Барб Хенди - Об истине и зверях

А она была ограниченна издалека Сикойн.

Что происходило в ее собственной миссии Гильдии? Сначала было похоже, что они стремятся избавиться от неё на достаточно долгое время, но удерживая её связями с Гильдией и под надзором. Теперь казалось, что она осталась Хранителем только номинально.

Тень тихонько зарычала.

Винн задалась вопросом, отреагировала ли собака на поведение премина Гиара или поняла то, что только что произошло.

Два оставшихся посвященных все еще смотрели на дверь внутреннего двора. Они бросали косые взгляды на Винн, будто она принесла в их жизнь что-то, внушающее страх.

Винн выбежала из обеденного зала, таща Тень за собой. Оказавшись снаружи, она задыхалась от гнева, обиды и паники. На сей раз спокойствие внутреннего двора не помогло ей. Ей хотелось стукнуть что-то — или кого-то.

Неизвестное предупреждение Сикойн было так страшно, что Гиар закрыл все архивы? Это не казалось правдоподобным. Или действительно архивариусы были заняты обширной перестройкой, а Гиару доложили об этом только несколько минут назад? Это было ещё более неправдоподобно.

Звук шаркающих шагов и плеска воды прервал мысли Винн. Молодой новичок, девочка четырнадцати лет, тащила ведро по дорожке в другом направлении.

— Извиняюсь, — окликнула её Винн, поспешив за девочкой. — Ты можешь показать мне, где архивы?

Девочка моргнула. Вопрос, казалось, смутил ее, когда она посмотрела на серую одежду Винн. Она указала вверх выше внутреннего двора:

— Там.

Винн посмотрела туда, куда указывал палец девочки. Новичок указала на одну сторону кольца красного дерева под одним из пяти шпилей.

— Спасибо, — сказала Винн. — Тень, пошли.

Они поспешили вокруг периметра внутреннего двора, оставив девочку-эльфа смотреть им вслед.

Винн продолжала смотреть вверх, пытаясь понять, в какую дверь входить. Когда ей показалось, что они с Тенью были близки, она подошла к первой двери, которую увидела. Она и Тень скользнули в палату большего размера, чем прихожая. Она была пуста и вела в широкий проход с большим количеством дверей. Почти сразу она услышала громкие голоса.

Винн пошла на звук. Она поторопилась войти в проход, увидела лестницу, ведущую вверх, и двинулась вперед.

— Что это значит?! — кричал кто-то на эльфийском, но с тяжелым суманским акцентом. — У вас нет власти над архивами! Я был здесь утром, и не было и признака, что будет закрыто.

Винн увидела вершину бирюзового капюшона наверху в проходе и подошла немного ближе.

Два суманца-конамолога в бирюзовых одеждах — человек средних лет с поседевшими темными волосами и другой, помладше, возможно странник — негодовали. У левой стороны прохода стояла пара вооруженных патрульных, Шейиф. Первый стоял на месте, смотря вперед, как будто суманских Хранителей не существовало вовсе. Он и его коллега-женщина блокировали проход.

Винн перешла к правой стене, чтобы лучше видеть. За патрульными в проходе широкая винтовая лестница круто поднималась вверх. Она не могла разглядеть, куда она ведёт, но на мгновение, отвлеклась от спора.

В проходе не было запертой двери, как в архиве ее миссии. Частично, это объясняло присутствие Шейиф, хотя она никогда не слышала, чтобы вооруженных охранников размещали в миссии Гильдии. Даже когда призрак угрожал ее миссии, были пределы того, что капитану Родиану разрешалось делать.

— Мои извинения, господин, — непререкаемо заявила женщина-патрульный. — Архивы были закрыты до следующего приказа.

— А где первый приказ? — проворчал старший суманец. — Я буду говорить с Советом Преминов об этом нарушении межотраслевого протокола!

Женщина даже не моргнула. Ее коллега-мужчина был так же тих и невыразителен. Не получив ответа ни от одного из Шейиф, суманские Хранители отвернулись. Младший посмотрел на Винн, когда они проходили мимо.

— Не беспокоить, — сказал он по-нумански. — Оказывается, не у всех Хранителей есть полные права в этой миссии.

Старший сердито ворчал на суманком, пока они спускались вниз.

Винн была уверена, что эти двое не пришли бы сюда, если бы премин Гиар сделал официальное объявление. Это он устроил закрытие архивов, как один из здешнего Совета Преминов, а также выполняющий обязанности Высокого Премина. Неужели всё это только чтобы задержать её? Это заставило Винн задаться вопросом, что еще было в сообщении Сикойн.

Независимо от этого, Винн проделала весь этот путь, чтобы не добиться ничего. Она должна была получить доступ к архивам, чтобы разыскать любые давно забытые упоминания о древнем павшем ситте. Но без возможности сделать даже это, что ей оставалось?

Чиллион занимал эти комнаты в Гильдии в течение почти шестидесяти лет, хотя последние тридцать он часто ловил себя на мысли, что не наслаждается ими. Большую часть своего времени он проводил с королевской семьей в Колм-Ситте, но у него не было и мысли отказаться от покоев здесь. Они подходили ему. Внизу, под землёй, под основанием южного шпиля — даже ниже гигантских корней кольца красного дерева. Он наслаждался почти абсолютной тишиной и покоем.

Хотя его палаты в третьем замке Колм-Ситта были роскошны, он предпочитал это место. Каждый штрих здесь был тщательно подобран в балансе между тонкой элегантностью и аскетичной простотой. В главной комнате письменный стол и журнальный столик могли похвастать плавными линиями. Несколько подушек из шеота простых лесных оттенков смягчали три приземистых скамьи из полированного красного дерева. За проходом, занавешенным бледно-голубой тканью, была спальня. Там пространство было заполнено только кроватью, покрытой кремовым стеганым одеялом из более грубого сырья шеота, платяного шкафа, уютного кресла-качалки, по стилю соответствовавшего внешней мебели и скромной коллекции тщательно подобранных книг. Но также было несколько небольших забавных игрушек, оставшихся от его юности.

У одной небольшой, вырезанной из дерева сцены, которая могла поместиться у него на коленях, была заводная рукоятка в основании. После завода дровосек начинал рубить дерево, пока оно не падало. Дерево подпрыгивало, стуча веткой по голове дровосека и загоняя его в землю, пока только его голова не оставалась на поверхности.

Природа имеет злое чувство юмора.

Эта игрушка была подарком из его детства от того, кого люди назвали бы любимой тетушкой. Если бы только она знала, на какие озорные выходки она вдохновляла его всю жизнь. Как ничто иное, Чиллион любил свои шутки. Или, возможно, они были его убежищем против того, что он ненавидел больше всего — тоски. Её и так было слишком много.

Он сидел за своим столом, ожидая двух посетителей, надеясь, что они принесут ему больше новостей, чем он добыл сам. Почему Винн проделала этот путь? Что было тому причиной?