Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

Панкурт повертел перо в пальцах, тяжело вздохнул, придвинул к себе один лист бумаги, обмакнул писательскую принадлежность в чернильницу и написал:

"Я - Панкурт Мольх, сыскарь его величества короля Ровида, имел неосторожность устроить в таверне " Сапоги мертвеца " небольшую драку, о чём очень сожалею , хотя и ничего не помню . Никого калечить, тем более убивать у меня и в мыслях не было. Я не шпион, и никогда таковым не был, а здесь нахожусь, так как у меня отпуск. На путь самооклеветания встать не могу. Прошу направить запрос в королевский замок Гардарии, чтобы убедиться, что я действительно то лицо, за которое себя выдаю. Причиненный ущерб готов полностью возместить".

Мольх получил удар по голове и услышал рёв:

- Ты что пишешь, выродок?! Ты будешь давать правдивые показания?! Стража! В кресло для допросов! - истошно закричал Бордул, разрывая на мелкие клочки исписанную бумагу.

Громилы подбежали к сыскарю, крепко взяли его за руки, поволокли к шипастому креслу и силком усадили, не забыв пнуть в живот. Мольх закричал от боли и попытался освободиться, но сыскарю сразу же привязали руки ремнями к подлокотникам, а ноги к стойкам. Ещё одним ремнём стянули ноги на бёдрах, чтобы он не смог встать.

- Посиди, подумай ещё. Не надо упрямиться, - прошипел кромник, - Времени у нас предостаточно. Мы будем беседовать ровно столько, пока ты не согласишься признать себя шпионом. Умереть мы тебе не дадим, на это тоже не надейся.

Шипы вонзались Мольху в руки и ягодицы даже через одежду и доставляли ему сильный дискомфорт, плавно перетекающий в боль. "Какое унижение, когда тебя допрашивает глупый, неотёсанный деревенский идиот!" - с досадой подумал сыскарь.

Бордул не без удовольствия заметил, что Мольх, стиснув зубы, потихоньку пытается ерзать на стуле. Впрочем, это причиняло ему ещё б ольшие страдания. Снова откуда-то сбоку донеслись душераздирающие вопли, мольбы о пощаде и плач. Затем бормотание, крики, грохот, стоны. Какие-то вопросы, едва слышное лепетание и снова звуки избиений, перемежающиеся с мольбами о пощаде.

- Становись на путь праведный, шпион! - обратился кромник к Мольху. - А то узнаешь, что творится за стенкой!

- Я не шпион! - сквозь стиснутые зубы произнёс Мольх. Всё начинало болеть и гореть.

- Да вы все так говорите, шпионы и бандиты! - произнёс Бордул и обратился к стражнику, - Распорядись, чтобы принесли обед, я что-то проголодался.

- Мигом, милсдарь! - отчеканил один из них и выбежал в коридор.

- На кого работаешь? - заорал Бордул.

- На короля Ровида и Гардарию, деревенщина неотёсанная!

- Ого! Ну, посиди, посиди, погрей задницу! - Бордул дёрнулся, хотел ударить сыщика, но в последний момент передумал и с мерзкой ухмылкой сел на стул.

Боль становилась всё сильнее и сильнее. Мольх стиснул зубы и молчал, сейчас это было главным делом всей его жизни - молчать. Только молчать и не кричать. Всё ещё только начиналось, а Мольху вдруг показалось, что он сидит в этом кресле уже целую вечность. Опустив голову вниз, он сидел и медленно сходил с ума. Лоб покрыли капли пота. Кромник внимательно смотрел на сыскаря, буравя того своими выпученными и злыми глазами.

Принесли обед. Кромник, неторопливо расставляя блюда, обратился к допрашиваемому:

- Согласишься дать показания - прикажу, чтобы отстегнули от стула. Более того, закажу тебе такой же обед. Даже два. И кувшин пива. Или даже вина, если захочешь.

- Дёшево купить хотите! - процедил Мольх. Боль становилась нестерпимой.

