Эмиль, Гнитецкий - Благими намерениями

По бокам от входа стояли статуи рыцарей в полном облачении. Над потолком висел огромный плакат, на котором были перечислены некоторые выдержки из Кодекса чести рыцаря:

"Рыцарь и без коня - рыцарь. Конь без рыцаря - тупая скотина.

С хорошего коня упасть не стыдно.

Закрыл забрало - закрой и поддувало.

Коли взял ты в руки меч - то руби мечом-ка с плеч.

Если ткнул ты в глаз копьём - значит, с одноглазым пьём.

Помятый доспех вызывает у противника смех...

...

Если один рыцарь посмеет назвать другого рыцаря стальной чушкой, то пусть оскорблённый ответит "Сам дурак!", и да рассудят их потом мечи...

Если не-рыцарь оскорбит рыцаря, то последнему следует оценить габариты и принять решение: либо порубить того задохлика мечом, либо пафосно сказать, что драться с чернью - ниже достоинства рыцаря.

...

Признаки прекрасной дамы: платок для махания, балкон для махания платком, слёзы, вытираемые платком для махания.

В случае отсутствия прекрасных дам ни в коем случае не назначать ими оруженосцев, пажей и тем более других рыцарей, а ехать туда, где эти дамы есть...".

Из окон таверны открывался вид на многочисленные лавки, кузни и ткацкие цеха, щедро разбросанные в этой части города. Из открытых дверей вылетал стук молотков, визг напильников, скрежет точильных камней, грохот ткацких станков. Сновали торговцы дровами и углём, расхваливая свой товар на все лады. Изредка по неровным мостовым проезжали телеги, задевая за углы домов и тумбы. Откуда-то пастух погнал стадо овец, нервно окрикивая своих подопечных и щёлкая хлыстом.

Граф и барон были одеты в парадные инкрустированные латы с позолотой, и громыхали ими, как два стальных жука. День для них выдался более чем удачный - их дуэт победил в последнем турнире, рыцари получили щедрое вознаграждение и готовились разъехаться по своим замкам, чтобы заниматься обычными феодальными делами. Им также не терпелось закончить свой совместный рыцарский роман, а потом встретиться и кутить вновь. Пребывая в прекрасном настроении, друзья без конца сдвигали кружки и дёргали корчмаря, которого одаривали за хлопоты лишней монеткой.

- Представляешь, случай был на севере столицы Сансэдара, - начал Винслакт, - Есть у нас крупная цирюльня, а при ней - огромное хранилище. Один молодчик, работавший там магистром гражданского права, взял лук, стрелы, пошёл в это хранилище и перестрелял работников. Пятерых сразу насмерть, один скончался в госпитале, седьмая, девушка, выжила, но я ей не завидую! А у того, что потом скончался, знаешь, что было? Лёгкое, печень, желудок, селезёнка, обе ноги - всё прострелено!

Шперлинг присвистнул и покачал головой.

- А знаешь, с чего он там расстрел устроил? Из-за несчастной любви. Не приняла одна девушка его ухаживания, вот он головой тронулся и как пошёл вразнос. Когда у него закончились стрелы, он сбежал. Поймали только через две недели.

- Да уж, - протянул черноволосый.

- Погоди, это не самое интересное. Он мой тёзка, представляешь? Тоже Винслакт! И отцы наши тёзки. Он даже на меня внешне чем-то похож. Только и разница, что у него титула нет. Когда его ловили, то меня чуть копьями не закололи, когда документы проверяли. Потом разобрались, конечно, посмеялись, да и его уже поймали. Но мне совсем не смешно было, когда вооружённые до зубов стражники берут тебя в кольцо, а в глазах читается явное намерение убить без разбирательств. Тут уже мечом не намахаешься, хоть и сам закован в латы по самые зубы. А ещё он манифест всюду развесил, перед тем, как идти на бойню.

- И что за манифест?

- Сам-то я его не читал. Рассказывали мне, что написано там вроде следующего: "Я ненавижу человеческое общество, и мне противно быть его частью. Я ненавижу саму жизнь, и вижу только один способ её оправдать: уничтожить как можно больше людей. Это единственный способ сделать мир лучше". Ну, всё в таком духе.

- Душевнобольной, что и говорить.

- Ага, сейчас! Признали вменяемым. Пожизненно на рудники сошлют.

- Это что ещё!.. Слушай, что у меня за история была, Винс! Владелец Уссекского феода, между прочим, Шперлинг тоже, как и я! Был там, пришлось дорогу срезать. Разруха, крестьяне полудикие, нищета. Еду мимо одной деревеньки по делам, а там: дома покосившиеся, скот худой-прехудой, люди оборванные, все пьют, дети как спички, грязь по колено, смрад и упадок. Кошмар! Останавливаюсь я спросить дорогу, а они так подозрительно на меня смотрят и спрашивают, мол, ты кто такой. Говорю: "Я граф Шперлинг!". Что тут началось, пся крев!

- А что такое-то? - спросил Винслакт.

- Да выяснилось, что они меня с другим Шперлингом, своим сеньором, спутали. Всем хутором вышли на улицу и чуть на вилы не посадили! Я уже умирать приготовился, и такая обида меня одолела, что не в бою с достойным противником сейчас помру, а насаженный на вилы крестьянские. С трудом объяснил им, что не тот я Шперлинг. Что удел мой на юго-востоке находится, а не здесь. Денег им пришлось дать, чтобы присмирели и подобрели. В общем, пришлось мне объяснять, что мой тёзка - да, самый натуральный упырь и кровосос. Ещё немного поднажать - и меня выбрали бы во главе армии штурмовать его замок. Вот это анекдот: Шперлинг захватил замок Шперлинга! Для тех, кто не знал всего до конца, это выглядело бы, как в свой дом ворваться и присвоить его себе же!

Русоволосый рыцарь с замершей улыбкой слушал Шперлинга, а под конец прыснул со смеху, стукнув кружкой пива об стол, расплескав содержимое.

Отсмеявшись, продолжил.

- Новость узнал. Про комедианта Жодара Дьердя слышал, конечно?

- Это тот самый толстяк, что здесь на ослах пьяный катался что ли? Наслышан, как же.

- Да, он потом уехал, потому что князь задушил его винодельческий цех налогами. Так вот, пригласили его в Сансэдар. Оказали все мыслимые и немыслимые почести. Ублажали, чем только могли: предлагали место руководителя королевской труппы, преподавать верузийский язык в престижных университетах, дали звание почётного подданого сансэдарской провинции Мордок, подарили пятибашенный замок. Кормили, поили, всю широту души сансэдарской проявляли. А он попил, поел, потанцевал и сделал ручкой всем.

- И куда же он теперь?

- К хоббитам! Говорит, что любит и Верузию, и Сансэдар, но жить будет в лесах в Шлендо, на границе с Палиссой. Купил небольшое поместье и уже принял подданство этой страны. Как перед ним король Сансэдара ни распалялся, как ни кичились сансэдарцы, что такого комедианта к себе переманили, как ни считали его своим - всё равно не прижился.

- Ему надо было звание Героя Сансэдара дать и на повышенное пособие в десять толлеров ежемесячно посадить, - прыснул Шперлинг.