Вадим Друзь - Сателлит Его Высочества

Как-то Макса почтил посещением его старый знакомец, хозяин гостиницы, интересуясь, как он устроился на новом месте и Максим на нём испытал этот фокус.

Оставив господина Бремера ненадолго одного в комнате, он вернулся уже невидимым и, стоя всего в двух метрах, наблюдал, как тот, воровато оглянувшись, суёт под сюртук недешёвый серебряный стакан, взятый со столешницы буфета. А после, вернувшись с кувшином вина уже в доступном для зрения облике, Максим намеренно изводил потеющего воришку поисками того самого стакана, желая именно из него угостить «дорогого гостя» молодым вином.

Пришлось тогда бедолаге довольствоваться глиняной кружкой и, было смешно наблюдать, как после пережитого волнения он принял этот совершенно непрезентабельный прибор чуть ли не с благоговением.

По вечерам Максим взял за правило совершать либо конные, либо пешие прогулки для ознакомления с городом и его обитателями. Чаще — пешие, потому как наличие коня создавало серьёзные трудности при применении заклинания невидимости: резкий звук подков всё равно оставался слышным, и перепуганные граждане, слыша, но, не наблюдая всадника, приходили в полное замешательство, что могло породить ненужные ему домыслы и слухи.

Обедал и ужинал Максим в трактире по соседству — в «Старой башне». И хотя непонятно было, по каким соображениям совершенно непохожей на башню харчевне было дано такое название, кормили и поили там вполне качественно.

А фирменное блюдо хозяйки — немолодой уже, но сохранившей живость характера вдовствующей бюргерши Мари Вернер — блюдо, которое мило и незатейливо называлось «Весёлый петух в красном вине», безусловно, превосходило по вкусу всё съестное в округе — и было местным хитом продаж.

Вот и сегодняшний вечер у Макса начинался с ужина в «Старой башне», где пьянящие ароматы «весёлого петуха», которому вряд ли уже когда-нибудь будет весело, прямо от порога вызывали голодные спазмы желудка у всех заходящих в трактир.

— Доброго вам вечера, несравненная госпожа Вернер! — эта почтительная фраза была началом обязательного ритуала встречи, который успел сложиться между ставшим уже здешним завсегдатаем Максом и, явно симпатизирующей ему, хозяйкой.

— Вы несносны, молодой человек — ну, когда вы уже запомните это простое имя — Мари! Честное слово, когда-нибудь вы рассердите меня по-настоящему! — хозяйка, притворно возмущаясь, вскидывала голову, а уголки её губ при этом чуть подрагивали в улыбке.

— О, простите меня, очаровательная Мари! Я никак, ну никак не могу с этим справиться! — так же притворно пугался Максим, после чего звучала последняя обязательная фраза:

— Так уж и быть, прощаю, но это — в последний раз, молодой человек, а в дальнейшем я буду оставлять вас голодным! — тут Мари уже давала волю своей действительно очаровательной улыбке и, дружески подталкивая его в сторону облюбованного им углового столика, добавляла:

— Да, так уж и быть — не в этот…

Ритуал был соблюдён и, через несколько минут, Максим уже воздавал должное и петуху, и молодому вину, и иным кулинарным способностям хозяйки трактира…

Поужинав, он, как всегда, вновь подошёл к г-же Вернер, но не для того, чтобы расплатиться — нет, у него здесь было что-то вроде абонемента — а чтобы учтиво поблагодарить, а заодно и перекинуться парой слов с доброжелательной трактирщицей.

— Вы слыхали, Максим, что творится в городе? — сегодня Мари, округлив от волнения глаза и непритворно беспокоясь, сразу же перехватила инициативу, — Нет, у нас и раньше-то надо было беречься, если вдруг ночью оказался на улице, но, теперь-то — вообще никому пощады нет!

— О чём вы, Мари? Я ещё ничего не знаю. Ну-ка, расскажите.

— Да вы только представьте себе — мне об этом жена начальника караула Восточных ворот рассказала — за последние три дня — восемь убитых прохожих, да все — из богатых, да все в одном только районе найдены — на Блексайде, будь он неладен, да все обобраны до нитки, вот, буквально, раздеты до нага — жуть, да и только! Не иначе, как новая ватага разбойников объявилась — да не чета прежним. А вы, я знаю, гуляете допоздна, а по молодости вас и на Блексайд потянуть может, так я вас заклинаю — вы уж лучше дома по ночам в такие смутные времена будьте, не дразните судьбу, не ровен час — пересекутся дорожки — тьфу-тьфу — с варнакам этими — а я же к вам, как к сыну, если, не дай Бог — что, так сердце же разорвётся…

Слушая сбивчивую речь искренне переживающей за него женщины, Максим постепенно начинал понимать, что же там произошло. Блексайд, самое злачное место Альфаны, был сборищем притонов, игровых заведений и, конечно же, борделей, и потому, как лампа, притягивал ночных «мотыльков» — любителей шумно повеселиться. Только вот, ни блюстителями порядка, ни, каким бы то ни было, освещением улиц, он похвастаться не мог, и каждый веселился там на свой страх и риск. В этом тоже была какая-то доля романтики. И хотя самые благоразумные из самых бесшабашных, посещая Блексайд, всё же старались собираться в компанию, но также находились и те, кто по каким-то причинам оказывался в одиночестве. Одиночки и раньше попадали в руки к грабителям, но тогда их потери ограничивались только кошельками. А не жизнями, да ещё и так массово.

Максим, удивившись про себя информированности Мари о его ночных прогулках, поспешил заверить её в собственном благоразумии, пообещав сейчас же отправиться домой, вести себя там примерно, и, попрощавшись, действительно пошел домой. Хотя в его планы совершенно не входило отсиживаться в своей крепости.

По всей видимости, Макс Грей уже успел соскучиться по адреналину, по чувству опасности с которыми привык жить, и, видимо, именно этого ему так недоставало в последнее время. А новое известие обещало если не приключение, то, по крайней мере, должно было взбудоражить несколько застоявшуюся кровь.

Дома он со всей тщательностью подошёл к выбору своей ночной экипировки. Конечно же — всё тёмных тонов, удобное и лёгкое. На плаще был тут же наколдован специальной формы, чтобы не мешал глазам, капюшон, и, конечно же — была поддета тонкая кольчужная рубашка. Ну, что-то, вроде: на магию надейся, а сам — не расслабляйся. Тем более, что кольчуга была сделана из необычайно лёгкого и прочного сплава — просто загляденье, а не «броник».

Меч — слева. Длинный, почти как катана, кинжал — справа. По кармашкам — метательные звёздочки и лезвия, загодя заказанные у местного кузнеца и наконец-то дождавшиеся своего часа; за пояс на всякий пожарный случай — магический жезл.

Личина невидимости, «активация» домашних сторожей-заклинаний, и — Макс Грей, маг непонятного ещё окраса, отправился к восточной окраине Альфаны навстречу новым приключениям.