Дина Полоскова - Квест для демиурга (СИ)

— А–а-а–а-я–я-я, — раздавался ее шепот, который напоминал змеиное шипение, — А–а-а–а-я–я-я. Иди сюда, девочка. Мама спасет тебя. Иди сюда… Ты же добудешь кровь кентавров для своей мамочки? — лерра Аида протягивала к ней свои сухие руки, и Ая в испуге отшатывалась назад и падала, пытаясь отползти. Девушка просыпалась каждый раз, когда руки главной ритуальной жрицы вот–вот схватят ее, сомкнуться на ее шее.

'Они меня ищут, — думала Ая, вскакивая среди ночи в холодном поту, — Ищут. И вот–вот найдут'. Проблема была в том, что каждую ночь сухие, жилистые руки лерры Аиды становились ближе и ближе, а проснуться было сложнее. В отчаянье Ая однажды разбудила Рамизу, и, плюнув на репутацию психически здорового человека, поведала той о своих страхах. Рамиза, вопреки ожиданиям Аи, отнеслась к ее рассказу серьезно и притащила прямо среди ночи в их шатер шамана, который провел сложный ритуал по изгнанию злых духов и повесил в изголовье девушки связку чеснока. Сны не ушли окончательно, но теперь, проваливаясь в этот сон, Ая не переставала отдавать себе отчет в том, что она спит, и черные жрицы храма пытаются вытащить ее к себе через портал. Шаман орков сказал ей, развешивая чеснок над ее кроватью, что черные женщины пытаются воспользоваться для прокладывания коридора, так он называл портал, ее собственной Силой — их силы недостаточно. Поэтому важно не дать дотронуться до себя во сне, впрочем, это Ая и сама понимала, слушая какое‑то шестое чувство. А то, что Ая думает, что бежит навстречу к своей матери — очередная уловка, чтобы вызвать ее на контакт. После этого случая, попав в загадочную страну во сне, Ая была предельно осторожна — она старалась как можно лучше спрятаться от вездесущей лерры Аиды, и иногда ей это удавалось, хотя и изматывало. Вот так — днем размышляя как сбежать из священных земель орков, а ночью спасаясь от главной черной жрицы — и жила Ая в ожидании ночи равноденствия.

Интуиция подсказывала эльфийской принцессе, что эта ночь должна расставить все точки над i, и поэтому она ждала ее, молясь, чтобы только священный поединок в ее честь не закончился раньше. Она не знала, что должно произойти, но надеялась выстроить портал как можно дальше отсюда — ведь не зря она училась этому в Лонге, под неусыпным вниманием черных жриц. Как она знала, в приближающуюся ночь само пространство будет на ее стороне, став мягким и эластичным, и даже ей, с ее небольшим опытом, портал, вызволяющий ее отсюда, должен удастся.

Поэтому и было немного небрежным и снисходительным отношение девушки к происходящему — Ая просто знала, что сможет сбежать, и рассказы старой Рамизы о ее предстоящей жизни в гареме кочевника не очень‑то беспокоили.

Шли дни, и надо же было такому случиться, чтобы поединок в честь Аи завершился как раз накануне ночи равноденствия, и, к огромному сожалению Рамизы, пророчество ее полностью сбылось. Не смотря на все ухищрения Наэлы, Элго вышел на бой за рыжую женщину с предводителем какого‑то дальнего племени — молодым воином с многочисленными татуировками по всему телу, каждая из которых свидетельствовала об одержанной победе в бою.

Солнце стояло еще высоко, только недавно миновав зенит, и казалось, совсем не собирается спускаться с этого своего удобного и насиженного места, откуда прекрасно видно все, что происходит внизу: вон выходят друг напротив друга, вооруженные мечами из прекрасной орочей стали два воина, сплошь покрытых татуировками, с буграми мощных мускулов под кожей. В левых руках мужчины держали мечи, в правых — щиты. И звуки ударов, наносимых противниками друг другу, было хорошо слышны даже здесь, на огромной высоте. Вот, чуть поодаль от места боя, сидит, обхватив колени руками и уронив голову, рыжеволосая девчонка с остренькими ушками. Такая маленькая и хрупкая — она выглядит ужасно напуганной, то и дело смотрит на солнце и что‑то бормочет. Что? А, умоляет спуститься быстрее. Она ждет ночи равноденствия, в ней ее спасение.

