Кристофер Раули - Дракон на краю света

Высокая Ведьма Фи-айс выступила вперед благословить мемориал. Голос ее дрожал от напряжения, срываясь на высоких нотах. Но вокруг держалась почтительная тишина, слова ее доходили до каждого. Воины почувствовали, как тяжесть оставляет их сердца. Потом все приготовились к общему богослужению. Колдунья прочитала небольшой, знакомый всем отрывок из Биррака, а затем повела людей сквозь последовательность коротких молитв. Закончив, она отступила в полной тишине, нарушаемой лишь хлопаньем флагов под порывами ветра.

Вперед выступил генерал Веган и ясным, хорошо слышным на всей парадной площади голосом призвал всех к минуте молчания. После ничего уже не было слышно, кроме скороговорки дождя и потрескивания ткани трепещущих на ветру флагов. Минута переросла в десять, а потом и в двадцать минут, затем генерал объявил о конце парада, и войска были распущены. Солдаты разошлись, смешавшись с толпой. Молчание не нарушилось, и люди стали спускаться на Башенную улицу в относительной тишине.

Драконы в сопровождении своих мальчиков гурьбой направились к Драконьему дому. Тут и там попадались разрозненные группки солдат, в основном уходящих с парадной площади.

Драконопасы Свейн и Джак шли вместе, и тут пути их пересеклись с капитаном Кесептоном и Лагдален. Мальчики немедленно встали по стойке «смирно» и отдали салют.

Кесептон отсалютовал в ответ:

– Рад встрече, друзья мои из боевого Стодевятого.

Лагдален приветствовала каждого сердечным рукопожатием. Но радость их встречи была омрачена отголосками только что закончившейся церемонии.

– Тяжкий день, леди Лагдален, – сказал минуту спустя Джак.

– Знаю, Джак. Для меня тоже. Для всех нас.

– Трудно поверить, что их больше нет. Всех их, – сказал Свейн.

– Чертовски трудно, – отозвался Холлейн Кесептон, не раз сражавшийся плечом к плечу с Релкином и Базилом. – Они были легендарной парой, песни о них будут долго петь в легионах Аргоната.

– Скажите, леди, – спросил Джак, – как поживает леди Лессис? Вы видите ее?

– Нет, Джак, я больше с ней не вижусь. Леди ушла к себе домой на острова и говорит, что больше никогда не покинет их. Видишь ли, она близко к сердцу приняла потери в Эйго. Как-то потом она говорила мне, что не думает, что сможет еще хоть раз приказать людям пойти на смерть в бою.

Драконопасы с грустью приняли это известие. Жизнь их не раз резко менялась по приказам Серой Леди, но они не променяли бы такую жизнь на более тихую в лагере «Чащи». Они прошли полмира, служа тому же делу, что и Лессис, и повидали такого, во что другие и поверить могли бы с трудом. Они были вместе до самого конца и встретились лицом к лицу с великим врагом в его логове, и другой жизни они и не желали. Они уцелели и закалились в боях.

Лагдален видела, как изменился маленький Джак. Лицо его, хотя по-прежнему еще детское, приобрело новое выражение, и от него исходило ощущение силы. Из глаз ушло мальчишество, теперь перед ней стоял воин. Лагдален уже приходилось видеть подобную перемену в Релкине. Пройдя сквозь горнило войны, поневоле изменишься.

– Как себя чувствуют драконы, Джак?

– Хорошо, капитан. Несколько подавлены, как понимаете. Особенно Пурпурно-Зеленый – он тяжело переносит все это. Они были близки с Хвостоломом с самого начала. Еще до того, как я поступил на службу.

– Именно благодаря Базилу Хвостолому Пурпурно-Зеленый вступил в легион, – отозвался Свейн.

– Так что есть небольшие трудности. Они легко впадают в угрюмость.

Тут какой-то здоровяк отделился от толпы и окликнул Лагдален.

– Дядюшка Иапетор! – воскликнула она.

Старый Иапетор, в прошлом заслуженный морской капитан, тепло приветствовал остальных.

– День скорби, несчастный повод для встречи, возможно, но я горд знакомством. Любой друг Релкина из Куоша – друг Иапетора из Марнери.

– Рады встрече с вами, сэр.

Свейн уже собирался, извинившись, проститься, когда две новые фигуры, облаченные в военные плащи, появились перед ними. Золотые звезды горели на отворотах воротников их мундиров. Пересчитав нашивки, Свейн прошипел Джаку на ухо:

– Генералы!

Оба драконопаса вытянулись с небывалым старанием.

Генерал Кесептон отсалютовал в ответ не менее четко:

– Вольно, – и повел рукой в сторону своего коллеги:

– Это генерал Хант. Он ведает снабжением здесь, в Марнери. Генерал, это мой внук, Холлейн Кесептон, со своей женой Лагдален.

– Мое почтение, капитан, леди.

Генерал Кесептон уже разглядывал двоих драконьих мальчиков и успел прочесть номер на сияющей меди, прикрепленной к их фуражкам.

– А также, генерал, мы имели честь ответить на приветствие двух воинов боевого Стодевятого марнерийского.

Хант поднял глаза:

– Неужели?

– Да, генерал Хант, это драконир Свейн и драконир Джак. Джак ухаживает за Альсеброй, бесплодной шелковисто-зеленой драконихой, {1} 1 В Драконьих Корпусах Аргоната воюют только бесплодные самки драконов. Автор использует конкретный термин, взятый из генетики – фримартин. В нескольких книгах серии используется этот термин, в других – различные варианты неточного перевода, типа бездетные, оставшиеся без пары, дракониха, которой не суждено было иметь детей и т.п. Фримартин – тяжелое нерусское слово, я заменил его везде на бесплодные самки, бесплодные драконихи, но для полноты информации привожу определение термина фримартин. freemartin – фримартин. Бесплодная самка, одна из пары разнополых близнецов у крупного рогатого скота; бесплодие обусловливается гормональным взаимодействием плодов во время беременности. У крупного рогатого скота плаценты разнояйцевых близнецов обычно соединяются, что приводит к обмену клеток. Если пара близнецов мужского и женского рода, то мужские гормоны от эмбриона бычка оказывают эффект частичной маскулинизации эмбриона тёлки, создавая фримартина. Фримартины рождаются самками, но являются бесплодными, и поэтому не могут быть использованы для размножения или получения молока. известной своим боевым мастерством.

– О да! Кто же не слыхал о ней. Я польщен честью, мальчики, польщен. Дракон Хвостолом был вашим другом. Поверьте, весь Марнери скорбит сегодня вместе с вами.

– Есть, сэр! – выдохнули Свейн и Джак, как положено отвечать на параде на приветствие офицеров генералитета.

Кесептон широко улыбнулся, вспомнив себя тридцать пять лет назад, и попросил Холлейна отпустить мальчиков. Пусть идут по своим делам. Потом повернулся к старому другу, которого увидел рядом с Лагдален.

– А, Иапетор, старый лис, ну, как ты?

Иапетор и Кесептон крепко пожали друг другу руки.

– Воронье каркает по мне, генерал, но я не подпускаю их ближе, чем достает моя рука.