Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

Наёмник, то ли от боли в руке, то ли от того, что понял бесперспективность своих действий, сразу же сменил тактику. Прекратил раскручивать шар, перехватил рукоять двумя ладонями и старался достать сыскаря боковыми ударами, почти без замаха. При его росте и длинных руках, даже такие удары должны были переломать Мольху ребра, Панкурт, однако, успевал уворачиваться.

Наемник внезапно отпрыгнул назад и быстро сунул руку в карман. Сыскарь напрягся.

- А может всё-таки поговорим? - сипло выдавил Мольх.

Детина, всё так же не издавая ни звука, раскрыл ладонь, метя Мольху в глаза. Спасло сыскаря не иначе, как чудо. Панкурт поскользнулся и провожая взглядом облачко уловил, что убийца пытался бросить ему в лицо толечного перца. Мольх постарался быстро вскочить на ноги.

Здоровяк снова оскалился, постарался ударить монгерштерном снизу вверх, метя сыскарю в пах. Мольх скакнул назад, снова чуть не поскользнувшись, и готов был поклясться, что металлические шипы летящего по инерции вверх монгерштерна расчесали его волосы.

- Да, что ты мычишь, ублюдок! Глухонемой что ли?

На жестовом языке Панкурт умел только попросить выпивку и послать собеседника в задницу. Именно второй фразой он и воспользовался, выходя из очередного пируэта. Убийца проделал какой-то жест правой рукой и плюнул, стараясь попасть в Мольха.

- Точно глухонемой.

Сыскарь попытался повторить удавшийся в начале дуэли трюк, крутанулся на правом каблуке влево, уходя от шипов, целясь во всю ту же подмышку, но ассасин ушел от меча с удивительной для своего телосложения ловкостью. Плечо сыскаря запылало болью, шар успел пройти по касательной. Мольх грязно выругался, забыв, что детина его не слышит.

Довольный успехом наемный убийца, сделав короткий шаг влево, вновь выбросил шар вперед, попал в тоже плечо и, увидев изменившееся от боли лицо Панкурта, довольно осклабился. Широко расставив ноги, он вновь завращал цепь над головой, намереваясь добить сыскаря.

Решение пришло мгновенно. Не дожидаясь, пока детина отпустит руку, сыскарь шагнул назад, с небольшого разбега проскользил на спине по луже жидких испражнений прямо между его ног и, не вставая, рубанул здоровяка чуть ниже колена. Амбал охнул, покачнулся и стал заваливаться назад, ударив себя по лицу своим же шаром. Мольх вскочил и добавил в шею, наискось. Убийца булькнул. Хлынула кровь.

Сыскарь постоял еще немного, облокотившись о стену, стараясь отдышаться. Глухонемой затихал в конвульсиях.

- Милсдарь Мольх, милсдарь Мольх, - послышалось откуда-то из за стены, - Вы почему так долго? Случилось что?

- Ты прав был, Донат, - устало ответил Мольх, - если за тобой следят, а потом выясняется, что не следят, то это вовсе не означает, что за тобой вообще не следят.

***

- И что дальше? Оба пьяные, как кучеры, свалившиеся в бочку с первачом, - отметил сыскарь, оставив безуспешные попытки разбудить короля или князя, - Что здесь случилось?!

- Когда вы ушли, Гинеус пригласил короля Гардарии на страусиную ферму, где обещал умопомрачительные скачки. Меня он послал в подвал, чтобы принести особую настойку. Весьма особую, - ответил вызванный сенешаль, - Затем он забыл, что это предназначалось исключительно для короля, налил и себе тоже, через десять минут оба упали, как подкошенные, даже мясо так и не попробовали. Стражники из гарнизона перенесли их в комнату и оставили просыпаться.

- Вот стыд-то. Что же делать тогда? Нам нужен ключ от покоев князя, - неуверенно начал Мольх, - В интересах следствия...