Ая и вправду обращалась ко всем известным ей светлым богам и к самому солнцу, торопя его ход и одновременно осознавая свое бессилие. Окружающие ее орчанки с помощью длинных тонких кисточек разрисовывали сложнейшими узорами ее ладони, стопы и грудь — оставляя на ее коже священные письмена в знак посвящения в подруги сильнейшего воина. Женщины тянули тихую песню, время от времени прерывая ее для того, чтобы перемолвиться словом и засмеяться.

Орчанки завистливо поглядывали на юную полукровку — она привлекла внимание множества сильных воинов и даже двух предводителей орочьих кланов! Как бы то ни было, а рыжей девчонке повезло: даже если она, как и многие до нее, 'не вынесет тягостей кочевой жизни', как любила говорить Наэла, старшая подруга их предводителя Элго Неутомимого, она все‑таки закончит свои дни, будучи свободной женщиной вольного народа! Подругой воина! И не просто воина, а предводителя, а никак не в позорном статусе 'ничьей' женщины.

Наконец где‑то там, со стороны манежа, на котором и проходил священный поединок, раздались удары гонга — и женщины с жадностью начали их считать: один, два, три, четыре… Если победил Элго, прозвучит тринадцать ударов, если приезжий предводитель — четырнадцать, на один больше, в знак уважения, оказанного гостю, — пять, шесть, семь, восемь… Ая тоже считала удары гонга, с чувством странной обреченности, охватившим ее — не все ли равно, кто победил. Поединок закончен, и не успеет солнце сесть, как ее введут в шатер к одному из предводителей орков. А в ночь равноденствия нельзя ложиться с мужчиной — это правило она усвоила со слов лерры Аиды, иначе пространство не послушается тебя и не удастся выстроить портал. Все пропало, все ее планы потерпели крах — она проиграла, светлые боги не дали ей ни малейшего шанса для того, чтобы выжить. Одиннадцать, двенадцать… Тишина в шатре приготовлений повисла такая, что слышно было полет двух мошек, преследующих друг друга в им одним ведомой игре. Ах, почему нельзя стать такой же вот беззаботной мошкой и покинуть земли орков быстро и легко, по воздуху? Потому что тогда тебя склюет первый же встречный воробей! Ответила Ая сама себе и нервно усмехнулась. Тринадцать… Следующие мгновения оказались самыми долгими в ее жизни. Последует ли еще один удар? Или все кончено, и ее введут в шатер Элго. Похоже, нет, предводитель племени Смертельной Хватки победил, как и всегда. Но стоило только подумать об этом, как еще одним набатом раздался звук медного гонга, на который с силой обрушилась деревянная палица, обитая хлопком — последний, четырнадцатый удар. Победил приезжий предводитель!

Восторженные крики толпы приветствовали победителя в священном поединке. Женщины в шатре приготовления подруги низко склонили головы, пряча в уголках губ затаенные усмешки. Еще бы, всесильный Элго, Элго Неутомимый, предводитель вольного клана Смертельной Хватки проиграл бой. Не стоило ему нарушать обычаи предков, тем более в священных землях Эгеда, и брать подруг до заката солнца. И дело не в том, что проиграл — проиграть предводителю не зазорно, ведь они, сильнейшие из сильнейших, бились на равных. Но всем присутствующим здесь женщинами были известны неуемные аппетиты предводителя их клана, и, безгранично уважая и почитая его, они все же радовались за судьбу смешной девчонки с острыми ушками — теперь, возможно, если у молодого предводителя нет рядом такой верной боевой подруги, как Наэла, полукровка останется жить. А возможно она сама станет еще главной подругой приезжего воина — он слишком молод, чтобы обладать большим гаремом.