Анна Завгородняя - Утес Бьёрна (СИ)

— Сейчас Квета кипяток принесет, — сказал Атли, видя, как я разжимаю Харальду зубы, чтобы положить ему в рот какую-то сушёную ягоду. Я растерла ее пальцами и высыпала получившийся порошок на язык вождю.

— Что это? — спросил пастушонок.

— Эта ягода нейтрализует часть яда, — сказала я, — Пока я не приготовлю специальный отвар. Я взяла ее у Отты еще месяц назад и вот пригодилась.

Атли кивнул. Когда пришла Квета, я высыпала приготовленные перед ее приходом травы в пустую чашу, и залила их кипятком и отставила, чтобы настоялись, отослав кухарку обратно на кухню и велев приготовить бульон, на случай, если Харальду станет лучше и он захочет что-то съесть.

Сидя у постели вождя, я вспоминала вчерашний ужин. Кто же отравил Харальда? Моя первая и, как я считала, самая правильная мысль была в том, что яд заключался в вине, подаренном Йорваном вождю. Только Харальд пил его, и то, что кувшин с остатками вина после пропал со стола, еще тогда меня удивило. Я гляделась. В комнате вождя кувшина не было, значит тот, кто унес его, прекрасно знал о том, что находится внутри. Я потерла виски, вспоминая, как сама же налила проклятое вино вождю. Но кто же мог тогда знать, что все так обернется.

Время тянулось медленно. Вскоре Атли ушел. Я осталась наедине с Харальдом. Сменив огарки от свечей на новые, я помогла ему приподнять голову, и дала выпить отвар. К моему явному облегчению, серость стала постепенно сходить с лица Харальда. Когда в дверь постучали и вошел Вестар я по его лицу сразу поняла, что это не все плохие новости на сегодня.

— Как вождь? — спросил он и, подойдя к постели, взглянул на лицо Харальда.

— Кажется, ему лучше, — сказала я, — Если я сделала все правильно, то скоро начнет вместе с отваром выходить яд.

Вестар кивнул.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Мы не можем найти Альрика, — ответил воин, — Ни его, ни Йорвана. Как сквозь землю провалились. Я отправил почти всех своих воинов прочесать лес.

Я посмотрела на спящего Харальда.

— Если продолжать отпаивать его моим отваром, он будет жить, — сказала я.

Вестар кивнул.

— Тогда проследи за этим, — сказал он, — Если справишься, я лично отблагодарю тебя, — он еще раз взглянул на вождя и вышел. Я выглянула за дверь. В коридоре никого не было. Вернувшись обратно в комнату, поставила рядом с собой таз и стала ждать. Через некоторое время Харальд начал кашлять. Я поставила около него таз и приподняла голову. Едва я успела это сделать, как его вырвало. Поставив таз на пол, я снова дала вождю отвара и, вытерла ему рот полотенцем. Он откинулся на подушки, дыхание все еще было слабым, но он был в сознании.

— Дара, — позвал он более внятно.

Я склонилась к его лицу.

— Я умираю? — спросил он.

— Нет, — поспешно ответила я и улыбнулась.

— Я всегда мечтал умереть на поле боя от руки достойного врага, — произнес вождь, — А умираю от яда, как какая-то приблудившаяся собака.

Он застонал.

— Что вы чувствуете? — спросила я, — Где болит?

Харальд перевел дыхание.

— Жжет все внутри, словно прикасаются раскаленным железом! — ответил он и снова сжался от нового приступа боли. Потом его снова вырвало, на этот раз кровью. Я нахмурилась. Что-то шло не так. Этот уже проник в кровь и отравил органы, я стала опасаться, что Харальд не выживет, но пересилив себя, улыбнулась ему.

— Ты хорошая девочка, — произнес он. По лицу вождя тек пот, я промокнула его лоб и услышала, когда он продолжил, — Я хочу признаться в том, что сделал именно тебе. Наверное, это боги решили наказать меня таким образом, — он с неожиданной силой взял меня за руку, — Это ведь из-за меня Бьерн потерял зрение.

Я опустилась рядом с ним на край постели и недоуменно посмотрела в лицо Харальда.

— Что вы такое говорите?! — произнесла я удивленно.

— Да. И я хочу, чтобы, когда Бьерн вернется, ты передала ему мои слова, о том, как я сожалею о своем поступке и как сильно люблю его.

— Вы сами ему передадите, — сказала я, и заставила его выпить еще порцию отвара.

— Хорошо, — сказал он, — А теперь выслушай меня. Я давно хотел излить свою душу, но все никак не получалось. Мне было стыдно за то, что я сотворил подобное с собственным сыном, — добавил он и начал свой рассказ.

— Когда Хельга вошла в этот дом в качестве моей жены, я уже сразу почувствовал неладное. Она как-то сразу загорелась, едва увидела моего старшего сына. Я понимал, что она вышла за меня от безысходности, а не по большой любви, но сам я, даже зная, кем она является на самом деле, был так сильно влюблен, что видел в ней только самое хорошее и закрывал глаза на недостатки. Но шло время, и я видел, что Хельга не дает прохода Бьерну, что она влюбляется в него все сильнее и сильнее, даже когда у нас родилась совместная дочь, она думала больше не о ребенке, а о Бьерне. И хотя он всегда игнорировал ее, я испытывал самые жестокие муки ревности, — Харальд перевел дыхание, — Но буду краток. Заключив перемирие, я хотел таким образом не только добиться относительного покоя для своих людей, сколько хотел женить Бьерна и тем самым оградить свою жену. Как же глуп я был тогда. Ее безумная страсть к моему сыну никогда бы не исчезла, но я понимаю это только теперь. А тогда я использовал любую возможность, чтобы он стал для нее недосягаем. Но, за два дня до свадьбы я проснулся от того, что Хельга встала с постели и вышла. Снедаемый любопытством, я отправился за ней, и каково было мое изумление и злость, когда я увидел, что она заходит в комнату Бьерна… Я напрасно прождал ее, она вышла из комнаты моего сына только на рассвете. Я едва успел добраться незамеченным до нашей спальни раньше нее.

Харальд замолчал и посмотрел на меня. Потом продолжил:

— Я был ослеплен ревностью, но всю свою злобу я переместил на сына и только на него. По моему приказу Отта сделала специальный отвар, который я добавил за ужином в кубок сына. Бьерн ослеп, но самое страшное заключалось в том, что, как я узнал позже, Бьерна в ту ночь, когда к нему приходила Хельга, не было дома. Он всю ночь провел в своем любимом домике на утесе в компании верных людей.

Я не сумела сдержать сдавленного возгласа ужаса. Харальд посмотрел на меня, и устало вздохнул.

— Теперь ты понимаешь, почему я считаю то, что происходит сейчас со мной волей богов. Это их наказание за мой грех.

Я встала и прошлась по комнате. Харальд лежал глядя в потолок, а я буквально застыла, обдумывая услышанное. Во мне поднялась странная волна гнева, направленная сейчас на вождя, лежавшего беспомощным на кровати, а также на Отту, которая просто не должна была идти на подобное. Но что я могла сейчас поделать? Мой долг был выходить Харальда и предоставить судьбе и Бьерну, когда он вернется, разбираться с отцом. Это меня никак не касалось.