Раиль Шариф - Уравнение Куфу

Если б кто-нибудь знал, каких внутренних сил ей стоили сегодняшние аплодисменты! Еще никогда в жизни она не испытывала такого тяжкого камня на плечах…

Она еще помнила тот марлевый туман, застилавший глаза, то головокружение, точно стоишь на краю пропасти. И это ее первый выход за вечер. Однако она смогла не только устоять на ногах и спеть до конца песню, но и внушить публике, что даже ангел под мышкой у бога чувствует себя менее счастливым, чем она – Бриджит.

Милашка! А ведь даже в самый свой первый день ты не чувствовала себя так паршиво. Что происходит? Уж не беременная, ли ты?

Сама мысль о возможной беременности вызывала у Бриджит тошноту.

Только не сейчас, крошка! Ты не можешь вот так просто взять и вытереть ноги об свой контракт. Только не сейчас. Контрацептивы. Презервативы.

Она вдруг представила себя в зачуханном фартуке. Как тогда. Два года назад. Придорожная забегаловка-автостоянка. Официантка. Слово-то какое. Эти липкие взгляды дальнобойщиков ее кожа чувствовала до сих пор. Быть может, потому на свой первый гонорар она себе купила черное бархатное платье, надеясь, что теперь-то даже рентген ее не просветит. Лишь только узкий разрез сбоку позволял демонстрировать ее красивые стройные ноги. В этом она себе отказать не могла.

Бриджит была невысокой, с роскошными волнистыми волосами, брюнеткой. Она имела множество платьев, но среди прочих сценических сегодня выбрала именно это – платье из черного бархата. Оно было самым любимым, и Бриджит и не подозревала, что в ее жизни оно будет и самым последним. И именно в нем, сейчас, как тогда, будучи официанткой, она вдруг почувствовала себя на сцене совершенно голой. Так чувствует себя девственница в окружении тысячи похотливых самцов посреди пустыни. Ни убежать, ни спрятаться.

Двадцатиминутный антракт недолог, и неизбежность того, что после него идти снова на сцену, тяготила Бриджит еще сильнее. Она очень устала и едва стояла на ногах.

Не раскисай, малышка! У тебя впереди вся карьера. Удача в жизни приходит один раз. Ты поймала джинна за яйца и держи теперь покрепче. Да так, чтобы хруст слышен был!! Стоит тебе упасть – затопчут. Как пить дать затопчут.

Внезапно Бриджит поймала себя на мысли, что во время выступления ее магнитом тянуло к столику у сцены. Там устроилась странная парочка: молодой француз с косичкой и красивая, с волосами цвета июльской пшеницы, женщина. Их лица были обращены в профиль к сцене – друг против друга. И было в этом что-то не от мира сего. Ни мужчина, ни его спутница ни разу не шелохнулись и в холодном отблеске свечей скорее претендовали на каменные изваяния, нежели походили на живых людей.

…Прошло две минуты, прежде чем Бриджит решилась покинуть гримерную и посмотреть на эту парочку вновь.

Подходя к залу ресторана, Бриджит испытывала дрожь и волнение. На сцене выступал фокусник. Под восторженные вздохи публики он доставал откуда-то из воздуха синие надувные шары, протыкал их спицами, на что шары раздувались еще больше, вытряхивал из пустого цилиндра голубей и вытворял еще много вещей, в реальность которых верили только глаза.

Бриджит повела взгляд в сторону, где стоял нужный ей столик. Облегченно вздохнула. Он был пуст. Точнее, он не был пустым, но тех странных посетителей за ним уже не было.

Слава богу. Они ушли. Без них мне будет легче работать. Еще несколько песен…

Целуя каблучками пол коридора, Бриджит медленно шла в гримерную комнату. Она вспоминала, как стала певицей. Именно там, в забытой богом забегаловке, она познакомилась с человеком, ставшим ее импресарио. Все произошло до банальности просто и быстро. Цветы, шампанское, кровать. Все эти годы она не замечала данный ей природой талант. Так старьевщик среди груды стекляшек не замечает бриллианта. А он заметил. Она вспомнила его изумление: «Крошка, что ты здесь делаешь? Твое призвание – сцена, а не занюханный кафетерий. Взять пятую октаву, даже не имея об этом представления… Просто немыслимо. Чтобы поставить голос, многие отдают десятки тысяч долларов». Ее судьба была решена. Она запела, да еще как. Как в кино да в каком-нибудь слезливом женском романе.

За спиной Бриджит выросли невидимые крылья. Она свободна, как и прежде. И теперь она точно выполнит условия контракта.

Еще семь песен… Да разве это много! Я спою их на одном дыхании!

Войдя в гримерку, Бриджит обнаружила стол перед зеркалом заваленным запоздалыми букетами орхидей и черных тюльпанов. Она вдохнула в себя аромат цветов и улыбнулась. Для нее цветы были не менее важны, чем деньги и признание. Ведь всегда, когда ей дарили цветы, прежде всего она ощущала себя женщиной – все остальное уже после.

Бриджит почувствовала за спиной чье-то дыхание и взгляд. Она посмотрела в зеркало, но ничего, кроме собственного отражения, не обнаружила. Бриджит обернулась, позади нее стоял человек – тот самый француз, что сидел за столиком у сцены. С плеча его свисала узкая плетеная косичка.

Женщина повернулась к зеркалу, но в отражении разглядела лишь свои испуганные глаза. За спиной никого! Но стоило ей обернуться, как мужчина появился опять. Он улыбался, и в глазах его горел недобрый огонь.

– Что вам здесь нужно? Это ваши цветы? – тихо произнесла Бриджит и удивилась, что почти не слышит своего голоса.

– Да, это мои цветы. Надеюсь, они понравились вам, звезда моя?

Бриджит утвердительно кивнула, потому что от страха была не в силах произнести и слова.

– Что мне нужно… – мужчина иронично улыбнулся и сверкнул зеленью глаз. И Бриджит поняла, что тональность его голоса ничего хорошего не предвещает.

– Твое тело, звезда моя. Должно быть, под твоим бархатным платьем роскошное тело. С-С-СУКА! ТЕЛО…

Человек с косичкой положил на плечи Бриджит свои руки, и ей показалось, что на ее тонких хрупких плечах держится вся вселенная. Она закрыла от ужаса глаза, так маленькие детки играют в прятки, не понимая, что, по сути, они все же остаются видимыми.

Но, как это ни смешно звучит, маленькие дети в некоторой степени все же правы. Бриджит увидела перед собой незнакомое помещение. Оно было ослепительно белым, словно подсвечивалось изнутри. В одной из четырех стен – две двери. Бриджит понимала, хотя ей об этом никто никогда не говорил, что за одной из них ее спасение. За одной из них «ЕЕ МИР», за другой – «ЕГО МИР». Она остановилась в нерешительности.

Какого черта, малышка! Тебе приходится выбирать между адом и раем. Но это ужасно. Уж лучше я до скончания века останусь тут, в тамбуре. Я в эти игры не играю.

Но система координат, в которую она попала, как единица сознания работала по своим правилам. Бриджит обернулась на странный звук. Заполняя все пространство комнаты, вдоль боковых стен на нее надвигалась странная конструкция. На ее противоположных частях находились два бешено вращающихся друг против друга атомарных магнита – плюс и минус.