Вадим Друзь - Сателлит Его Высочества

«Мы идём по Уругваю, ночь — хоть выколи глаза…» — сама собой всплыла в памяти песенка его подъездно-гитарной юности. И очень к месту. Похоже, что здесь, на Блексайде, было самое тёмное место Альфаны. Ни фонарей, ни даже лучика света из-под плотно подогнанных ставен на наглухо задраенных окнах.

Макс уже пару часов как нарезал хаотичный маршрут по этим мрачно-злачным местам. Время от времени на улицах всё же появлялись островки света: либо прокатывала карета с масляным фонарём, либо из какого-то дома вываливала шумная компашка и, осветив себе путь факелами, через несколько минут исчезала — то ли за поворотом, то ли в дверях очередного притона.

И снова всё погружалось в темноту. Но не в тишину. Шум присутствовал повсюду — приглушенные стенами отголоски разговоров, выкрики, незамысловатая музыка и пьяное хоровое пение — всё это сопровождало его по всему пути.

«Прибор ночного видения», как шутливо обозвал Максим заклинание, позволяющее в темноте чётко различать все вокруг в собачьих черно-белых тонах, пока мало чем помогал в поисках, и Макс периодически «снимал» его, чтобы полностью переключиться на слух.

И вот наконец удача — слух не подвёл. Отдалённый, почти на пределе слышимости, звон клинков, каким-то чудом был им уловлен, и Макс, не раздумывая, рванул на звук.

Метров за триста, в глухой улочке, вовсю разворачивалось кровавое действо. Вернее, уже развернулось, и Максим подоспел как раз к кульминации.

Два тела лежали в пыли без движения, зато остальные семь фигур движением были просто преисполнены. Шестеро наседало на одного, а он, заняв позицию у стены, пока что успешно отбивался — но темп, бешеный темп отбирал все имеющиеся силы, и ещё через несколько минут нападавшие могли бы рассчитывать на победу.

Могли бы. Если бы не «кавалерия из-за холмов». Макс на ходу рванул из кармашков стальные звёздочки и, на миг остановившись, с двух рук метнул их по ближайшим силуэтам. Двое, вскрикнув, повалились на землю с пробитыми затылками, но трое с завидной реакцией кинулись в сторону Максима. Пришёл черёд лезвий — два одновременных движения кистями рук — и ещё два разбойника, прижимая руки к горлу, рухнули замертво. Третий же, набрав скорость, нёсся, как литерный скорый, выставив перед собой клинок. Обнажать свой уже не было времени, и пришлось этот «экспресс» брать «на приём». В последний момент, резко присев и крутнувшись волчком, Макс сбил его подсечкой и тут же оседлал рухнувшее тело. Короткое движение руками, хруст позвонков — и быстрое переключение внимания на картинку позади себя.

А картинка была безрадостной. Хотя один из нападавших уже лежал бесформенной грудой, второй успел распороть бок своей жертве и готовился нанести завершающий удар.

Максим туда не успевал. Вот это и был «пожарный случай». Выдернув из-за пояса жезл, он «пальнул» из него фаерболом. Огненная комета ударила в спину последнего ночного убийцы и он, вспыхнув, как сухое дерево от попадания молнии, опал на землю кучей тлеющих углей.

Макс поднялся на ноги и приблизился к раненому. Стараясь привести его в чувство, как можно спокойнее сказал:

— Ну, ты как, идти можешь? Сматываться надо, мне со стражниками совсем не с руки встречаться.

Юноша, на вид лет девятнадцати, скособоченно привалившись спиной к стене, завороженно смотрел на догорающее тело и не в силах был что-либо произнести.

— Эй, жертва произвола, ты что, совсем плохой? — озабоченно спросил Макс, делая шаг к молодому человеку.

Тот, словно в трансе, перевёл на него затуманенный взгляд и еле слышно выговорил:

— Ты кто?..

— «9-1-1», блин, служба спасения! В себя приходи, парень, а то до утра тут прокукуем. Что у тебя с боком — сильно зацепило?

— Не знаю, течёт, но болит несильно…

— Это сгоряча, потом заболит. Ну-ка, заголи бок, глянем — что и как.

Юноша механическими движениями расстегнул пуговицы и выдернул окровавленную рубаху из-за пояса. Под ней оказалась ещё одна — кольчужная. На левом боку, чуть повыше селезёнки, кольчуга зияла рассечением длиной в ладонь.

— Не видно же ничего… — растерянно пробормотал юноша.

— Нормально, — отмахнулся Максим, — ты и эту выдёргивай, да пояс расстегни, мешает ведь.

Парень послушно снял пояс, оголил бок, и Макс сразу же подключил врачебную магию. Со стороны можно было подумать, что он просто щупает саму рану и вокруг неё, но на самом деле маг уже работал. Первым делом — остановить кровотечение. Потом — очистить рану от грязи, волокон одежды и нескольких звеньев кольчуги. Так, определимся: рассечение кожи, рассечение мышц, два ребра сломаны. Лёгкое целое, селезёнка целая — повезло тебе парень, спасла тебя кольчужка-то. Следующий шаг — анестезия, сращивание рёбер, сращивание мышц, сращивание кожи. Всё.

— Ерунда. Царапнуло только. Уже и кровь не идёт. Натягивай всё обратно, а я здесь быстренько свои вещи соберу.

Пока юноша в недоумении щупал недавнюю рану, а потом одевался, Максим в темпе обошел трупы, собирая звёздочки и лезвия. Попутно он осматривал жмуров, пытаясь сориентироваться, что же это за «птицы». Заметив блеснувшую у одного на шее цепочку, Максим, потянув за неё, вытащил из-за пазухи бандита перстень с замысловатой монограммой. «Занятно…» — он незаметным движением разорвал цепочку и сунул перстень в карман.

Один из погибших заметно отличался от остальных — как изысканной одеждой, так и благородными чертами лица.

— А этот, случайно, не с тобой был?

— Паж мой. А вернее — товарищ. Был… — упавшим голосом ответил юноша, который уже привёл себя в порядок и тоже подошел к телу. — Давай его унесём отсюда.

— Тут с минуты на минуту стражники появятся. Вспышку-то далеко видно было, а они сейчас начеку. Нет, нам самим уходить надо. А его завтра днём у Восточных ворот со двора казармы можно будет забрать, тогда и воздашь почести. И, может быть, пройдёт фокус, подумают, что это он тут всех в капусту порубил… Ну, что, рванули?

Парень, всё ещё не отрывая взгляда от лица погибшего товарища, кивнул:

— Рванули.

…Когда место схватки осталось далеко позади, они перешли на шаг и юноша, отдышавшись, решил вернуться к своему самому первому вопросу:

— Может, всё-таки скажешь, кто ты?

— Максим я. Макс Грей. Живу в этом городе. Недавно, правда. Вот, гулять перед сном люблю и, видишь, как это, оказывается, полезно… Ну а ты кто таков? Назовёшься?

— Нет. Не сегодня. Только не обижайся, ты обязательно узнаешь моё имя. Позже. И, будь так добр, скажи, где ты живёшь?

Макс хохотнул:

— Обижаться — удел обиженных. А меня ещё суметь обидеть надо. Или не веришь?

— Верю, — твёрдо произнёс юноша, — тебе — верю. Видел. Что ты с ними сделал? Они-то ведь и добежать до тебя не успели…