- А головушка-то небось болит, - с садистским наслаждением произнёс Бордул, - Винца хочешь, наверное? Глоточек. Или даже два.

- Да пошел ты! - огрызнулся граф, презрительно сделав акцент на "ты". Ягодицы горели. От своебразного произношения кромника еще больше раскалывалась голова.

- Ты думай, думай, - все свои страдания можешь прекратить в любой момент. Не мы тебя мучаем, ты мучаешь себя сам, - разглагольствовал Бордул, раскладывая по тарелке жареный картофель по-деревенски, с печеной кожурой, квашеную капусту, куриную ножку с хрустящей корочкой. Глотнул пива, - Холодненькое, приятное... - с каким-то садизмом сказал он. Затем не спеша стал есть, издевательски смакуя перед пытуемым каждый кусочек, постоянно приговаривая "Какая вкуснятина!". Продолжалось это довольно долго. Мольх скрипел зубами и шипел нечто невнятное, прилагая все усилия, чтобы не закричать. Сил терпеть уже не было.

- Все обвинения - ложь! - наконец закричал он истерически, - Я жертва провокации! В обвинениях нет ни слова правды. Я служил верой и правдой своему королю, и в мыслях не имел дурных намерений в отношении вашего княжества, князя и княжичей! Я всю сознательную жизнь боролся с ворами, бандитами, заговорщиками! Премии лично от короля за это получал! Как же мне можно предъявлять такие бессмысленные обвинения?! Если это правда, стал бы я терпеть ваши издевательства! Отвяжите меня!

- Что, отдохнуть захотелось? Тут тебе не Гардария! Мучения закончатся, когда признаешься, что шпион и хотел убить княжича!

Дверь раскрылась, и в неё вошёл человек в точно таком же балахоне, что и Бордул. Стража почтительно поклонилась. Это был высокий, статный, хорошо слаженный человек с правильным лицом и даже можно было сказать, что он красивый. Казалось, он состоит только из одних костей.

- В чём дело, Бордул? Что тут за крики? - спросил он мягким голосом.

- Бартольд, этот шпион решил взять на себя роль непрошибаемого дурачка и отрицать очевидное. Наверное, готов умереть за своё шпионское знамя. Да, собака?!

- Подожди, Бордул. Давай разберёмся. Стража, отвяжите допрашиваемого.

Те отвязали Мольха и бросили на пол. Тот выпустил едва заметный вздох облегчения.

- Это всё лишнее, Бартольд, - проворчал Бордул, - Его надо пытать до тех пор, пока не даст признательные показания.

- Погоди, погоди, Бордул, - мягко улыбнулся Бартольд, придвинул к себе стул и сел рядом с первым следователем. Затем обратился к лежащему на полу Мольху: - Мы уверены, что раньше ты был хорошим человеком, работал на благо всех, но в какой-то момент повёлся на лживые лозунги, и чуть было не убил княжича, да и охрану покалечил. Пойми, дурак, тебя обманули, сманили очень нехорошие люди. Мы же хотим тебе помочь, мы хотим прекратить деятельность этой шпионской сети врагов княжества. И в свою очередь ты должен, - да-да! - именно должен нам помочь. Нам без тебя не справиться. А ты упрямишься. Нехорошо это, - покачал головой.

- Да вздёрнуть его вверх ногами и выпороть! Всё расскажет, бандит! - вспылил было Бордул, но Бартольд положил ему руку на плечо, успокаивая.

- Ну, если наш друг подумает немного и поймёт, что выгоднее сказать всю правду, то до этого дело, надеюсь, не дойдёт, - потом снова обратился к молчавшему Мольху: - К нам очень часто приводят с виду законопослушных и невинных людей, а как начинаешь распутывать клубок, то оказывается, что эти невиноватые на самом деле - тайные лазутчики, шпионы, заговорщики. Все оказались нашими врагами, все до единого. На людях они хорошо работают и подозрений не вызывают, а тихой сапой вершат свои тёмные делишки. Понимаешь, во что ты впутался? Пойми, дурак, мы хотим лишь помочь тебе.