Кристофер Раули - Драконы Аргоната

– Портеус! – воскликнул Вексенн. – Вот так сюрприз! Ты уже вернулся с фронта?

– Так ведь я туда и не ездил, дружище. Мне было приказано позаботиться об охране тыла.

– О, вот как. А я-то думал, что ты отправишься на передовую. Возглавишь битву за Аубинас.

– Конечно, дружище, я только об этом и мечтаю. Но мы должны выполнять приказы, разве не так?

– Признаться, я как-то не привык выполнять приказы. Мне сподручнее их отдавать. Уверен, ты меня понимаешь.

– Конечно, дружище. Привычки у меня те же, но времена меняются. Идет война, и все мы солдаты. А значит, должны выполнять приказы, когда это необходимо.

– Хм… Ну…

– Так или иначе, дружище, я здесь по просьбе Косока. Представляешь, он сказал нечто несусветное – будто бы ты забрал его пленниц и удерживаешь их у себя. Вот я и решил пойти да посмотреть, в чем дело.

Вексенн уставился на Портеуса. И как только лорд Лапсор ухитрился сотворить такое с его старым другом.

– Нет.

– Нет? – Портеус насупил брови, как будто не понимал, что означает это слово.

– Нет, я вовсе никого не удерживаю. Я встретил гостей, вот и все. Я имею право принимать каждого, кто посещает мой дом.

– А, вот оно что. Очень хорошо. Но не находишь ли ты, что пора отвести пленниц в их камеры? Они должны быть там к тому времени, когда лорд Лапсор вернется и захочет на них взглянуть.

Ноздри Вексенна раздулись. Это был его дом, и восстание было делом его рук, а они действовали так, словно он был пустым местом. Решили, будто могут делать в его доме все что угодно, даже не спрашивая разрешения.

– Они будут доставлены к Лапсору в должное время. Пока же останутся у меня – мне угодно с ними побеседовать. Ты кажется забыл, Портеус, что армией Аубинаса командую я.

На одутловатом лице Глэйвса отразилось замешательство.

– Но лорд Лапсор приказал поместить их в клетки, он хочет начать работать с ними сразу по возвращении.

Сердце Лагдален застыло.

– Работать? – мягко спросила она.

Портеус взглянул на нее, но, кажется, не узнал. Он разительно изменился – сильно сбавил в весе, а взгляд его сделался пустым, как у новорожденного теленка.

– Может, и так, Портеус, но я еще не закончил беседу. Вот когда поговорю с этими молодыми леди, их сможет увидеть и Лапсор.

– Фалтус, подумай как следует. Если лорд не сможет вовремя приступить к своей работе, он будет недоволен.

– Увы, дорогой Портеус, иногда такое случается. Лорд Лапсор меня поймет.

Отказ Вексенна был выше разумения Глэйвса.

Снова послышался стук, и служанка внесла поднос с горячим келутом. При виде связанных рук молодых женщин брови ее поползли вверх, но она, не сказав ни слова, накрыла на стол. Лагдален и Эйлса взялись за чашки. Портеус пробормотал что-то себе под нос, резко повернулся и вышел из комнаты.

– Я должен извиниться за поведение моего друга Портеуса. Последнее время он сам на себя не похож.

Лагдален отпила глоточек келута и взглянула на Вексенна. Она начинала понимать, что к чему. Связавшись с этим Лапсором, Вексенн все равно что поймал тигра за хвост. Он не мог чувствовать себя в безопасности даже в собственном великолепном доме.

– Итак, мастер Вексенн, лорд Лапсор гостит здесь, у вас?

На лице Вексенна появилась вымученная улыбка, тогда как рука его сжалась в кулак.

– О да. Необычный гость. Разместился в подвале, можете себе представить. Живет там с целой армией всяких диковинных существ. Невероятно, но он сотворил их всего за несколько недель.

