Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

-- Затем обратился к Гинеусу:

-- Что же здесь творится, раз вы разучились отличать пьяный дебош от настоящего тщательно спланированного покушения?

-- Да я что... Скоро же свадьба будет, мы готовимся, король. Нам громкие дела и проблемы в замке сейчас ни к чему. Здесь всё просто: допрос - признание - шибеница.

Ровид хотел что-то прорычать, но передумал, закатил глаза к потолку и спросил:

-- Конфликт исчерпан, как я понимаю?

-- Думаю, что да, Ровид, - ответил Гинеус, погладив лысину. - Надо искать способ, как расколдовать твою дочь.

-- Я сделаю всё, что от меня зависит, - еле слышно вставил сыскарь, потом до него дошли последние слова князя, и он удивлённо уставился сначала на него, потом на короля: - Что сказал Гинеус? Расколдовать Вашу дочь?

-- Ты не ослышался о Тествере. И больше так не напивайся, Панкурт, не позорь Гардарию и меня лично! А теперь к делу, у нас мало времени. Итак...

-- Стесняюсь спросить... - промямлил находившийся здесь же Блоднек, - А...

-- Вот и стесняйся дальше, щенок! - резко оборвал его Ровид, что тот затрясся, как желе, - Лучше бы ты стеснялся по подвалам к моей дочери бегать!

Стукнул кулаком по столу. Посмотрел на Мольха:

- В общем, слушай, что тут произошло...

Рассказ короля занял минут пятнадцать. Ровид ходил взад-вперёд, заложив руки за спину, и излагал сыскарю инцидент, произошедший в стенах княжеского замка. Порой он вытирал ладонью лицо, бросал презрительные взгляды на Блоднека, когда разговор шёл о нём. Мольх слушал и удивлялся всё больше и больше. Случай, имевший место быть, пожалуй, тянет на самое удивительное доселе дело!

- Это происшествие заставляет меня волноваться! - сказал Ровид, бессильно опустившись в кресло после рассказа, - Какое ужасное состояние, что не владеешь ситуацией, что чувствуешь себя окружённым чем-то неизвестным и зловещим!

Лицо короля побледнело, и это заметил бы даже не очень наблюдательный человек. Он держался со своим обычным профессиональным спокойствием, но по едва уловимым телодвижениям граф видел: он чрезвычайно взволнован.

- Записки, требования, инструкции или что-то подобное обнаружены? - спросил Мольх.

- Всю комнату осмотрели. Ничего подозрительного.

- Твою гвардию, мою кавалькаду, как тут не вспомнить письмо, которое вы передали мне в Киосе. Дело обещает быть интересным. Ещё раз приношу свои глубочайшие извинения, ваше высочество, - с трудом привстал Панкурт, обращаясь к Кадрошу, - а теперь к делу. Княжич Блоднек, расскажите, что произошло.

- Ну... - замямлил Блоднек, - Я..

- Ещё раз говорю! Дочку он мою трахнуть захотел, свадьбы не дождавшись, - гневно перебил княжича Ровид, - С бутылкой вина ночью в покои к ней припёрся, паскудыш. Я проснулся, заглянул к дочери, а там жирдяй этот лежит у входа, вином облитый, а Тестверы нет, только жаба огромная с колпаком на голове.

Сыскарь, кряхтя, встал. Голова кружилась. Кадрош подбежал к нему, подставил плечо. Панкурт тихо поблагодарил. Стараясь наступать на носки, подошел к Ровиду.

- На жабу надо взглянуть. Я ничего не исключаю, Ваше величество. Ни использования магии, ни заражения ликантропией, ни... Впрочем, пойдемте.

Дверь охраняло два десятка стражников, которых Гинеус и Ровид разогнали, приказав помалкивать. Жаба перебралась в другой конец комнаты и жалостливо квакала. Панкурт что-то прошептал и проделал пасс левой рукой.

