Маргарита Тара - Зерно Ненависти

— Не томи! — нервно сжав пальцы, произнесла Тень. — Что ты увидела?

— Эва, помнишь, в самый первый раз, когда ты попросила меня найти твоего брата, я сказала, что вижу его в твоих мыслях и воспоминаниях, но не вижу его среди живых?

— Помню, — нахмурилась девушка. — Но это вполне объяснимо — раз он был некрисом, у него было другое тело.

— Да, но я не об этом. Сейчас я вижу его почти таким же, каким помнишь его ты. Энтони изменился, но это он.

— Как? Как такое возможно? — дыхание Эвы перехватило.

— Не знаю, но это еще не все. Он сейчас находится у Шеланы.

— У этой колдуньи? Все, теперь я точно ничего не понимаю, — ответила Тень. Резко развернувшись, она бросилась к кованой двери крепости.

— Ты куда? — удивленно крикнула Хелея.

— Как куда? К Шелане, естественно!

— Но… ваш командор… — окончательно растерялась ясновидица.

Обернувшись, Эва посмотрела ей прямо в глаза.

— Я успею, — твердо сказала Тень. — Но я не упущу возможности наконец увидеть брата и понять, что же все-таки с ним произошло. Ты со мной?

Изуродованный и изувеченный Тахон не подавал никаких признаков жизни. Выйдя из пыточной комнаты, Рейнара склонилась над его куклой и для верности пронзила ее иглой прямо в сердце. Оставалось последнее.

Девушка спустилась в подземелье, где находились тюрьмы. Убив двух надсмотрщиков с помощью кукол, найдру беспрепятственно добралась до клеток и начала их отпирать. Многих поначалу явно смутил цвет волос Реи, но ее действия говорили сами за себя. Выпущенные на волю узники бросались благодарить свою спасительницу, а она шла все дальше и дальше, пока не опустела последняя клетка.

— Уходите отсюда, — приказала Рейнара, — и как можно быстрее — пока путь наверх свободен.

— А ты? — спросил ее незнакомый галгред, дернув за рукав.

— Мне еще нужно сделать кое-что, — уклончиво ответила она.

Глядя, как подземелье пустеет, найдру думала о том, что даже после смерти Тахона нападения на галгредов не закончатся. Это означало только одно — ей нужно было уничтожить как можно больше противников, а, лучше всего, и саму крепость. Вот только она была каменной, а значит, пожар причинил бы ей мало вреда.

Рейнара лихорадочно размышляла, как ей поступить дальше, как вдруг услышала шаги. Молниеносно выхватив из-за пазухи куколку, девушка замерла. К ней приближался Кермаг.

Они застыли напротив друг друга, долгое время не произнося ни слова. Первым тишину нарушил росах.

— Что ты творишь, Рея? — тихо спросил он.

— Я вершу правосудие, — вскинув подбородок, твердо произнесла найдру.

Кермаг медленно покачал головой.

— Это не правосудие, это обычная глупая месть. Ты стала чудовищем, Рея. Ты убиваешь невиновных…

— Невиновных? — вскричала галгреда. — Ты называешь невиновными тех, кто держал в клетках моих соклановцев, мучил их и убивал!

— Мучал и убивал только лишь Тахон, и тебе это хорошо известно. Остальные… они лишь исполняли королевский приказ. У всех тех, кого ты убила сегодня, есть семья, и они…

— Только не надо пытаться меня разжалобить! — процедила Рейнара. — Нас, галгредов, вам не было жаль, так почему я должна вас жалеть?

— Пожалей хотя бы саму себя, — тихо отозвался Кермаг. — Что будет с тобой, когда придет понимание, что ты стала извергом, безжалостной убийцей?

Найдру молчала, пронзая росаха взглядом.

— Уходи, Кермаг, я не хочу причинять тебе боль. Ты… помог мне отсюда сбежать, и я это ценю, но… не надо мне мешать.

— Что ты хочешь сделать? — устало спросил росах.

— Убить всех, кто находится в крепости, — спокойно откликнулась Рейнара, — кроме тебя.

— Не надо, — воин сделал шаг, но найдру предупреждающе выставила ладонь. — Прошу тебя, остановись! Ты уже убила Тахона, отомстив тем самым за своих родителей!

— Этого мало, — жестко ответила Рея.

Кинув на росаха холодный взгляд, девушка добавила:

— Я запру тебя в подземелье, чтобы ты не смог мне помешать.

Галгреда демонстративно приблизила серебряную иглу к куколке с испачканным кровью лицом. Она готова была пустить в ход магию найдру, если Кермаг бросится на нее. Но близкий друг ее отца стоял, опустив голову, словно сдавшись. Не выпуская из рук магические атрибуты, Рейнара пошла вперед.

Когда она проходила мимо росаха, он внезапно в два прыжка преодолел разделявшее их расстояние. Девушка почувствовала острую боль в боку, а затем ее будто обожгло огнем. Кермаг выбил из ее рук куколку и, держа наготове кинжал, произнес:

— Рея, ты не оставила мне выбора. Рана неглубокая — если ты сейчас покинешь крепость, то вскоре доберешься до Траорма, где тебе смогут помочь.

Не слушая его, найдру приложила руку к пульсирующему боку.

— Ты меня ранил… — изумленно прошептала она.

— Я же сказал — у меня не было выбора! — вскричал Кермаг. — Да пойми же ты — я не хочу, чтобы кто-то еще погиб от твоей руки.

Его слова звучали для Реи очень глухо, словно сквозь толстый слой ваты. Девушка чувствовала, как в ее душе стремительно закипала ярость. Она верила ему, а он ее предал! Он такой же, как Тахон. Все они не достойны жизни.

Эта ярость была странной — Рейнара ощущала ее в своей крови, в каждой клеточке тела. Ярость наполняла его до предела, застилая глаза найдру черной пеленой. Отняв руку от бока, галгреда ошеломленно вперилась в нее взглядом — она была черной от крови.

Посмотрев в глаза Кермагу, девушка увидела в его глазах шок. А потом из них потекли струйки такой же черной, как у Реи, крови. Схватившись за прутья клетки, росах из последних сил прохрипел:

— Остановись, — и тут же упал навзничь.

Но найдру не могла ничего сделать, даже если бы захотела. А она и не хотела. Дальнейшее воспринималось Рейнарой очень смутно. Она помнила, как при ее взгляде на любого росаха у того из глаз начинала течь кровь. Помнила, как они падали, оставляя на каменном полу темные разводы. Помнила, как убила всех. До единого.

И когда с глаз Реи спала заслонившая мир пелена, а ее кровь приобрела привычный оттенок, девушка сползла по стене крепости на пол. И горько заплакала, осознав, что натворила.

Дверь подругам открыла Шелана. Красавица вопросительно изогнула бровь.

— Что-то случилось? — осведомилась она.

— Энтони… Я хотела сказать — Джувенел здесь? — чувствуя, как от волнения холодеют руки, спросила Эва.

Если колдунья и удивилась, то на ее лице это никак не отразилось.

— Джувенел, — чуть громче произнесла она вглубь дома, а затем открыла девушкам дверь шире.

Эва вошла, чувствуя, как улетучиваются последние остатки спокойствия. Сердце колотилось как ненормальное. Как-то отстраненно Тень подумала, что даже перед первой битвой с Древним она не волновалась настолько сильно.