Алексей Переяславцев - Возвращение неправильного попаданца или Негатор-5

— Как насчет магов огня?

— Ответа пока что не дали, но уверен, что согласятся. Два бакалавра. Оба сейчас без работы и без кристаллов.

— Если согласятся — к Хариру. Он знает, что делать. Вы, Моана?

— Старейший добился полномочий от Первого на проведение операции.

Мне не очень понравился тон ответа. На мой взгляд, в нем был избыток уверенности, вот почему с моей стороны прозвучало:

— Факты?

Мне показалось, что в голосе Моаны мелькнула легкая тень обиды.

— Они у меня есть. Сугур сразу после беседы с Первым поехал в хранилище кристаллов и предъявил на входе бумагу. Содержание ее осталось невыясненным, однако… Известно, что в хранении находятся такие кристаллы, которые любой академик может забрать под личную ответственность. Но также имеются такие, которые без письменного разрешения Первого не отдадут.

— Я понял вашу мысль. Сам факт предъявления бумаги есть доказательство того, что Первый дал свою санкцию. Вам известно, когда кристалл был взят из хранилища?

— Да. Позавчера. Обоз выехал из города вчера.

— Вот как? Значит, и нам пора действовать. Все свободны…

Всегда был уверен, что классические, проверенные временем приемы — самые действенные.

— …а вас, сударь лейтенант, я попрошу остаться.

Наедине официальщина, разумеется, была отброшена.

— Тарек, у тебя уже есть план.

Это не было вопросом.

— Есть. Вот что я предлагаю: надо…

(сцена, которую я видеть никак не мог)

— Ну, как тебе команда?

— Честно скажу: и представить не могла. Знаешь, кто меня больше всех поразил? Сафар! Я-то думала, он резчик по дереву.

— Он такой и есть. Помнишь шкатулку его работы — ты же ее купила?

— Помню. Но сейчас он как начал сыпать названиями кристаллов… Да я едва ли две трети знала! А он с ними, как с привычными. Откуда, я спрашиваю? У него нет никакого образования, это сразу видно.

— Командир и научил.

— Если ученик такое знает — каков же наставник? Вот что скажу: если бы я ничегошеньки о команде не знала — даже тогда, заслушав Сафара, я бы из кожи выпрыгнула, чтобы присоединиться. Невзирая на все странности командира.

Глаза у Моаны чуть-чуть сузились.

— Что же ты считаешь странным?

— Ну, первую его странность ты и сама знаешь. Потом: здесь он, без сомнения, чужак. Взять, к примеру, язык. Произношение очень забавное, я чуть не захихикала сначала. А затем подумала: живет он здесь уже больше года, а произношение не исправил. Значит, родной язык у него совсем другой. Других носителей этого языка ты тут не встречала?

— Да и нет. На нем еще говорит дочка Тарека, но ее он сам обучал. Предвижу твой вопрос и сразу отвечу: не знаю, зачем. А еще мне кажется, что Ирина понимает, хотя и не говорит. Ах да: я пару раз слышала, как он говорит со своей норкой на том же языке.

— А на форму его черепа ты обратила внимание?

— Еще как. Сразу после знакомства. На ней-то я и строила свои выводы.

— Вот и я говорю: чужак.

— Командира одно время полагали горцем.

— Даже не смешно. Акцент — да, похож; все остальное — нет. У него пропорции длин рук и ног — и те другие. Самое же главное: он думает иначе. У меня тут закралась мысль: а человек ли он?

— Сначала я тоже сомневалась. Но нет, он человек. И доказательство этого в данный момент, полагаю, сосет ирину грудь. Между прочим, отличный мальчишка получился. Здоровый, веселый, любознательный.

— Значит, человек. А ты, случаем, не думала…

— Думала. И отказалась от этой мысли. И тебе весьма не советую.

— Я же просто из интереса…

— Сколько раз тебе говорила: Профес непредсказуем. Иногда я угадываю его реакцию, но лишь иногда. Так что рискуешь своим любопытством поломать все свои планы. А вот они вполне реальны. Кстати, тебе пора переговорить с Шахуром.

Если краткость — сестра таланта, то это письмо было создано рукой гения. Вот каковым было его содержание: «Водорез». И дата. Все.

Значит, Академия уже купила этот быстрый кораблик у вождя Тхрара. Или взяла напрокат, что по сути то же самое. Значит, пока что наши противники действуют в соответствии с логикой. Нашей логикой. Что ж, пора и нам ей последовать.

Как раз в тот момент, когда я принял решение, в коридоре послышались голоса. Разобрать можно было лишь один, другой говорил нечто невнятное. Звучный голос принадлежал Намире.

— …ваш метод, пусть даже изначально ориентированный на движение корабля, можно использовать в магии жизни… никаких шуток, уверяю вас… представьте себе движение крови по крупным сосудам… все верно, при повреждении сердца я могу наложить конструкт, но подумайте, в какое количество энергии это обойдется… мне столько и не надо, даже пяти дней хватит… экономия на конструкте, вся его энергия уйдет на рост органа, а не на функционирование… вот превосходная мысль, достойная докторской диссертации… это так, но Сарат теоретик, а вы, с вашим обширным практическим опытом…

Я беззвучно рассмеялся. Охмуреж шел по всем правилам.

(еще сцена, которую я видеть никак не мог)

Со стороны этих троих мужчин можно было принять за купцов, везущих скобяной товар: тяжелая повозка, запряженная тройкой, металлически побрякивала на каждом ухабе. Проезжие, по всей видимости, не имели при себе решительно никакого оружия. А главное: все трое с беспокойством поглядывали на небо, готовое разразиться очередным дождем. Это и понятно: ржавое железо охотно не раскупят.

Разрушение образа добропорядочных торговцев произошло, так, что увидеть это было некому. Трое мужчин остановили повозку, не доезжая каких-то пяти миль от большого села, вместо того, чтобы именно дотуда и дотянуть, пока дождь не припустил всерьез. Один из возчиков взял лошадей под уздцы и отвел повозку в сторону. В результате никакой наблюдатель не смог бы ее разглядеть в окружающей дорогу зелени. Он же быстро распряг тройку. Остальные двое сноровисто откинули закрывавшую груз мешковину. Сразу стало ясно, что товар, хотя и сделан из железа, не имеет ничего общего ни с обычными скобяными изделиями, ни с оружием. Единственное, что могло бы поддержать образ, состояло в трех лопатах, небольшой пиле и топорах. Там же лежали мешки. Будь невдалеке собака, она разом бы определила, что в мешках продовольствие: сыр, копченое мясо, крупа и сухари. Но таковой рядом не случилось. Те же двое с кряхтеньем взвалили мешки на спины и потащили их в окружающий лес, взбираясь все выше и выше на холм с его южной стороны. Третий остался — видимо, чтобы сторожить. Ушедшие вернулись минут через пятнадцать; на сей раз сторожем остался один из них, а другая часть груза также отправилась в некое таинственное место.