Павел Алексеев - Алабай

Вечером, после ужина, третья лавка переехала снова к нашим двум. И почему я не удивился? Эх, Купавушка, пустила мужа по рукам. И по ногам, и по грудям, и по… Коварная. Я у Рогнеды оказался первым, пришлось быть очень аккуратным, нежным, перебарывая её страх перед первой близостью. Но мне удалось доставить ей удовольствие. Всё прошло почти без боли и, судя по стонам и крикам, ей было хорошо также, как и Купаве. Однако, темперамента хватает с избытком. Я думал Купава одна такая, а тут ещё такая же голосистая попалась. Стоны Рогнеды так завели Купаву, что спать этой ночью мне не пришлось, все трое успокоились только на рассвете. Кто не был одновременно с двумя женщинами сразу, тот меня не поймёт.

Но для себя сделал вывод — не нравятся мне девственницы. В прошлой жизни я бы этим гордился. Может даже где‑то, в тесной мужской компании, и похвастался этим. А тут… Тут я уже с ними замучался. Ну раз, ну другой, но не несколько десятков девственниц… Нет, я понимаю, что я зажрался, но мужчины меня поймут про что я, и про мои мучения.

Хорошо иметь такой изумительный организм как у меня. Бодрый, свежий в любое время суток. Поднялся, не так чтобы рано, но и не совсем поздно. Занялся наведением порядка в хозяйстве. У коровок почистил, у коней. Корму задал всей живности. Двор вымел. Тут мои любушки выползли. Купава от души потянулась, толкнула в бок спящую стоя Рогнеду:

— Глядика, вот откуда силы у мужчины нашего? Угомонился вместе с нами, а уже и поднялся и по хозяйству хлопочет.

Рогнеда моргнула, обвела сонным взглядом двор, опёрлась об косяк и невразумительно ответила:

— Угурм…

— Спит она ещё, чего поднялись? Спали бы дальше. Я пока завтрак приготовлю. Чего хочешь, яишню со свининкой, или может, шашлыка нажарю? Мясо с вечера ещё приготовил. Да салатика ещё настругать?

— Ну, я не знаю, — она задумалась, а Рогнеда заинтересованно приоткрыла один глаз, — Рогнеда, чего мы хотим?

— А чего такое шалык? — открылся второй глаз.

— О! Это такая вкуснятина из мяса, милый говорит, какие‑то чурки с юга научили его делать. Пока не попробуешь, не поймёшь. Только не шалык, а шашлык.

— Ша — шлык, — с расстановкой проговорила княжна и требовательно посмотрела на меня. Ясно, заинтересовалась неведомым блюдом.

— Ну, ладно, шашлык, так шашлык. Тогда к нему подам лёгкого вина, что в последний раз купцы привезли. У нас его ещё много, — покладисто ответил я, — Хотя с утра вино пьют аристократы и дегенераты.

— А, кто такие эти ари — сраты и д — раты? — заинтересовалась Рогнеда, тщательно проговаривая незнакомые слова, а Купава дёрнула её за рукав платья и сказала:

— Ой, лучше не спрашивай. Всё равно ничего не поймём, только запутаемся. Наверняка тоже какие‑нибудь чурки с юга невиданные, раз вино пьют, а не как нормальные люди бражку. Пошли в баньку, ополоснёмся. Он пускай тут сам колдует. А то ещё осерчает, что мешаем и вожжами перетянет.

— А, он может? — удивилась Рогнеда.

— Может, может, — убеждённо ответила Купава, остальное я не слышал, так как они в баню зашли. Но наверняка жалуется и описывает в красках моё злодейство и свои мучения.

Надо же, запомнила. А было‑то это всего один раз. В самом начале нашей совместной жизни. Я как раз забор начал городить, ну и подлезла она со своими мудрыми советами под руку, я бревно выронил и прям себе на ногу. Вроде и не сильно больно было, но осерчал. Тут мне вожжи под руку и попались. Стегнул‑то легонько по заду, больше для видимости. Но какое же было для меня удивление, что последовало дальше! И какое было для соседей развлечение, когда Купава с радостным визгом — 'ой, убивают!' пронеслась по улице. Не знаю, что она в этот момент ожидала, но гоняться я за ней совсем не собирался, я что совсем больной? Но женская душа — потёмки, или может тут так принято?

Как же она жаловалась бабам, тем, которые на её стенания вышли к колодцу, на деспота мужа, который держит её в ежовых рукавицах. Это натуральный талант, так убедительно и в красках рассказывать, какая у неё теперь тяжёлая жизнь наступила. И что она, как достойная и терпеливая жена, вынуждена это терпеть. Но примерно через час, она вся из себя довольная, пришла домой.

Я как настоящий мужчина покаялся, потом ещё покаялся. Через какое‑то время ещё разок покаялся. Тогда, наверное, она и забеременела от моих неоднократных раскаяний. Но вот с тех пор, она мне под руку не лезет — научена, что и мешать мне не надо, и помогать пока не попрошу — тоже. Кстати, общественность высоко оценила мой поступок. Бабы просто посочувствовали, но и похихикали, бьёт — значит, любит. А вот мужики оценили вообще положительно. Одобрительно заключили — бабы нуждаются в периодической порке, так что, молодец Арес — настоящий мужчина, жену держит в строгости. Да и вообще, герой — Купаву укротил.

Я так понимаю, что устав от одиночества и чувствуя себя морально неполноценной, Купава просто воспользовалась удобным моментом и показала всем, что она теперь полноправная жена со всеми достоинствами. Вон, даже муж лупит. Кстати, именно после этого её выступления к нам и стали относиться как семейной паре. Подозреваю, что это был её хитрый, маркетинговый ход.

Быстренько растопив мангал, который я сделал уже давно, нанизал на шампуры мясо, достал бочонок белого вина, закупленного в большом количестве. Большая редкость в этих краях, но мне повезло проезжих купцов растрясти, в Киев везли чей‑то заказ, но я перехватил. Хоть и стоило это мне приличных денег, но не жалею. Это не порошковая отрава из супермаркета, это натурпродукт! Наделал салата, приправив майонезом. Тоже уже привычная новинка для Купавы и открытие — для Рогнеды. Майонез она ещё не пробовала. Надеюсь, что понравится. Потом, приступил к самому священнодействию — готовке. И поплыл по воздуху божественный запах восточной кухни.

Из бани высунулись заинтересованные мордашки девушек и вопросительно посмотрели на меня.

— Вылезайте, посидим, салата поедим для аппетита. А тут и шашлык поспеет.

— А можно я не буду в своё платье одеваться? — робко спросила Рогнеда.

— Не понял? А зачем в него одеваться, — удивился я, — Вроде никуда не уходишь?

— Меня учили, что для трапезы княжна должна быть одета как княжна.

— Для трапезы, можно быть хоть одетым, хоть раздетым — главное голодным, — нравоучительно ответил я, — Так что, не смущайся и делай всё что тебе хочется. Хоть нагишом сиди. Об остальном я позабочусь. Вот, смотри на Купаву, моё воспитание.

Купава не заморачивалась вопросами морали или этикета. А придвинув большую миску к себе поближе, усиленно поглощала салат и посматривала на мангал — уже ела шашлык глазами. Как человек культурный, я давно озаботился соответствующей, разнокалиберной посудой и приборами. Разные ножи, ложки, вилки — всего хватало. Хоть это и вызывало у Купавы удивление первое время, но она быстро привыкла и поняла удобство их использования.