Вадим Друзь - Сателлит Его Высочества

В самом падении, собственно, не было ничего страшного, его тело сгруппировалось и после переката уже начинало подъём — но ведь это столько потерянных мгновений… В очень невыгодной позиции он оказался перед успевшим воспользоваться его заминкой противником.

Реагируя на стремительно приближающийся занесённый для удара тесак, мышцы Максима уже успели напрячься для броска тела в сторону. Но его левая рука вдруг сама по себе проявила полную независимость: её ладонь развернулась в сторону несущегося навстречу громилы, в ней на миг возникло ощущение упругого тепла, и ему показалось, будто нападавшего лягнула в грудь какая-то, гигантских размеров, лошадь.

Такие последствия от удара Максим до этого видал лишь в голливудских боевиках — стокилограммовый здоровяк оторвался от земли и, отлетев назад метра на три, безвольным кулём рухнул на своего, уже начавшего подниматься, напарника.

«Н-да, — подумал несколько огорошенный произошедшим Макс, — и что это такое было?».

Поднявшись на ноги, он обошёл по кругу братскую «кучу малу», по пути отбросив ногой подальше оба тесака нападавших. Лежащий в траве арбалет больше не представлял никакой ценности: одно его плечо при ударе оземь сломалось.

«По всему выходит, это Лендеровский подарок сработал? Правда, я так и не понял, что, собственно, сделал, но такой результат мне очень даже нравится…» — он осторожно приблизился к поверженным телам. Нижний «братец» уже снова начал какие-то попытки шевеления, но верхний пока так и не подавал признаков жизни. Макс упёрся подошвой в плечо верхнего и толкнул. Освобождённый нижний задышал свободней, потом со стоном перевернулся на живот, и в несколько этапов принял сидячее положение. Взгляд его, понемногу приобретая осмысленное выражение, начал блуждать по сторонам, но, натолкнувшись на поигрывающего кинжалом противника, …снова застыл. Тяжело вздохнув, резко заскучавший разбойник обречённо выдавил:

— Что ж ты не сказал, что — маг, мы бы и не лезли…

— Да я сам ещё не понял, — уголком рта усмехнулся Грей. — Но в другой раз скажу обязательно… А как вы меня почуяли, вы же дрыхли?

— Там, возле дерева, ещё одна жилка была, к нам тянулась.

— Ясно, пропустил я её… Ты, вот что, приложи-ка к его груди ухо — как там, сердечко у твоего дружка бьётся?

— А ты мне клинок под лопатку?

— Дурак ты. Надо будет, и в глаза глядя, зарежу. Не боись, проверяй дружка-то.

Разбойник неуклюже развернулся и, всё так же, не выпуская Максима из поля зрения, припал ухом к груди товарища.

— Не слыхать, — поднял он голову, — видать, помер…

— Не повезло, значит. Ну, раз ему помощь уже не нужна, тогда, давай, оказывай её себе. Если правильно ответишь на мой вопрос — живёшь. Только гляди, — решил сблефовать Максим, — враньё я сразу распознаю, и тогда вы останетесь лежать рядышком. Понял?

— Да понял, чего уж тут… Спрашивай.

— В столицу я правильно еду?

— Правильно. Через часок эта дорога на тракт выйдет, так налево по нему столица и будет.

— И скоро?

— Сегодня не доедешь, солнце низко. А завтра к полудню — да.

— Ладно, тогда — живи. Хотя, по-хорошему, надо бы и тебя грохнуть, да что-то настроения у меня нет — в санитара леса играть…

Макс отступил за куст и будто на глазах растворился — уж это он умел давно и в совершенстве.

До заката солнца сюрпризов больше не случилось. Лес да лес кругом, да виляющая по нему дорога. Выход на тракт совпал с видом последней осьмушки уходящего за горизонт светила, и потому, Максим, лишь издали взглянув на уходящую вдаль брусчатку, решительно свернул с дороги в глубину леса. Отыскав удобную, просторную впадину, он стреножил Маргуса и начал устраивать бивак. Натаскав сухостоя для костра и лапника на подстилку, развел огонь и наполнил из бурдюка котелок. Пока закипала вода, порывшись в сумке, отыскал взятые в хижине Лендера съестные припасы. Вяленая оленина и пресные лепёшки, конечно, вовсе не последний писк гурмана, но утолить голод были вполне в состоянии.

А поужинав, он завалился на простеленный поверх лапника меховой плащ, закинул руки за голову и, разглядывая мерцающие между крон звёзды, вновь попытался осмыслить, что же за наследство ему досталось.

Если вспомнить, что говорил ему Лендер, то теперь он владеет теми же знаниями, что и почивший Белый маг. И сегодняшний магический удар по нападавшему разбойнику был тому ярким доказательством. Только вот ни тогда, ни до сих пор Максим так и не понял, как это у него получилось — и как подобным можно воспользоваться в будущем? Как вообще пользоваться теми знаниями, которые так необычно были в него загружены?

Как, например, выглядит само заклинание? Ну, скажем, заклинание… э-э… что там, в памяти, задержалось из сказок? Ага, вот: «…фея прикасалась к ней палочкой, и от этого прикосновения обыкновенная серая мышка сейчас же превращалась в серого, мышастого коня…». Хотя волшебной палочки в вещах Лендера ему не попадалось, но ведь какое-то заклинание для чего-то подобного должно быть? Вот, заклинание превращения!

Едва только Максимом было мысленно сформулировано это словосочетание, как откуда ни возьмись, возникло чёткое воспоминание. Будто бы песню вспомнил, да еще и ту, которую исполнял не единожды. С прихлопом. Потому, что и руки, вернее кисти, попытались вроде как мелодию отбить. Только слова уж больно чудные и непонятные — язык сломаешь. Интере-е-есно…

Но! «Песня», похоже, не одна вспомнилась, а сразу целый концерт — исполняй на выбор.

«Так, и как же в них разобраться? Может, тупо — спросить? Вот, вот это, что за заклинание? Оп-па, так ведь знаю же: это заклинание превращения для неживой материи малых размеров, не больше локтя в любом направлении. О, а локоть, это сколько? Ага, для тупых и ответ такой же: локоть, это — локоть. Нет, хорошо хоть, что себя можно не стесняться и смело продолжать всякие глупости дальше выспрашивать…

Ладно. Механизм, вроде бы понятен. Вот бы его ещё и на практике испробовать… Что-нибудь лёгонькое. Как бы только отыскать это лёгонькое, да ещё и понять, что оно таковым является?..»

В это время ночную тишину, нарушаемую до этого лишь негромким хрупаньем травы на зубах пасущегося Маргуса да тихим потрескиванием в прогорающем костре угольков, нарушил еле слышный волчий вой. Вот тебе раз! Тут не о превращениях надо думать, тут надо от волков оберегаться. Так, и как же это сформулировать? Может, как в книжках было: «охранный контур»? Точно, есть такое дело! Контур, он и в Африке — контур…

Так, а их снова много. Наш-то какой? И локоть, в конце концов, это сколько же в нормальных единицах?

Максим взглянул на руку: ну, с полметра, плюс-минус… А тогда, чтобы лагерь вместе с конём оградить?.. Ага, локтей двадцать. Вот, есть такая «песня». Как только выговорить это? Разве что — по буквам, то бишь — по звукам. Ладно, пробуем.