Вадим Крабов - Заговор богов

Когда Рус узнал о подобных случаях, то горестно покачал головой, сомневаясь: «Надолго ли? Когда все угомонится, в пятнах потечет обычная жизнь, то не станет он вмешиваться так прямо, не по-божески это… да и люди, что бы они ни говорили, не любят Высшего вмешательства в их жизнь. Свобода воли, чтоб её… Лоос на этом погорела, а остальные боги помудрее её будут», — при воспоминании о паучихе в сердце что-то кольнуло. Он не обратил на это внимания. И зачем ругнулся на «свободу воли» — тоже не понял. Впрочем, и не особо задумался. Не любил Рус без особой причины заниматься самоанализом.

Гелиния, не без участия Пиренгула и Руса, решила, что бесплатная еда, драгоценности, одежда, которые находили почти в каждом каганском здании — непозволительная роскошь, плодящая бездельников. Отиг привел в город своих помощников: Рустама и Портурия — отпускных мастеров из его орденской школы, и они, с помощью ученика-Хранящего Леона, еще одного подмастерья-Хранящего и шести магов-Пронзающих, отыскавшихся среди немногочисленных склонных к Силе, состоящих на службе у Пиренгула, за месяц построили стену длиной более двух миль и высотой восемь локтей, отгородившую участок Кальвариона, в котором устроили всевозможные склады. Княгиня объявила все каганское продовольствие, оружие, амулеты, украшения, одежду и ткани — собственностью казны, которое будет храниться в качестве неприкосновенного запаса, но милостиво разрешила «доесть» те продукты, которые нашлись уже во вскрытых домах и которые она оставила хозяевам. А под это понятие попадали только семейные тиренцы из числа первых пяти сотен воинов, заброшенных сюда по приказу Пиренгула с целью разведки. Остальное обнаруженные поселенцами продовольствие и прочие ценности повелела сдать на склады. Нарушителей ждала высылка в Тир, причем всем семейством.

Разгорелись нешуточные волнения, которые были подавлены пятью сотнями этрусков, ставшими неофициальной гвардией княгини. Хвала богам, обошлось смертоубийства: бунтовщикам хватило избиения и вида десятка воинов из «первого пула», которых вместе с семьями отправили в Эолгул. Большую роль в наведении порядка сыграла Верховная жрица Эледриаса со своими жрецами. Они разили «словом божьим» — из «Сакральных списков», а не Словом — божественным желанием. Народ уговорили и он затих.

Количество посвященных новому богу росло, как на дрожжах. Конечно, в основном за счет бывших рабов. Но и некоторые тиренцы из числа тех, кто сохранял веру в Духов Предков, под впечатлением «чудес» Кальвариона, спешили посвятиться могучему богу, без чьего участия, по их наивным размышлениям, невозможно было построить такую «огромную красотищу».

После «кнута» Гелиния не преминула использовать «пряник»:

