факты из биографии своего кумира.

А сент Мирер прокручивал в голове состоявшийся разговор. Он хотел дать понять Майе, с кем она работает каждый день. Но не говорить же прямо — что страх и почтение, которое испытывают при виде советника короля окружающие небеспочвенно! Из‑за этого и пришлось рассказать историю, которую и сам очень не любил. О людской жестокости и жадности, за которую поплатились все тогдашние маги и их потомки. Девочка что сейчас шла подле него, была действительно не похожей на других. С лицом ребенка, но с знаниями, мыслями и суждениям, которыми не всякий взрослый способен похвастать. С одной стороны она ученица школы, с другой — ее нельзя сравнить со школьницей. Эти контрасты привлекают к ней внимание. Но, несмотря на все ее способности она ребенок, с соответствующим жизненным опытом. Ей могли дать дворянское воспитание. Подготовить к жизни во дворце. Но кто мог научить ее общению с теми, чей возраст исчисляется веками и тысячелетьями? Эта наука не из разряда тех, что преподают на уроках. И не то, о чем пишут книги. В большинстве своем такое постигается методом проб и ошибок. Только учитывая, с кем Майе приходиться общаться — ценой ошибки может стать жизнь.