Андрей Степанов - Звездный Бобо

— Еще чего! А вот мы посмотрим, кто тут настоящий летун!

И кот наддал.

Он мчался теперь так, что шайтан трясся мелко-мелко, как припадочный. Но Джибрил все равно приближался с каждой секундой, казалось, ничто не могло остановить его. Совсем ясно видел теперь Бобоназаров и огромные радужно переливающиеся крылья, и неземной белизны одежды.

И вдруг наперерез архангелу метнулось целое облако звездной пыли. Джибрил притормозил, лег на правое крыло и попытался его обогнуть, но с другой стороны налетело на него еще одно облако.

— Бесы! Бесы! — радостно вскричал Бобо.

Бесы рой за роем застилали прямой путь повелителя ангелов. Шайтан видел, как Джибрил ловко, как рыба, виляет меж волнистых стай ополчившихся на него демонов и, зажмурившись, ныряет в их кучевые облака. Он видел, как в ужасе бросаются прочь случайно затесавшиеся в эту бучу золотые искорки. Но вот могучий Джибрил выбрался на пустое место, остановился на мгновение, тяжело дыша, а потом вдруг отчаянно раскинул крылья, ринулся вперед — и исчез в красной пене бесовских ратей.

Бешено крутящееся облако, из которого во все стороны летели розовые клочья, стало стремительно уменьшаться в размерах и наконец сделалось неотличимо от дальних звезд.

Опасность миновала.

Кот перешел на рысь, а потом вдруг сделал резкий рывок в сторону — и ловко оседлал попутный небесный камень. Он основательно уселся на нем и усадил рядом с собой шайтана. Бобо огляделся. Прямо под ними была Земля. Она медленно поворачивалась, подставляя их глазам Восточный рынок.

— Что это такое было, великий шейх? — все еще тяжело дыша, спросил Бобо дрожащим голосом.

— Как что? Революция, — спокойно ответил Ёшкин-кот. — А ты думаешь, на земле что-то случайно происходит? Что на небе, то и на земле. И наоборот.

— Я про это никогда не думал.

— А надо думать. Вот ты откуда на свет появился?

— Я? Из греховных мыслей цирюльника Бобоназара, — ответил Бобо.

— Вот видишь. Я и говорю: что на земле, то и на небе.

— А вы откуда появились, господин советник?

— А я и сам не знаю, — почесал в затылке кот. — У нас на русском рынке знаешь сколько греховных мыслей…

Помолчали немного.

— Господин советник, — сказал Бобо. — У меня важный вопрос возник. Как вы думаете, погиб великий Джибрил или нет?

— Вот из таких мыслей бесы и рождаются, — наставительно ответил кот. — Джибрил бессмертен. Так что ты с ним еще обязательно встретишься.

— Что-то у меня совсем голова закружилась…

— Еще бы ей не кружиться! На восток же летели.

— Ну и что?

— Разница во времени большая, — объяснил кот, — вот голова и кружится. Ну ладно, пора нам на Землю. Вон видишь, рынок как раз под нами. Но только мы вот как поступим: я тебя сейчас в пожарный водоем сброшу, а сам попозже подойду. Идет?

— Как так попозже? Там же революция, сейчас Шаддада, слава ему, вешать начнут!

Но кот остался безмятежен.

— Ничего, успеем, — сказал он. — У меня тут, на небе, еще дела есть. Надо с одной дамой потолковать, а то ничего не выйдет.

— С какой такой дамой? Ай… С той самой?

— Ага. Ну чего ты так испугался? Мы же с ней свои, русские. Договоримся. А ты пока переоденься, ступай на рынок и жди меня там. Ну, лети, копытный!

С этими словами Ёшкин-кот взял шайтана за шиворот, размахнулся — и швырнул на Землю.