- В это комнате явно эманирует магией, - заключил сыщик, - Следы остались на кровати и на жабе. Не помешал бы амулет, для точного анализа, но все мои принадлежности остались в Киосе. Насколько мне не изменяет память, Тествера не увлекалась магией. И уж тем более её антропоморфическими разновидностями.

- Не увлекалась, - подавленно выдохнул Ровид, - Я люблю тебя как сына Панкурт, расколдуй её, или найди того кто сможет это сделать!

Мольх повернулся к десятнику.

- Кого ещё кроме молодого княжича вы пропускали в эту часть замка?

Лицо стражника пошло пятнами.

- Да мы и княжича не пропускали, Ваша светлость! Никто из десятка не видел, как он в гостевое крыло заходил.

- А как же тогда Его высочество сюда попал? - не оборачиваясь к Блоднеку, спросил сыскарь.

Молчавший и всё это время поддерживавший плечо Мольха Кадрош, ухмыльнулся.

- Здесь ход потайной из подземелья. Нам Сурдан ещё в детстве показывал. Через него и попал, надо полагать.

- Какое ещё потайное подземелье в моём замке? - удивленно воскликнул Гинеус.

Кадрош и Блоднек синхронно хмыкнули. То, что их дед не доверял Гинеусу никаких секретов, было известно во всем княжестве.

- В принципе мне ясно, что нужно делать. Что сейчас важнее, Ваше величество: вернуть Тествере человеческий облик или выяснить, каким образом она его потеряла?

- Виноватых будем искать потом, - не задумываясь, отрезал Ровид.

- В таком случае я займусь этим сию же минуту. Но...

Король без слов протянул сыскарю туго набитый монетами мешочек.

- Не только это, - сыскарь сунул мешочек за пазуху, - Мне нужно встретиться с некоторыми знающими людьми в городе. К стыду своему, я ни разу не имел дела с ликантропами, поэтому нужны консультации специалистов. Нужно с подвалами разобраться, походить там, посмотреть, чего да как, но найти средство, как расколдовать принцессу, сейчас гораздо важнее. Я вернусь к вечеру, а пока... Где тут ближайшая к замку достойная корчма?

- Панкурт! - окликнул уже почти дохромавшего до двери сыщика король. Тот обернулся и вопросительно уставился на Ровида.

- Да, мой король?

- Никаких пьянок! - погрозил пальцем Ровид. - Не время!

- Обижаете, Ваше величество.

- Граф, - подошел к сыскарю младший княжич, - в городе все может случится, возьми мой меч, раз уж свой ты потерял.

Мольх искренне, но сдержанно поблагодарил Кадроша. Взял меч. Его мысли были целиком поглощены делом. Сыскарь лукавил, никого в Любеце он не знал, и помочь ему узнать о городе, стране и княжеской семье могли лишь те, кто тут жил. Придется заводить новые знакомства. Панкурт с содроганием вспомнил корчму в трущобах, последовавшую за ней пытки, давильню, и вышел из ворот замка.

А ещё он никак не мог понять, кому же всё это выгодно...

Таверна виднелась издали. Бросалась в глаза огромная, с человеческий рост, жестяная вывеска "Под десницей князя", над аккуратным двухэтажным строением. По вывеске бегали солнечные зайчики. От туч не было и следа, лишь кое-где на небе виднелись полупрозрачные барашки облаков. К удовольствию Панкурта, окрестности княжеского замка ничем не напоминали трущобы, в которых он так неудачно покутил. Не только торговые и цеховые строения, но и жилые дома выглядели весьма складно. По улицам, вымощенным крупным камнем, сновали богато одетые купцы и ремесленники. Слева расположились торговые ряды, симпатичные молодки продавали мёд, молоко и творог, наперебой расхваливая товар. Чуть дальше дварф в кожаной с заклепками куртке торговал оружием. Нищих, убогих и пьянчужек здесь не водилось, никто не испражнялся и не совокуплялся на виду у всех. Сказывалось присутствие городской стражи, патрулировавшей улицы, прилегающие к замку.