Елена Лобанова - Реализация

Голова гудела. Сущности наперебой "ваяли" сюжет для второго выступления, нисколько не заботясь о том, кто будет слушать сказку, и к чему в итоге приведут аршинные дети... Детишек среди попаданцев не было. Прирост населения обеспечивался исключительно за счёт притока реализованных граждан... Талик пока не встречал в Мутном Месте следов размножения естественным способом. И это его не огорчало: вопящую ребятню и сюсюкающих мамаш писатель Золотов тоже не любил. Можно было спросить у Силя, чем объясняется такой феномен, но надеяться на точные знания кавайного не стоило. Зато сам феномен был на лицо вкупе с уже учтенным неограниченным сроком жизни местных жителей. Или молодости. Выяснять, не умирает ли попадан вместе со смертью той сущности, что осталась дома, Талик не спешил. Зачем себя расстраивать? Но и кладбищ он нигде не видел...

То, что попаданца все-таки можно убить, сомнений не вызывало. Однако, заводить разговор о том, куда потом отправляются останки - исчезают или их по традиции закапывают в землю, тоже не хотелось. Как ни крути, а его герой был очень даже вечным. Напрямую писатель Золотов никогда такого не писал. Но подразумевал. А каким еще может быть демон или всемогущий маг? Вампир - тем более. Так что над сюжетом "родин" следовало сто раз подумать. Где рождение, там и смертность. И хотя к нему это напрямую не относилось, но становиться катализатором оплодотворения Талик не мечтал. Демон и маг тоже не мечтали. Им было некогда. Они затеяли литературный конкурс. Виталий, было дело, принимал участие в конкурсах по молодости лет. Куда же без этого? Но ни один из них не проходил у него в голове.

- Как услышал Властелин,

Что родился паладин... - Закручивал сюжет маг. Паладины встречались в произведениях конкурентов, поэтому гнев Властелина Талик разделял. Ничего себе подарочек! -

В гневе начал он чудесить

И гонца хотел повесить,

Но смягчившись... - Хитро замолк маг, поставив демона в затруднительно положение. Ха-ха! Как может смягчиться Тёмный Властелин?

- Но смягчившись... - Подхватил Витольд. - Так и быть,

Велел голову рубить!

- В принципе, по сравнению с повешением, смягчение приговора налицо. - Бутончик, как самый впечатлительный, судил соревнование.

- Едет с грамотой мертвец,

И приехал, наконец. - Продолжал демон.

"Всадника без головы" Талик оценил. Вполне узнаваемый образ. Пришлось присоединяться к судейской коллегии. Писатель он или кто?

Писатель Золотов сдержанно похвалил обоих конкурсантов за консенсус по объединению невнятных "ткачихи, поварихи и сватьи "бабы Бобарихи" (фи, какое отвратительное имя) в Ллос: "ткачиху-паучиху, проживавшую в Барвихе". Барвиха, как место обитания правительственных пауков, вполне вписывалась в сюжет, как и знаменитая мерзкая богиня забугорных ельфей. Ободренный похвалами Витольд загнул нечто неимоверное:

- А ткачиха-паучиха,

Заскучавшая в Барвихе,

Опоить его велит... - Демон коварно усмехнулся.

Даже маститому писателю Золотову стало интересно, как Бормотун будет поить безголового гонца. Да еще и в рифму...

- Опоить его велит:

В клизму самогон налит! - Кое-как сдюжил маг, чем вызвал у впечатлительного Бутончика приступ икоты. Талика от воображаемой вампиром картины "опаивания" тоже передернуло.

- И в суму его пустую

Суёт грамоту другую.

И привёз гонец хмельной

В тот же день приказ такой:

И эльфийку и приплод

Тайно бросить в бездну. Вот! - Маг прямо-таки обрубил демону дальнейшее повествование.

Писателю Золотову сюжет с "водами" и островом Буяном и самому не слишком нравился - как-то пророчески он выглядел, а с учётом дождя, еще и противно. Но поворот событий на сухопутный лад ликвидировал и всех богатырей в чешуе "как жар горя", и Черномора, и заодно весь набор попаданских бонусов, полагавшийся попаданцу-Гвидону. Вот, чтобы там не говорили критики, а гении тоже писали о попаданцах, и никто их за эти сюжеты не осуждал! А Гвидон был самым натуральным первым попаданцем в литературе. Попал младенцем в бочку, реализовался на острове уже взрослым, сразу же прикончил чародея, разбогател "на раз" и женился на победительнице конкурса красоты "мисс Чудо". Со звездой во лбу, жуть-то какая! Зато всё строго по канону - никаких робинзоньих сложностей, сплошная магия: тридцать три бойца-водолаза-диверсанта в отряде, изумруды в золотой скорлупе растущие на елках, и говорящие белки. Необоснованный примитив. Любой критик сразу же спросил бы: "Ну, допустим, что в некоем мире белки умеют и грызть и петь одновременно, но откуда появился город "с златоглавыми церквами", а так же толпа радостных подданных? Они были невидимы, заколдованы, перенесены из другого места по воздуху? Тема не раскрыта!" Но от развенчания образов Пушкина пришлось отвлечься.

Витольд сопел, оборотень, явно державший сторону демона, поскуливал от нетерпения, а Бутончик равномерно отсчитывал положенные тридцать секунд. Если рогатая сущность не успеет досочинить, Бормотун будет объявлен победителем. И лопнет от гордости. Но демон успел на двадцать пятой секунде:

- И эльфийку в тот же час

С сыном в бочку посадили,

Засмолили, покатили

И с крутой горы спустили.

И решили посмотреть,

Долго ль будет им лететь?... - Любезно оскалился демон, предлагая магу спасать основных героев, летящих в бездну. Сам виноват!

И тут в соревнование некстати влез оборотень:

- ... И решили посмотреть,

Долго ль будет им лететь?

Только к бездне им лохам не успеть!

Ведь ковёрный самолёт

Сдан в музей в запрошлый год,

Вот и как теперь учесть недолёт?

И знатный демон Черномор,

В тёмном царстве первый вор,

На излёте бочку спёр,

Ох, хитёр!

Демон беззлобно рыкнул. Оборотень, конечно, дурень. А чего еще ждать от оборотня, кроме медвежьей услуги, хоть он и волк? Но "знатный демон" Витольду понравился.

- "Лохам" - вульгаризм! - Возмутился маг, не оценив нежданной помощи.

- Пусть будет: "Только к бездне им никак не успеть". - Подредактировал Талик.

Бутончик опять принялся считать. Маг поднатужился:

- Только был он - старый хрыч,

Нет здоровья, хнычь не хнычь.

И разбил его в пути паралич!

Тучка по небу спешит,

Бочка вниз к земле летит!

Похоже, оба соавтора решили вдоволь поиздеваться над сидящими в бочке героями. Второй раз уже роняют!

- Так нечестно! - Зарычал Витольд. - Ты, Блохастый, помог магую, теперь мне давай! Чтобы поровну!

Польщенный оборотень (блохастость он воспринимал как данность) тут же опять съехал с Пушкина на Высоцкого:

-Тридцать три богатыря

Порешили, что зазря

Берегли они царя и моря.

Каждый взял себе надел,

Кур завёл и в нём сидел,

А тут демон Черномор прилетел!

Высоко он пролетал,