Bethesda softworks - Сборник книг вселенной The Elder Scrolls

Мы знаем, где в данный момент находится Амулет Королей. Пожалуй, то, что он вернулся туда, вполне уместно. Сахан более эрудирован, чем я ожидал, однако слишком поэтичен. Умный и патриотичный человек имперского наследия мог бы моментально подумать о древней цитадели Санкр Тор, ее связи с Алессией и завете богословов. Это, пожалуй, послание небес, что эльф Маннимарко не питает особой любви к истории Сиродила.

И такой широкой кистью я сам себя рисую глупцом: в конце концов, я и сам не думал о Санкр Торе.

Саи Сахан — любопытная личность. Я никогда не считал редгардов такими презренными, как считали нибенейские лорды, и считаю его самым приятным из оставшихся в живых соратников. Он понимает, что есть долг и преданность делу; служит тем, кто отвечает его интересам, и оттачивает мастерство с особым упорством. Несмотря на его неспособность возродить утерянную традицию — что, как я считаю, к лучшему, ибо, возможно, это послужило причиной гибели родины редгардов — способности Саи Сахана в обращении с длинным мечом воистину невероятны.

Я вспоминаю времена войны против Длинного дома императоров, когда он скакал верхом во главе колонны наемников, которые были наняты Вареном для оказания поддержки в освобождении Лейавина. Оказалось, что Леовик, отпрыск Тага Дроилоча, и тогдашний правитель Имперского Города завербовали этих наемников в качестве двойных агентов. Когда Саи и его «верные» воины были уже у ворот Лейавина, они вдруг обратились на сторону противника, намереваясь принести Леовику голову легендарного командира Драконьей стражи из войска Варена.

Сложно доверять народным слухам, но если прогнать туман преувеличения, то становится ясно, что Саи пробил дорогу через два войска, которые намеревались отделить его череп от шеи. Когда он вернулся на базу мятежников в Бруму несколько недель спустя, он принес с собой скальпы восьмидесяти шести мужчин и новость об освобождении Лейавина.

Лично он мне этого не рассказывал, несмотря на мое упорство. Варен, конечно же, не проболтался: использовав свое обаяние, он начал сочинять сказки о славной битве. Саи Сахан, который в одиночку освободил Лейавин от контроля Леовика.

Подозреваю, что правда гораздо более жестока и кровава. Один человек не срезает кожу у восьмидесяти шести без сильного гнева или приступа кровожадности. Один человек не бросается в битву против шестисот: редгард, вероятнее всего, сражался с крайней жестокостью, ведя бой на улицах города несколько дней, убивая командиров и гвардейцев, покуда предельцы и их наемники не бросили свои укрепления.

Именно это делает Саи Сахана таким опасным. Он из тех, кто прячется в темных переулках, едят мусор и разделывают людей с такой первобытной жестокостью, что напугать их можно лишь став убийственным невидимым призраком, бродящим ночами по оккупированному городу.

Учения Дивада, Абаха, Калама и Сатамеха говорят о том, что воин может оттачивать свое мастерство до совершенства или заострять свой меч настолько, что он способен разрубать камень и сталь как горячий нож масло, но истинное достоинство мечника определяется врагами, которых он притягивает. Меня охватывает праздный интерес, как бы они пересмотрели свое заявление, если бы увидели нас сейчас, учитывая, что нашим врагом является один из князей даэдра.

Поначалу я хотел написать, что меня не готовили к подобным событиям, но после часов медитации и напутствия некогда моего императора я пришел к выводу, что это как раз именно то, к чему готовили нас с Касурой. Певчие мечи старой Йокуды были, согласно рассказам, чем-то большим, чем просто смертными; они обладали навыками и концентрацией такого уровня, каких не смог бы достичь ни один другой человек за всю жизнь. Сейчас я не могу сказать, что сумел достичь этих высот, однако мое последнее испытание было направлено не на ведение войн рядом с императорами, но на несение праведной стали для борьбы с противниками всего живого.

Меня гложут сомнения насчет моей готовности к предстоящей борьбе. Я не дал предателю то, чего он хотел, но не могу сказать, что вышел из Залов мучений невредимым. Торн вяжет плоть при помощи магии исцеления моего господина, а мои дикие сны прогоняет теплый голос Лили, в то время как я в ужасе просыпаюсь в мертвой ночной тишине.

Пока я восстанавливался, мы с Тарном много говорили об играх искусства и стратегии, и я говорил абсолютно открыто о том, что меня беспокоит. Его презрение к моим очевидным недостаткам служит необходимым антиподом к ласковым словам Лили. Я терплю и принимаю это, ведь для воина без человечности недостатки — словно лезвие меча, выкованное недостаточно гибким. Его слова укрепляют мою уверенность и заставляют ум оставаться острым.

Трудно оставить позади столько смертей в Аббатстве. И хотя мы сделали все, что было в наших силах, пройдет еще много лет, прежде чем Касура готова будет вновь обучать студентов пути лезвия и разума. Когда все это закончится — мы должны выжить, конечно — я бы хотел вернуться туда и помочь в восстановлении.

Возможно, я попрошу Лили отправиться со мной.

Мне больно видеть город с подобной историей утонувшим и поверженным силами некромантии Маннимарко и его Черных червей. Хотя сыны и дочери Сиродила не являются моим народом, разорение чего-либо, имеющего культурную значимость, заставляет мое сердце обливаться кровью. Во многих смыслах — хотя ни корона, ни предки этого не признают — мы больше похожи на имперцев, нежели отличаемся.

Варен оказал мне честь, попросив руководить его Драконьей стражей. Я обучал многих капитанов лично, натаскивая их в искусствах фехтования, командования и тактики. Они были разных рас и вероисповеданий: был набожный Нетинал из Морровинда, который мог бы спокойно читать проповеди о своих языческих полубогах каждый рассвет. Также я помню юного Лукаса Эвани, изгнанного из семейных владений в Хай Роке вследствие политических конфликтов. Не все из нас были имперцами, но мы все же легко приняли их традиции, учения и даже еду. Мы все верили в Империю.

Но теперь я вижу, что Империя была лишь мечтой, а Санкр Тор — разрушенная тень этой мечты. Я поклялся Варену Аквиларосу защищать его и вижу, как его мечта о воссоединении Империи сбывается, но, как мы все видим, выполнить эту клятву будет невозможно. Даже сейчас Имперский Город осаждается теми, кто хотел бы видеть своих представителей сидящими на Рубиновом троне. И очень немногие из них родом из здешних земель.

Я буду оплакивать потерю Санкр Тора и разрушение Империи как результат опустошительных конфликтов — мирских и космических. Не то чтобы я питал особую любовь к учениям Империи, просто это более похоже на путь Певчего меча, которому я следую: ломаная линия, которую хотят возродить лишь немногие, чьи мотивы бескорыстны и нетленны.