Ник Иланоиленэль - Полукровка (СИ)

Лия Хорес, родом из малюсенькой, затерянной в лесах, на отшибе земель моего отчима, деревеньки Белянки. Я сирота, родители мои Мокша и Зара Хоресы погибли этой весной, сунувшись в оттепель, на болота. Сгинули без следа, родных никого не осталось, кроме дальней родственницы, которая живет в Лавинии, иду к ней, потому что у меня есть маленький магический Дар, хочу выучиться на мага. Это история обыкновенной девчонки ни для кого не покажется странной, а когда доберусь до поместья тети Элизы, то историю подкорректируем, не могу же я деревенская девчонка из глуши вдруг стать воспитанницей герцогини.

Марион дико волновалась, все время заставляя меня то повторить легенду, то проверяла мои вещи, которые я собиралась взять с собой. Платье, как и книги, которые мне подарила сестра, пришлось оставить, откуда у деревенской сироты такие вещи, жалко было так, что чуть не расплакалась, я надевала его только один раз, в самый счастливый мой день рождения. Сестра утешала меня, что она купит мне потом кучу платьев, и что она, если подвернется такой случай, попробует переправить вещи к тете, но мне все равно было грустно.

С собой я брала записи бабушки, на них Мари, уже не взирая на риск, наложила заклятие отвода глаз и заклятие, которое не позволяло их украсть, забрать или прочитать. Несколько золотых монет зашили в пояс юбки, остальные медные и несколько штук серебряных монет положила в кошелек, который спрятала на дне сумки, вместо золотых сережек, которые работали как ментальный щит, сестра притащила мне простенькие железные, зато зачаровала их и против ментального воздействия и против физического, одежду Марион купила в самой дальней деревне, до которой все новости доходили через полгода.

— Ростом мы одинаковые, так что, решат, что это я для себя, по лесу в приличном не находишься, — отмахнулась она от моих опасений, что ей — то оставаться тут, а вдруг узнают, что покупала одежду.

И вот вроде все собрано, все сказано, уже и поплакали вместе. Наступил день, когда я должна была уходить. Мари собиралась проводить меня до самой дороги, на которой мне необходимо было найти и пристроиться к какому- нибудь каравану, не очень большому, но достаточно многолюдному, что бы затеряться среди людей.

— Никому не верь! Если что, ты можешь воспользоваться магией, но очень осторожно и что бы не видели, и не оборачивайся… — Мари трясло, — и будь осторожна..

Я молча обняла ее, на минуту прижалась, закрыла глаза, все, пора. Последний раз посмотрела на себя в зеркало, среднего роста, худощавая, с длинной каштановой косой до середины спины, серые глаза, наивное личико, щедро усыпанное веснушками, симпатичная, но взглядов не притягивает, обычная девочка лет семнадцати. Я грустно подмигнула ей. Теперь на долгие годы она- это я.

Выглядывая из‑за кустов и окидывая внимательным взором дорогу, что лежала перед нами, сестра торопливо еще раз перечисляла все, что я не должна была забыть:

— Деньги в сумке, на дне, записи бабушки я прятала в потайной кармашек, пока не доберешься до тети, не вытаскивай, головой по сторонам сильно не крути, сменная одежда у тебя есть, маленькая сумка с зельями лежит завернутая в твои штаны, что бы пузырьки не разбились, тете я послала письмо с помощью артефакта передачи, когда доберешься, пусть она пришлет мне весточку обычной почтой. В поместье тети начинай оборачиваться, твой котенок очень слаб и нужно, что бы она бегала, набиралась сил, только будь осторожна, очень осторожна. Ли..

Сестра крепко прижала меня к себя, горячо поцеловала в лоб и легонько оттолкнув от себя скрылась за кустами. А я сделала первый шаг навстречу новой жизни.

Жаркий летний день, очень пыльно, идти по обочине не очень удобно, но выбираться на середину дорогу не хотелось, пусть не часто, но меня уже несколько раз обгоняли малочисленные отряды всадников, которые промчались в нужную мне сторону. При первой встрече я только усилием воли удержалась, что бы не шмыгнуть в кусты и не замереть там прикидываясь кочкой, конь одного из всадников, повинуясь приказу перешел с галопа на рысь, оборотень, сидящий на лошади, внимательно оглядел меня, после чего потеряв ко мне интерес, умчался догонять своих товарищей.

Я тихонечко выдохнула и поняла, что все это время не дышала: «Это по мою душу. Страшно- то как, судя по всему за мои поиски взялись всерьез, наверняка Совет распорядился. Нужно привыкать, и хватит трусить, все равно, когда — нибудь мне придется встретиться лицом к лицу и с отчимом, и с Советом», — Мари, да и я тоже, не питали никаких иллюзий, что оборотни просто так откажутся от планов заполучить меня к себе, в качестве постоянного, подчиненного мага, так что все еще впереди. — " А в этом обличье меня не узнает даже мама.»

Мысли перекинулись на воспоминания о доме, я упросила Мари, не рисковать и ничего не говорить маме о том, что я жива, вдруг она не сможет сдержать эмоций и как- то выдаст себя, или расскажет о Марион отчиму, а сестре там еще работать несколько лет. Как бы мне не было жалко маму, за Мари я боялась сильнее, что сделают с ней оборотни, если узнают, что она мне помогала, напрямую, конечно, навредить ей им будет трудно, опять же договор с королевством и Советом магов, защищающий магов на территории оборотней, но на какие подлости может пойти обозленный оборотень, я могла себе представить.

«Нет, когда смогу, сама свяжусь с ней," — утешала я себя, хотя догадывалась, что если это и случится, то не скоро.

К вечеру я дошла до небольшой деревни, в которой, судя по карте, которая просто стояла у меня перед глазами, был постоялый двор. Выйдя на широкую улицу сразу же заприметила, что дом в конце улицы и есть то место, где я смогу отдохнуть, поесть и найти каких- нибудь попутчиков.

Возле него сновали люди, разгружая телеги и выпрягая лошадей, подошла ближе и тихонечко спросила у сидящего в пыли мальчишки:

— Это постоялый двор? Места переночевать есть?

— Ага. Иди в залу, там папка хозяйничает, а мамка на кухне, есть готовит.

Невольно робея в зашла в довольное большой общий, довольно чистый зал, в конце которого, рядом со стойкой, был виден проем на кухню, откуда пахло восхитительными тушеными овощами с мясом и мелькала плотно сбитая, коренастая, краснолицая хозяйка. За стойкой, окидывая грозным взглядом входящих, стоял хозяин заведения, мелкий, худой и лысый мужик, средних лет.

— Можно мне заказать поесть и комнату на ночь, — Мари учила, что разговаривать нужно вежливо, но твердо.

— Поесть можно, — неожиданно писклявый голос хозяина вызвал у меня слабую улыбку, — а вот комнату… ты девка не вишь разве, сколько народу прибилось седня, комнат нет, могу предложить переночевать на сеновале, за медяк, идет?