Чиркнула по небосклону красная искорка — рухнул шайтан в пожарный водоем. Выбрался поскорей на берег и стрелой полетел к себе в каморку переодеваться. Пока бежал — молился, чтобы не заметили и чтобы шкаф целым оказался, а то ведь с Западного рынка в ёшкином виде улетать пришлось. Но все сохранилось, слава Шаддаду: и каморка, и окошко, и шкаф с человеческими обличьями. Значит, не дошли пока до них руки у правоверных. Бобо распахнул шкаф и схватил первое, что под руку попалось. А попался такой вид, какого раньше никогда не надевал: Ходжа Насреддин, мудрец такой древний. Натянул поскорей вместе с халатом и кинулся со всех ног на базарную площадь.

Немилосердное солнце сжигало своими лучами Восточный рынок. Великий Шаддад, связанный и с кляпом во рту, сидел на земле у края помоста, сооруженного посреди площади. Рядом, потупившись, стояла все такая же прекрасная Лейла. Помост окружали шестнадцать гномов с топорами, и Бобо очень удивился, потому что никогда не видел на Восточном рынке столько гномов. Помост поддерживал небольшую виселицу, а к ее основанию приткнулась какая-то приземистая трибуна. Из этой трибуны высовывался голый человек в чалме. Он что-то громко и отрывисто выкрикивал, словно лаял. Но кто это был такой и что он кричал — с такого расстояния было никак не разобрать. Вся площадь была густо запружена человеческим фактором.

— Послушай, уважаемый, ты не знаешь, кто это такой? — спросил Бобо у стоявшего рядом человека с крашеной бородой, показывая на трибуну.

— О! Это сам великий джамахер, — с большим почтением ответил правоверный.

— А вокруг кто стоит?

— Святые люди, стражи хуляльской революции.

— Да откуда они взялись-то?! — не выдержал Бобо.

Собеседник почесал бороду.

— А гуревич их знает. Разное на рынке говорят. Одни говорят, с кастрюли повылезали. С какой такой кастрюли — я не знаю. А другие говорят, что великий джамахер всех попов в стражи поверстал — и наших, и русских. Старые связи у него… Да ты не отвлекай меня. Смотри лучше, сейчас вешать начнут!

И действительно, в центре площади началось какое-то движение. Гномы подхватили связанного Шаддада и потащили его на помост. Великий амир не сопротивлялся, а ехал на их руках с большим достоинством, как на носилках.

Бобоназаров ринулся вперед, расталкивая локтями правоверных. Пробравшись почти к самой трибуне, шайтан быстро протер глаза, ущипнул сам себя за невидимый хвост и посмотрел наверх. Нет, никаких сомнений быть не могло: не кто иной, как Михаил Али-баба Евстигнеев, сидел на помосте в своей ванне и кричал не переставая:

— Я обращаюсь к вам, узники совести, капитала, Сиона, Азкабана и замка Иф! Доколе, правоверные, мы будем терпеть на этом рынке ёшкин дух? Слушайте истину, люди Восточного рынка! Шаддад — это ёшка! И дочь его ёшка! И шайтан его облезлый — тоже ёшка! И две собаки, которых я в бане запер, тоже ёшки! Я посылаю проклятие всему этому ёшкину гнезду! Доколе вы будете тереться о ёшкины копыта и просить подачки, как делает зверь, именуемый кот? Кто из вас докажет, что он не ёшкин кот, кто первый поднимет свою мускулистую руку? Поспешите, и да настанет полный гусул этой гнусной цивилизации! Ратуйте, правоверные, берите камни, в них нет у вас недостатка! Вешать потом будем, сначала камни, поняли-нет? И пусть меня сожрет самый смрадный из членов конгресса Западного рынка, если эти ёшки не увидят адское пламя уже сегодня вечером! О ты, предписавший нам уничтожать вредных насекомых! Обpaдyй этих слизней мyчитeльным нaкaзaниeм! Да воссияет над этим рынком правда, бастурма, рахат-лукум!