Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

- А откуда ты узнал, что это кровь курицы? - спросил Кадрош.

- Дорогой княжич, мой отец владел крупной куриной фермой. Запах крови курицы знаком мне с детства, и я отличу его где угодно. Кстати, яйца куриц нашей фермы известны по всей Гардарии, и не только, - улыбнулся сыскарь.

- Я слушаю, слушаю, граф, - Бартольд начал двигать скулами.

- Зачем парня убил? И ещё двоих с ним заодно, - посмотрел тяжёлым взглядом в глаза кромнику Мольх. - Зачем похитил принцессу и обыграл всё, как околдовывание? Зачем, наконец, решил убрать меня таким странным способом? Подослал провокатора, чтобы я разозлился на княжича, попытался его ранить и попал в ваши лапы?

- Панкурт, я... Я ничего не понимаю! - Кадрош вскочил со стула, - Поясни, наконец!

Мольх медленно встал и отпихнул ногой свой стул.

- Да не было никакого колдовства, Кадрош! Было похищение. Самое обычное похищение. Никто принцессу в жабу не превращал. Не найдено никаких следов магии, тем более, это никакой не оборотень. Жаба не боится серебра, её не тянет на кровь, она жрёт мух и комаров, как самая обычная лягушка. Знаешь, на что был расчёт? Когда мошенники дурят людей, они рассчитывают, что те будут действовать на эмоциях и безо всякой логики, даже не пытаясь сопоставить очевидные факты. Пусть думали бы, что враг могущественный колдун и лучше ему не перечить.

А дело было так.

Нашли самую обычную жабу и прыснули на неё эликсиром, про который ты рассказывал. Похитили принцессу, воспользовавшись входом в подземелье через комнату Сурдана. Когда твой брат, Блоднек, крался в покои Тестверы, они с похитителями разминулись буквально на две-три минуты, и как раз слабый хрип и шум удаляющихся шагов он и слышал, списав это на разыгравшееся воображение. Я разговаривал с Блоднеком перед пиром. Фактически, он спас себе жизнь, его убили бы тоже. Потом принцессу вынесли наружу у речки, там произошла небольшая борьба, о чём красноречиво говорят обломанные кусты, следы довольно крупного мужчины, и несколько кусочков материи, в которую они завернули Тестверу. Я впоследствии побывал в гостях у рыбаков, которые как раз в это время слышали шум борьбы и звук вёсел, которые я соотнёс с похищением и последующей переправкой на лодке. Куда? Здесь было уже сложнее.

Помнишь, Кадрош, мы нашли с тобой заклёпку Ксандо и костяной орг ан? А ещё кусочки красной материи, которые никто из гвардейцев не развешивал. Когда мы обыскали комнату глашатая, то нашли рваный кафтан, от которого как раз и были оторваны эти кусочки, сапоги, вымазанные той же глиной, что была в одном месте в подвале. Наконец, письмо в его бумагах. Его арестовали, увели на допрос, а потом он загадочно умер. Как сказал Бордул, покончил жизнь самоубийством. Я сразу подумал, что тут дело нечисто. Когда я имел сомнительное удовольствие пообщаться с Сурданом, он сказал, что ему в голову не придёт шастать по подвалу, зная, что при вторичной поимке его казнят. Его и Ксандо пытались подставить. Я даже на кладбище не пошёл узнавать насчёт раскапывания могил. В этом уже не было смысла. Сам Бордул, будучи трупом, который оживил некромант, сказал, что ни Ксандо, ни Сурдан в похищении не замешаны. Кстати, я тогда ещё не знал, что некромант и есть Сурдан. Это вскрылось через несколько минут.

Подозреваемые таковыми не оказались. Кроме того, если Ксандо был бы настоящим похитителем, он не стал бы собирать в одной комнате столько улик против себя. Он являлся пустозвоном и демагогом, но уж точно не законченным дураком. Все, когда я пытался его допросить, были на нервах, возбуждены, и я не успел сопоставить некоторые факты, чтобы понять, что они слишком натянуты для вынесения обвинения.

Перед этим я допросил кастеляншу, которая последняя видела принцессу в ту ночь перед похищением. В конце она сказала мне, что не хватает одного комплекта туалета. Того самого, в котором она присутствовала на вечернем пире. А не хватало вот чего, - Мольх залез за пазуху и вытащил сложенный вчетверо листик, - Длинного пурпурного платья, аметистовых серёжек, подвески из бриллиантов, парадных туфель с золотыми тиснениями. Не нашли даже ленточек, которые она вплетала себе в косы. Ты должен их помнить: красные и синие. А вот эти блёстки были как раз на пурпурном платье принцессы в ночь похищения. Раз они упали, да ещё в таком количестве, значит, была небольшая борьба. Но что может сделать хрупкая принцесса против нескольких мужчин?

- Вот ты сволочь, Бартольд! - взорвался Кадрош.

Мольх продолжил рассказ:

- Следовательно, принцесса была похищена. Это я понял чётко уже тогда. Но если принцесса - не жаба, тогда кто же жаба? Да просто жаба. Самая обычная жаба, только большая, на которую капнули эликсиром.

Бартольд сидел молча, исподлобья глядя на Мольха.

- Тогда где же Тествера? - закричал Кадрош.

- Подожди, княжич, это только начало. А вот самое интересное: ещё до приезда короля и его дочери мы получили странную записку. О её существовании знают только я, Ровид, Кисеб, а теперь и ты. Ну, кроме авторов, разумеется, - протянул другой листок бумаги, - Прочти её вслух.

- "Король! Свадьба Тестверы и Блоднека недопустима. В Ваших же интересах её отменить, иначе могут быть плохие последствия. Подумайте о дочери. Доброжелатель", - прочёл княжич. Что это?

- Кто-то сильно хотел расстроить свадьбу Тестверы и Блоднека. Мотива я не понял, а требований выдвинуто не было. Поскольку нас не могла испугать какая-то анонимная записка, я снарядился в Любец на несколько дней раньше короля и его дочери. И попал в очень неприятный переплёт, подстроенный нашими уважаемыми кромниками. Да, Бартольд? Можешь не отпираться, Я проанализировал, как ты вел себя при допросах, и твоё поведение на стремление отчитаться наверх об очередном пойманном шпионе, пусть он и липовый, никак не смахивало. Ты знал, кто я. Ты прекрасно это знал! - сыскарь встретился взглядом с кромником.

Тот отвёл глаза, поняв, что отпираться уже нет смысла:

- Да, знали мы, знали...

Мольх порылся и достал второе письмо. Протянул княжичу.

- Это мы нашли в комнате Ксандо при обыске. Сравни с первым. Почерк очень похож, хотя и написано разными чернилами. А теперь смотри, что я сделаю, - извлёк перепачканные кровью листочки, вынул один и снова дал Кадрошу.

- Прочти теперь это, и вслух.

- "Я, помощник главного кромника, Бартольд, прошу Вас, светлейший князь Гинеус Второй, разрешить взять на службу секретаря...". А это что?

- Мольх, курва! - взорвался Бартольд.

- Т-с-с-с, не сбивай меня с мысли! Так вот, Кадрош, это я тайком прикарманил в тот же визит в рабочую башню кромников. Я взял эти листочки, чтобы ещё раз вдумчиво понюхать и осмотреть следы крови. Искал одно, а нашёл другое! Почерк во всех трёх бумагах, что я тебе дал - одинаковый. Выводы делай сам.