Кристофер Раули - Драконы Аргоната

– Аубинасцы думают, будто они лучше всех прочих, потому как выращивают больше всех зерна, – заметил маленький Джак.

– Вся эта заваруха как раз из-за зерна и началась, – поддержал его Мануэль. – Зерновые магнаты, вот кто мутит воду. Если Аубинас сделается независимым, они смогут попридержать часть урожая и взвинтить цены. Поэтому Империя для них – словно кость в горле.

– Но коли это все затеяли зерновые магнаты, – не унимался Ховт, – чего ради простые парни кладут за них головы? Мы сегодня уложили целую прорву аубинасцев, но я сомневаюсь, чтобы среди них было много зерновых магнатов.

– Солдатам платят, – сказал Энди.

– Не может быть, чтобы платили им всем. Их слишком много. И вообще, они что, очень богаты, эти зерновые магнаты?

– Богаты то богаты, но не настолько, чтобы платить всем и каждому, – пояснил Мануэль. – Они действуют хитрее. Пускают в ход свои денежки, чтобы взбудоражить людей. Каждую мелкую обиду или несправедливость всячески раздувают и используют в соответствии с тем, что стоит у них на повестке дня.

– На чем стоит? – не понял Ховт.

– Эй, парень, да ты и на самом деле из захолустья.

– Слушай Мануэля, Ховт, – съязвил Свейн. – Он у нас грамотей.

Означенного грамотея колкость Свейна ничуть не смутила. Он действительно закончил училище, в котором готовили драконопасов из ребят постарше. В эскадронах таких было немного, и они всегда выделялись.

– Слушай, Ховт, – промолвил Мануэль, – повестка дня – это вроде как список того, что они собираются сделать. А собираются они прежде всего добиться независимости, которая нужна им, чтобы поднять цены на зерно. Добрая треть всей пшеницы и ячменя Аргоната растет в Аубинасе. Там самая плодородная почва в мире.

– Ура, наконец-то мы об этом узнали! – проворчал Свейн, малость задетый тем, что «грамотей» снова его обставил.

Ховт, однако, этим объяснением не удовлетворился:

– И все равно мне не ясно, почему аубинасские ребята сражаются за магнатов. Разве они не видят, что сами магнаты своими шкурами не рискуют?

– Богатеи заморочили людям головы россказнями о том, будто Империя грабит Аубинас непомерными налогами, – с ноткой раздражения сказал Энди. – Убедили, что стоит добиться независимости – и все разом разбогатеют.

– Точно, – подхватил Джак, – только на деле от независимости выиграют одни магнаты.

Маленький драконопас уже разбирался, что к чему в этой жизни.

– А остальные, выходит, будут платить за хлеб гораздо больше?

– И за все прочее, – добавил Мануэль. – Если поднимается цена на один из основных товаров, такой, как хлеб, следом дорожает и все остальное. Кому при этом придется худо? Конечно же беднякам.

– Неужто этим магнатам мало того, что у них есть? Я слышал, будто они живут во дворцах и держат целые армии слуг.

Все дружно закивали: богатство аубинасских зерноторговцев было притчей во языцех.

– Неужели простые аубинасцы ничего этого не понимают?

– Вот уже не знаю, – сказал Свейн. – Можешь спросить у Релкина. А то наш умник из Куоша сегодня что-то отмалчивается.

– Что думаешь, Релкин?

– Почему они дерутся, я не знаю, да и не мое это дело. Но, нападая на нас, они обрекают себя на смерть. Люди не могут выстоять против драконов. Это не война, а резня.

– А вот Пурпурно-Зеленому такая война, кажется, нравится.

– Он по-прежнему хочет отомстить. Дня не проходит, чтобы бедняга не горевал о потерянных крыльях.

Все молчаливо согласились.

– Ну ладно, а чем все это кончится? – поинтересовался Энди. – Может, раз мы их пуганули, так и драки больше не будет? Шли бы они себе по домам.

Релкин покачал головой. Если бы все могло быть так просто.

– Мы их побили, но вовсе не разгромили. Думаю, скоро опять состоится битва.

– Настоящая битва? – спросил маленький Джак, которому в голосе Релкина почудилось что-то пророческое.

– Да, я чувствую это. Битва нешуточная, и грянет очень скоро.

Словно нарочно, для усиления драматического эффекта, пророкотал гром. Со стороны Ясного моря надвигалась новая буря.

– Клянусь Рукой, опять дождь, – негодующе воскликнул Свейн.

– Реки уже выходят из берегов.

– Нужно прятать снаряжение. Кузо задаст жару любому, на чьем драконе будет мокрый джобогин.

Драконопасы захлопотали, готовясь встретить дождливую ночь.

ождь клокотал в водосточных желобах, барабанил по окнам и крышам. На улицах Марнери завывал яростный ветер, и благоразумные горожане старались нос не высовывать из дому. До темноты оставалось не меньше часа, но уже сгущался сумрак, потому что небо затянули тяжелые облака. Лавки на Башенной улице закрылись рано: приказчики задраивали окна и запирали ставни. Фонарщику пришлось взяться за работу. Ему было нелегко – сильный ветер так и норовил задуть огонь.

На Водяной улице виднелась одинокая фигура. Женщина в навощенном дождевике и широкополой шляпе спешила вверх по склону, огибая лужи и уворачиваясь от хлеставших с крыш потоков воды. Ветер старался сорвать шляпу, но она была надежно завязана под подбородком. Лагдален из Тарчо торопилась домой, к дожидавшейся вечернего урока Ламине. Сегодня Лагдален обещала дочке почитать выдержки из объемистой «Географии», содержавшей описания дальних стран, составленные капитанами белого флота. Девочка очень любила рассказы о заморских землях.

Там, где ближе к вершине холма улица делала зигзаг, водостоки были переполнены, и темные потоки бурлили на мостовой. Внизу, на Рыбной улице и у Водных ворот, скорее всего, уже подтопило лавки. Лагдален не могла припомнить, чтобы в это время года так сильно дождило. Утешало лишь то, что закончился нелегкий рабочий день. Десять часов напряженного труда ушло на то, чтобы расчистить бумажные завалы, но зато теперь Летиция, Роза и другие девушки могли справляться с текущими делами и без нее. Приходилось полагаться на них – другого выхода все равно не было. Ее подчиненным предстояло самостоятельно встречаться с судебными стряпчими, собирать доказательства и выискивать свидетелей. На службе Империи работы хватало всегда – в том числе и когда Лагдален бывала в отлучке. А такое случалось нередко, ибо, помимо своей основной должности, Лагдален сотрудничала со Службой Необычайного Провидения. На протяжении нескольких лет она помогала Лессис из Валмеса и была несказанно рада тому, что до сих пор жива.