Андрей Бондаренко - Утренний хоббит

Оборотень повёл себя очень странно: не стал громко вопить и падать на землю, корчась от боли в судорогах, а лишь недовольно заворчал и рассерженно затряс волчьей головой.

— Солнышко взошло! — торжественно объявил Кот. — Это победа, полная и однозначная!

Действительно, из-за верхушек деревьев показался, разбрасывая во все стороны приветливые жёлтые лучи, краешек солнца. Вурдалак с оперённой стрелой в глазнице, тоненько всхлипнув, развернулся и неуклюже побежал в сторону леса. Второй оборотень проворно последовал за ним, по дороге взвалив на плечо тушу убитого пони.

— Вот же, жадина! — от души возмутилась Мари и неуверенно посмотрела на Томаса. — Будем спускаться вниз? А, вдруг, третье чудище оклемается? Или оно просто претворяется? Только изображает обморок?

— Не претворяется и ничего не изображает! — заверил Кот. — У него все мозги, если так можно выразиться, выпали наружу…

Томас слез на землю, помог спуститься Мари и подошёл к неподвижному телу. В затылке вурдалака обнаружилась выемка с открытой «крышечкой», покрытой серым мехом, а между бурыми желудями лежал чёрно-красный цилиндрический предмет, напоминающий обыкновенную, только очень большую батарейку от карманного фонарика.

«Наверное, биологический аккумулятор. Камень случайно попал в нужную точку, «крышечка» отщёлкнулась, вот он и выпал из гнезда. А оборотень-робот отключился, вернее, андроид-вурдалак…», — подумал Томас, а вслух предположил совершенно иное:

— Колдовство какое-то, не иначе!

Томас подобрал и небрежно спрятал в карман штанов чёрно-красный цилиндрик, пнул пару раз ногой неподвижное тело вурдалака и, непонимающе хмыкнув, отошёл в сторону.

— Звать пони? — преданно сверкая голубыми глазами, спросила Мари.

— Зови, конечно же! Что мы тут забыли? Надо быстрее уходить, пока из леса не пожаловала какая-нибудь другая гадость. А вздремнуть — минут сорок-пятьдесят — можно будет и во время дневной остановки.

Перед тем, как тронуться в путь, Кот, отхлебнув из фляги, настойчиво посоветовал:

— И вы, друзья, промочите горло (и мозги!) сидром. После такой нервной встряски оно не будет, честное слово, лишним.

Мари послушно последовала кошачьему совету, а Томас только сделал вид, что пьёт. При этом он рассуждал примерно так: — «Вот, глотну я сейчас этого волшебного напитка. И что? Тут же, наверняка, забуду и про биологический аккумулятор, и про оборотня-робота. Буду твердить, как говорящий попугай, мол, колдовство какое-то, заговорённый цилиндрик, волшебный амулет…. Нет, повременю я немного с грушевым сидром! Трое-четверо суток. Вдруг, обнаружатся и другие странности? А за странностями, как нас учат мудрые философы, всегда скрывается истина. Впрочем, как только проявит себя «колючка», тут же прекращу эксперимент…».

На дневном привале Кот предложил:

— Как-то неохота мне ночевать в чистом поле…. В лесу? Полностью исключается! Хватило, знаете ли, сегодняшнего предрассветного кошмара. До сих пор хвост подрагивает, а шерсть шевелится на макушке…. Кстати, на карте господина Олмера отмечено, что на востоке, в пятнадцати километрах отсюда, недалеко от Тракта находится маленький хоббитанский хутор под названием — Потеряшка. Нет ли желания, уважаемые коротышки, посетить соплеменников? Хоббиты, конечно же, прижимисты и недоверчивы — по отношению к незнакомцам. Но, возможно, разрешат заночевать в каком-нибудь амбаре, выделят горшочек со свежей сметаной. Если что, заплатим им пару серебряных монет, не обеднеем…. Кстати, в хоббитанских амбарах имеются шикарные сеновалы! А сеновал, как всем хорошо известно, лучший друг влюблённых…

Послушав минуты три-четыре аргументы Кота, Томас решил:

— Что же, свернём к хутору. Лишние пять километров — и не крюк. Зато ночь проведём спокойно.

Кот ехидно хмыкнул, а Мари чуть заметно покраснела, смущённо отводя глаза в сторону.

От Тракта в нужном направлении отходила узкая дорожка, поросшая крохотными осинками и молоденькими ёлочками.

— Видимо, нечасто здесь ездят, — заметил Томас, ещё раз сверяясь с картой Олмера. — Наверное, только по осени хуторяне посещают Арчет, отвозят на продажу тыквы, кабачки да картошку. Ну, и забирают у местного трактирщика годовой запас лечебного сидра, скажем, пару-тройку дубовых бочонков. Иначе и быть не может…. Всё, сворачиваем!

Сонное солнце зависло совсем недалеко от линии горизонта, вечер медленно спускался с сиреневого неба на Средиземье. До хутора, расположенного на большой поляне, оставалось метров пятьсот-шестьсот.

— В склоне косогора наблюдаю четыре крохотных круглых окошка и две полукруглые двери, — сообщил зоркий Кот. — А рядом находятся два солидных амбара и два низеньких треугольника погребов.

— Видимо, здесь обитают два больших семейства хоббитов, — предположила Мари. — И, наверное, очень бедных: в каждой норе-хоромине имеется всего по два слюдяных окошка, расположенных достаточно далеко друг от друга. Интересно, а почему…

Неожиданно пони, на котором ехал Томас, встал как вкопанный, после чего завертелся на месте, не желая слушаться уздечки. Глядя на него, и две другие лошадки взбунтовались, показывая всем своим видом, что не желают приближаться к хутору.

— Нельзя идти дальше! — непреклонно заявила Мари. — Животные, они издали чувствуют опасность. Им всегда надо доверять. Старинное хоббитанское правило, об этом даже пишут в толстых книгах.

— Я, конечно же, не совсем животное, — поддержал девушку Кот. — Но тоже ощущаю некоторое неудобство. Определённо, ощущаю…. Как будто кровью пахнет. Свежей…

Томас негромко выругался и недовольно сплюнул в сторону:

— Вот же, заладили! Ну, хорошо, к хутору идти нельзя. Ладно, согласен, уговорили….Но где, соратники верные, ночевать тогда прикажите, а? Почему не слышу ответа? Да, ситуация…

Мари, затравленно оглянувшись по сторонам, радостно махнула рукой в сторону леса:

— Вон там, под навесом, у хуторян выстроены дровяные склады. Видимо, заготовили дрова на зиму, напилили, накололи, а к норам перевезти не успели. Встанем лагерем прямо там. Разожжём большой-большой костёр. Чем выше, тем лучше…. Серый маг учил в своё время, мол: — «Лучшая ночная защита в Средиземье — это яркий костёр! Чем костёр выше и ярче, тем защита надёжней».

— А я поздней ночью наведаюсь в эту Потеряшку, попробую выяснить, что к чему, — пообещал Кот.

Костёр они разожгли знатный: пламя поднялось к небу метра на три-четыре. Палатку решили не ставить, сидели на берёзовых брёвнах, вслушиваясь в крики ночных птиц, дремали в полглаза, любовались на зеленоватую Луну.

Часа через полтора после полуночи Кот поднялся на ноги и, неуверенно откашлявшись, объявил: