Игорь Хоров - Абордажная команда Белвела

Нойль с перекошенным лицом снова вскочил на ноги, меч взмыл вверх, в один прыжок наемник оказался у Яна, и фальчион опустился на него. Дин вовремя произнес заклинание, Нойля отбросило в одну сторону, меч полетел в другую, слышно было, как у наемника затрещали кости. Ян, придя в себя, снова схватился за аркебузу.

— Добей его наконец! — крикнул Панагам.

С улицы грянул шквал выстрелов — алхимики бросились на пол. В дом как вихрь влетело еще с десяток человек в черной одежде и с кортиками. Ян вскинул аркебузу, но поздно — агенты уже схватили Панагама, приставили лезвие к горлу Дина.

— Не двигаться! — крикнул один из агентов.

— Всем бросить оружие, — вторил ему знакомый голос. Все оглянулись — на порог ступил Фрэнсис. Он заметил под ногами фальчион, отброшенный заклинанием, и поднял его.

— С этой секунды лаборатория переходит под контроль Фрэнсиса Эвери, — проговорил он, неумело покрутив мечом.

Агенты замешкались. Но вдруг раздался страшный крик:

— Отдай!

Из темноты выскочил Нойль Элонь и ринулся на Фрэнсиса. Агенты решили, что он собирается напасть на них, и бросились в контратаку. Нойль смел двоих, получил кортиком в бок, но еще два агента разлетелись по сторонам. Ярость ослепила наемника, он устремился вперед, видя только свой меч в руках чужака. Не думая ни о чем другом, наемник стал уязвим, и в спину его вонзилось клинки. Нойль неестественно изогнулся, принимая боль, но даже не обернулся, а только сделал еще один шаг к Фрэнсису. Дин выкрикнул заклятие, и противников, оставшихся на ногах, отшвырнуло к противоположной стене. Агентам этого хватило, а вот Нойль снова поднялся на ноги, хрипя от боли, с губ его капала слюна и кровь, глаза сделались звериными.

— Он бессмертен!? — воскликнул Ян, целясь из аркебузы.

— Стреляй же! — выкрикнул Панагам.

Раздался выстрел, пуля угодила Нойлю в спину, он упал на колени, потом перевалился на бок и затих. Фрэнсис неторопливо прошел на середину комнаты.

— Что происходит-то!? — спросил он, удивленно осматривая тела.

— Бежим! — воскликнул Дин, — теперь точно!

— Бумаги, бумаги, — запричитал Ян Ван Ремм, вновь собирая разлетевшиеся листки.

— Бросай, — строго сказал Панагам, — шкуры спасать надо.

Фрэнсис кивнул и вышел из дома первым, сжимая в руке фальчион Нойля Элоня. И тут же забежал обратно, громко захлопнув дверь.

— Их там человек пятьдесят, — объявил Фрэнсис.

— Пропали, — пробормотал Ян.

— Эликсир готов? — спросил Фрэнсис.

— Только доделали, и… — Дин замолчал, размышляя о превратностях судьбы.

— Дайте мне выпить, — Фрэнсис повертел в руках меч.

— Черта с два, — фыркнул Панагам, — не для тебя делали.

— Помни, что я пират, и отбираю силой то, что мне надо.

— Не угрожай мне! — гаркнул Панагам.

— Эликсир отдай, — грозно проговорил Фрэнсис.

— Отдай ему, — сказал Дин, — напоследок хоть эксперимент проведем!

— Я не против, — пожал плечами Ян.

— Пусть идет к черту, — проворчал Панагам, — я лучше сам выпью.