– Портеус Глэйвс упоминал о какой-то «работе». Что он имел в виду?

Вексенн побледнел. Рука его задрожала, и чашка звякнула о блюдце. Перед мысленным взором предстали кошмарные образы.

– Ах, давайте не будем… не стоит обсуждать такие вещи. Пойдемте лучше прогуляемся по оранжерее. Вам там понравится. Да, наверняка понравится.

Женщины поднялись, и Вексенн повел их по великолепным залам своего огромного дома. Двое стражей следовали за ними на почтительном расстоянии. Через некоторое время они остановились перед огромным холстом с изображением кипевшей под мрачным тучами кровопролитной битвы.

– Это «Танагос» Йеффа Хиларда. Существует ли что-либо, способное сравниться с этим полотном по накалу ярости и страсти?

Лагдален вынуждена была согласиться. Благодаря несравненному мастерству Хиларда великое сражение при Танагосе разворачивалось перед глазами зрителей почти как наяву. Восседавшие на белых конях рыцари Аубинаса устремлялись вперед, чтобы прорвать строй армии Повелителя Демонов. Люди, бесы и тролли наносили яростные удары, упавшие корчились в агонии. Под нависшими грозовыми тучами решалась судьба цивилизации.

Некогда – припомнила Лагдален – слово Аубинас и впрямь произносили с гордостью. Земля эта была родиной великих воителей, бесстрашно отстаивавших дело Аргоната. Увы, за много поколений жители этого края забыли о верности союзу и прониклись высокомерием по отношению к соседям.

В ярко освещенном коридоре они задержались, чтобы насладиться первым изображением Санберга кисти Хонориста Аупоза.

– За свою жизнь великий Хонорист писал Санберг сорок один раз. Гора одна, а картины все разные. Каждая из них уникальна – и погода, и время дня, и угол зрения все имеет значение. Санберг многолик.

На Эйлсу, дочь Ранара, богатство и красота огромного дома произвели немалое впечатление. Ваттельские горцы гордились длинными родословными, но главным их богатством были стада овец. В их старинных домах не было и намека на роскошь. Конечно, она слышала об Аупозе и других мастерах его школы, но за всю свою жизнь видела только одну его картину, хранившуюся в доме банкира из Марнери. Здесь же они висели повсюду, вместе с полотнами бессмертного Хиларда и Десли из Во.

– Ваша коллекция картин необычайно хороша, мастер Вексенн. Я действительно хотела бы ознакомиться с ней, но не со связанными руками.

На лице Вексенна отразилась внутренняя борьба. Он понимал, что связать благородных дам позор и бесчестье, стыдился этого, но не осмеливался нарушить приказ Лапсора. «До каких пор можно трепетать перед Лапсором?» – подумал он, но тут же припомнил руки, протянувшиеся к лицу Портеуса, и содрогнулся.

– Я тоже предпочел бы, леди Ваттель, чтобы ваше желание исполнилось. Пойдемте, оранжерея ждет.

Оранжерея представляла собой просторное помещение – почти бельведер {9} 9 Бельведе́р (от итал. belvedere – «прекрасный вид») – лёгкая постройка на возвышенном месте, позволяющая обозревать окрестности. Кроме отдельно стоящей постройки бельведером может называться надстройка над зданием, вышка. Слово впервые вошло в употребление в Италии, такие постройки стали распространены в Риме, например у Латеранского дворца или Виллы Медичи. В русском языке слово обозначает преимущественно надстройку, во французском так обычно обозначается беседка или павильон в конце сада с хорошим видом. со стеклянным потолком и длинным рядом высоких, пропускавших много света окон. Радовали взгляд тянущиеся вдоль стены апельсиновые деревья. По существу то была терраса, открывавшаяся только на юг. С трех сторон над ней возвышались стены дома, которые можно было углядеть сквозь стекло. Лагдален заметила, что по углам со стеклянного потолка сбегали дренажные трубы.