- Очень жаль, но князь строго-настрого приказал давать ключ лично в руки ему. Поэтому-то мы и не стали открывать его комнату. Если он узнает, что приказ нарушен, я не представляю, что будет. Точно на шибеницу пойдём, милсдарь!

Кадрош, нарезал круги и молчал. Потом неожиданно сказал:

- Была, не была! Значит так, поскольку отец в отключке, то за старшего остаюсь я. Не нужен нам никакой ключ. Мы сломаем дверь. Вынесем её с мясом!

- Княжич, нельзя... - побелел слуга, - Если он узнает... И потом, Блоднек...

- Что Блоднек? Он в госпитале! - фыркнул, - Не тебя же ломать заставляю. Сами разберёмся. С отцом я поговорю лично, и пусть только попробует меня отругать. В конце концов, он сам виноват, не надо забывать, что именно намереваешься выпить.

Княжич уверенно направился в крыло, где располагались княжеские покои, поманив за собой сыщика. Гвардейцы робко пошли за ними.

- Так, отдай алебарду! - потребовал Кадрош. - Будем ломать дверь в покои отца.

- Что ж творится-то? Княжич! Нас повесят! - хныкнул гвардеец.

- Беру всю ответственность на себя! Говорю это при свидетелях. Давай алебарду, кому сказал! В конце концов, имею я право попасть в комнату своего отца? Ситуация обязывает!

- Но, ваше...

- А если на нас напали? Представили? Приказы отдаю я! - тоном, не терпящим никаких возражений, процедил Кадрош, - Да что я с вами спорю?!

"Ух ты, твою гвардию! Меняется просто на глазах" - восхищённо подумал Мольх и сказал вслух: - Может, есть что-то поменьше? Работа ведь ювелирная. Нам лишний шум ни к чему.

Кадрош бесцеремонно отобрал у стражника оружие, вручил Мольху и произнёс:

- Раз нам не дают ключ от дверей князя, то пусть сами её и восстанавливают! Пока он там с твоим королём дрыхнет в винных парах, или что они там пили, мы ведём расследование, на ночь глядя! Ну, то есть, ты. Ломай!

- Мы! - улыбнулся Мольх, - Ну, если такой расклад, то действуем!

Замок слетел с четвёртого удара. Кадрош с какой-то непонятной яростью саданул ногой по одной из створок. Та шумно открылась, наделав шум по всему этажу.

- Княжич, да что же вы творите? - взмолился стоявший с поджатыми губами дежурный, - Нас на шибенице вздёрнут за проникновение в покои князя!

- Хватит ныть! Принеси лучше свечек, да побольше! - огрызнулся Кадрош, - Что ты всё причитаешь? Ты солдат или рыночная торговка?! Сказал же, беру командование на себя! Не стражники вы, а какие-то плаксливые бабы!

Мольх присвистнул, сложив губы бантиком.

- Ну, зажигайте свечи, войдём уже.

Ступили в покои князя. Света было мало, но любоваться обстановкой не было ни желания, ни сил.

- Панкурт, надо посмотреть в бюро. Справа от постели. Там он хранит деловые бумаги, записи и прочую писанину. Поищем реестр там.

Мольх порылся в бумагах, со смешком отмечая, что никогда ещё не рылся в бумагах первого лица иностранного государства, вытащил увесистый бархатистый фолиант с оттиском герба Верузии.

- Вот, это он! Я его узнал!

- Тяжёлый же! Давай, ищи сам, тебе виднее.

Кадрош зашелестел страничками при свете свечей.

- Оглавление. Категории наград. Высшие... Точно! Вот, смотри, Панкурт. Кажется, это оно!

- Так, ну-ка дай мне посмотреть. Посвети, не вижу. Так... Нашёл! - хлопнул ладонью, - Теперь всё встало на свои места, я всё понял! Княжич, в общем, так: я пойду один. Дело опасное, и не хочу подвергать никого лишнему риску...