Он вынул из кармана пузырек. Все напряженно замерли. Алхимик отвернул и отбросил крышку, она стукнулась о половую доску, Панагам поднес горлышко к губам, но получил удар под дых. Фрэнсис вырвал у него пузырек и в один глоток опустошил емкость. Вся феерия красок, что только существует в мире, ударила в глаза, все звуки природы захлестнули разум, каждая частичка тела умерла и родилась заново. Терзая рассудок, пронесся вихрь эмоций и чувств. Белвел явился в мир людей, шепнул на ухо Фрэнсису о своей злобе, и вселился в его тело, дабы служить до тех пор, пока не сумеет вырваться на свободу. К Фрэнсису вернулся разум, и опьяняющая сила перешла в подчинение. Он почувствовал себя всесильным, и дико рассмеялся.

— Ублюдок, — прошипел Панагам.

— Не обижайся, — весело сказал Фрэнсис, — сваришь себе новый эликсир. Отсюда есть другой выход?

— Нет, — придя в себя, откликнулся Ян.

— Значит, сделаем! — Фрэнсис рванул вперед и разнес стену в щепки. — За мной!

— Бумаги, записи… рецепт! — беспомощно выкрикнул Ян.

— Оставьте рецепт! Он им не пригодится! — воскликнул Фрэнсис. — Теперь, за мной!

Ян побежал в образовавшийся проем, следом рванул Дин, а за ним и Панагам. Фрэнсис вылетел на улицу, и бросился вперед, упиваясь свободой и приливом демонической силы. На перекресте он остановился — погони не было. Спустя некоторое время, тяжело дыша, его нагнали алхимики.

— Ублюдок, — прохрипел Панагам, — я тебя достану.

— Бежим к нам на судно, — предложил Дин, на что Ян возразил:

— Я отправляюсь в лавку, там Бонни.

— Ее возьмем с собой, — Фрэнсис оглядывался по сторонам.

— Я отправляюсь на материк завтра же с утра, — проговорил Панагам, зло смотря на Фрэнсиса, — и твою выходку не забуду.

— Я укроюсь в лавке, — сказал Ян, — она стоит добрых шестнадцать лет, и успешно отразила почти сорок налетов.

— Тогда, удачи вам, — сказал Фрэнсис, — мы с Дином покидаем Порт-Стен. И вот еще, чуть не забыл: я выражаю вам сердечную благодарность за помощь Роберте.

— Это была твоя сердечная благодарность!? — заорал Панагам, тыкая в него пальцем.

— Можешь ругать меня сколько хочешь, от того моя благодарность не станет меньше. Когда-нибудь верну вам долг. А пока — прощайте.

На перекрестке они разбежались. Фрэнсис пропустил Дина вперед, чтобы тот указывал дорогу. Оглянулся: Ян и Панагам скрылись в ночи. А пиратам пришло время снова отправляться в плаванье. Слишком долго они были на суше.

До рассвета оставался еще час-другой. Ветер, ликуя, поднимал серые волны высоко к небу. Море не желало потопить флейт, отчаливший от Порт-Стена, а лишь показывало свою силу. Смотрите, говорило оно, насколько безгранично мое могущество: пока я всего лишь играю, но могу и рассердиться по-настоящему.

Фрэнсис и Дин, не встретив препятствий, вернулись на корабль, и тут же подняли всю команду. Корабль покинул тихие воды острова, а очень скоро чистое небо сменилось грозовыми тучами, закрывшими звезды. На паруса набросился сильный ветер.

Флейт шел, распарывая волны, поднимаясь и опускаясь, словно плечи великана, с ленцой шагающего по равнине. На верхней палубе неистовствовал Грэм, отдавая приказы матросам. К ним вышел Фрэнсис, собираясь набраться премудрости управления кораблем. Но вскоре отвлекся, проникшись величием бушующего моря. Фрэнсиса охватило ощущение могущества только оттого, что он бросил вызов неукротимой стихии, оттого, что встал с ней вровень. В лицо бил ветер и капли воды, дышалось нестерпимо сладко.

Шторм отступил мгновенно, не успев начаться. Ветер успокоился, волны притихли, и судно мерно пошло вперед. Но Фрэнсис не почувствовал себя победителем, он знал, что стихия наигралась и уступила им дорогу.