— После предательства Джабула, я думала, что все мои подданные извлекут урок из его жадности. Этого не произошло. Я скорблю об этом. Скорблю о раненых в этом бунте, скорблю об изгнанных — тридцати пяти тиренцах, женах и детях, пострадавших из-за своих неразумных мужей… Мой славный народ, не раз доказывающий свою доблесть и верность перед лицом многих захватчиков, в этот раз сдался на милость врагу коварному — лени, безделью и незаслуженному им богатству. Мне стыдно, что я могу доверять только чужеземцам — этрускам. Им золото не застилает взор… а вам, мои подданные? — толпа, собравшаяся перед дворцом молчала. Не только опытный Пиренгул, прятавшийся за занавеской балкона, не только чуткий Рус, стоявший рядом с ним, но и молодая княгиня, сурово облокотившаяся на перила и склонившаяся над безмолвным народом, уловила в тишине стыд, раскаяние и… обожание её, правительницы. — Но я прощаю вас, мой любимый народ! Объявляю, что отныне, во все открытые дома, кроме тех, кто уже заняты честными семьями, не запятнавшими себя в волнениях, можно заселяться! — Гелиния решительно вскинула руку и начавшийся было нарастать гул прекратился. — Это жилье будет временным и придется потесниться, пожить нескольким семьям вместе. Холостым, вдовым, бывшим рабам, рабыням — заселяться по несколько человек в один дом. Распределением жилья займется моя канцелярия, обращайтесь… Но это еще не все! Мой запрет на вскрытие зданий продлевается! Склонные к Силе, вы помните это? Изгнания продолжатся, если хоть кто-нибудь… — от её грозного взора мага-Хранящего, пусть и ученицы, некоторые окаменели… не натурально, конечно. — В дальнейшем, новые дома можно будет купить… успокойтесь! Малоимущим казна будет их жаловать безвозмездно, но только за особые заслуги. Всему. Свое. Время! — сказала, как припечатала. — Тиренцы! Многие из вас пришли сюда, снявшись с кочевий. И что я вижу? За воротами города стоят брошенные кибитки, бродят бесхозные борки, разбежались овцы, козы, свиньи. Это дело? Берите пример с некоторых воинов, пришедших сюда на полгода раньше вас. Они вспомнили заветы предков: отловили диких борков, местных овцебыков — познакомитесь с этими животными, узнаете какие они, — сделали загоны и занялись привычным для всех кочевников делом. А вы? Не стыдно? — Гелиния добавила в голос столько проникновения, что многим действительно стало стыдно. Рус удивленно поднял бровь: не ожидал от своей благоверной такого искусства. Да и столько властности увидеть не ожидал и рад этому не был. — Займитесь! Старейшины, вожди — уповаю на вас! Долина обширна, трава сочна. А вы, славные тиренцы и гордые освобожденные — сыны иных народов, те, кто занимались земледелием, вам, думаете, дела не найдется? Найдется! Но обо все этом — в моей канцелярии. Старшин жду там. Купцов тоже. А сейчас, мой народ, расходитесь. Сразу за воротами города этруски уже разбивают шатры. Шатров много, всем хватит. Помогите им — жить вам пока придется там, несколько ночей. Чтобы мои чиновники во всем разобрались… а я их подгоню. У меня не забалуешь! — закончила вроде бы со смехом и в отношении своего секретариата, но все поняли, кого княгиня имела в виду…

«Волк не родит ягненка», — убедились тиренцы. Дочь оказалась достойной отца.

Еще целый год Рус, Отиг, Андрей, Леон, Рустам, Портурий и еще десяток доверенным магов обходили дом за домом. Их сопровождали Грация, трое жрецов и еще несколько Склонных к Силе Эледриаса, которых Рус учил творить новые, разрушать и восстанавливать старые каганские узоры. Такое «обучение на ходу» было в целом ущербным, но кое-в-чем эффективным. По крайней мере, «открывать» и «закрывать» каганские жилища, при этом активируя защиту, великовозрастные школяры научились быстро. Вскоре маги разделились на двенадцать групп и только поэтому смогли управиться всего за год. А надо было забирать из домов все ценное, главным образом амулеты, драгоценности и продовольствие, отправляя его «ямами», «омутами», «жерлами» (структура «жерло вулкана» — проход через расслоение мрака в исполнении Пылающих), «зеркалами» (то же самое у Пронзающих), «окно бури» (Ревущие), «упругие лепестки» (Сила Эледриаса) на склады за «стену зависти (плача, горести и так далее)» — как обзывали внутренне ограждение, построенное Отигом. А Рус, научив «чужих» магов новой Звездной тропе, и не думал показывать им как надо снимать координаты, — на всякий случай, во избежание соблазна своровать. Убедившись в умении склонных к Силе Эледриаса справляться с защитой домов (амулеты «универсальных ключей» решили не рассекречивать), ушел из этой команды и занялся своими делами. Вскоре за ним последовали Отиг и Андрей. Один Леон не смог придумать для себя причину отлинять от этого скучного занятия и вынужден был заниматься им до конца, до последнего дома.