Антон Демченко - Вернуть на круги своя

— Подельником Буса Ловчина, да? — напрягши память, вспомнил государь.

— Скорее уж, заводилой, — покачал я головой. — Эта вообще была темная история. Боярин Шолка быстро подсуетился, и Ставра прикрыла Зарубежная стража. А дальше, концы в воду… и тишина. Портить и без того не лучшие отношения с коллегами, Владимир Стоянович не стал, так что…

— Какие интересные дела творятся на моей земле… — жестко проговорил государь.

— При наличии нескольких спецслужб, такие накладки неизбежны. Конкуренция, — я развел руками.

— Может, все-таки, стоит объединить вас всех в одно ведомство? — вроде бы вскользь, поинтересовался государь, постукивая пальцами по лакированной крышке стола.

— Никак нельзя. Зажремся, обленимся, и перестанем работать, — покачал я головой.

— Тоже верно, — согласился Ингварь Святославич. — Ну да, об этом можно и после поразмыслить. Продолжай, Виталий Родионович.

— Так вот… Агенты из Рейха вернулись ни с чем. А вот посланцы в Иль-де-Франс наткнулись на интересный момент… они обнаружили, что не являются единственными, кого интересует этот вопрос. Со стороны тамошнего ведомства явно прослеживалось встречное шевеление. В общем, столкновение было неизбежно… Так, мы узнали, что у Второго бюро Королевского кабинета имеются веские основания подозревать кое-каких сотрудников в халтуре.

— То есть? — не понял государь.

— То есть, в работе на сторону, для частных интересов. Причем, довольно широко, но особенно этому "кое-кому" нравится работать на магов Сен-Клу… и банкиров.

— Виталий Родионович… — напрягся государь. — Ты хочешь сказать, что череда несчастных случаев с Ротшильдами, это дело рук моих спецслужб?! И я об этом ни сном ни духом?!

— Никак нет, ваше величество, — вытянулся я во фрунт. — С ними, французы разобрались без малейшей нашей помощи.

— Думаешь, я в это поверю? После исчезновения Ротшильдов, прекратились любые попытки покушений на жизнь пайщиков этой вашей "Четверки Первых", скажешь не так?

— Так, но это заслуга нашей зееландской компании. Лицензии продаются, а значит, и смысла в покушениях больше нет. Не зря же я превратил Роскилле в порто-франко.

— Лицензии, порто-франко… — прорычал Ингварь Святославич, и хлопнул рукой по столу. — Не заговаривайте мне зубы, господин статский советник! Ты, вообще, знаешь, какие слухи ходят по европам об одном "совершенно сумасшедшем русском вельможе"?

— Знаю, конечно, — собравшись с духом, кивнул я. — И даже всемерно их поддерживаю.

— Вот как? И зачем тебе это? — спросил хозяин кабинета и вдруг усмехнулся. — Ну, кроме того, что подобные слухи заставляют наш свет держаться с тобой настороже?

— Именно для этого, — кивнул я в ответ. — О цели той нашей интриги, известно было лишь тем, кто ее готовил… Поэтому, для всех непосвященных события выглядели так, словно опальный князь-изобретатель, не имея возможности отомстить своему бывшему сюзерену, устроившего его травлю, ринулся во все тяжкие и, в результате, нахрапом, ни на кого не оглядываясь, взял на шпагу целый остров, из-за которого уже чертову уйму лет спорят два не самых слабых на континенте государства… Бош и Ротшильды, с их несчастными случаями, пошли довеском к этой эскападе. Ну а потом, вспыльчивые русские князья остыли и замирились… Вот, как-то так.

— Хочешь сказать, они просто боятся связываться с буйным князем?

— По крайней мере, значимые купцы и заводчики Лотарингии и Бургундии были официально уведомлены представителями специальных ведомств этих стран о неудовольствии монархов, которое грозит этим самым дельцам, если они вдруг окажутся настолько неосторожны, что ввяжутся в какую-нибудь авантюру с моим участием. Не знаю, почему только в этих странах, но факт, есть факт.

— Зато, я знаю, — вдруг открыто улыбнулся государь. — Посмотри внимательно на генеалогическое древо Старицких, глядишь, и догадаешься…

— О? Понял, — я на миг задумался и побледнел. — Нет-нет-нет, государь. И не уговаривайте. Второй раз я на такую авантюру не подпишусь!

— Нужны мне эти огрызки! — презрительно хмыкнул в ответ Ингварь Святославич, и вдруг вернулся к изначальной теме. — Значит, говоришь, к смерти Ротшильдов, вы не имеете никакого отношения… а боярин Шолка?

— Ни я, ни Владимир Стоянович, не причастны к его гибели. Мы, лишь предоставили в Зарубежную стражу всю найденную нами информацию по "подработкам" боярина…

— И он застрелился, — хмыкнул государь.

— Правильно сделал. Будь моя воля… — мечатательно протянул я.

— Подозреваю, — перебил меня Ингварь Святославич, — подозреваю, что будь твоя воля, боярин закончил бы свою жизнь так же, как Грегуар… в подвале роскилльской ратуши. Что, думал, я о том не прознаю? Зря… Ну да ладно, ежели б кто задумал убить мою семью, я тоже порешил бы тварей, не задумываясь. Но, имей в виду, твое счастье, что на тот момент, ты не был моим подданным… у меня, нашелся бы не один бездетный судья.

— Благодарю за понимание, государь, — оскалился я, вспомнив не предусмотренный никакими договоренностями, домашний арест Лады… тоже, наверное, неженатый чинуша решение выносил.

— Князь! — одернул меня хозяин кабинета.

— Прошу прощения… но, некоторые не бесстрашные иди… господа и дамы, до сих пор поминают нам с Ладой ту историю. Опала, слухи в свете, моя разрушенная репутация и чуть не погубленная репутация моей жены… Семья, в глазах Грега сотоварищи, была моим единственным якорем на Руси… И слава богу, что мы успели их переиграть. Хотя, это больше заслуга Особой канцелярии. Остальное, вы знаете.

— Знаю. Старик Рейн-Виленский довольно подробно обсказал, как все было… и очень похоже, что он не солгал… — мой собеседник выдохнул сквозь плотно сжатые зубы, и в очередной раз резко сменил тему, заговорив холодным, официальным тоном. Знакомая тактика… и предвещает скорый взрыв. — Вот что, господин статский советник… Завтра, в полдень, я принимаю нового посла Иль-де-Франс, вам надлежит быть на церемонии вручения вверительных грамот. Это ясно?

— Будет исполнено, ваше величество.

Государь посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, и тут, гнев разгоравшийся в нем, прорвался наружу. Хозяин кабинета рыкнул и, вскочив из-за стола, запустил чернильцу в стену.

— Черт знает что, а не подданные! Творят, что хотят… Прав был отец, менять вас надо, не реже, чем раз в десять лет! Так ведь… обрадуетесь же, как же, новое дело поручили! И одному богу известно, чего вы там наворочаете в своем усердии… — государь тяжело опустился в кресло, отдышался и поднял на меня уже почти спокойный взгляд. — Твое да Телепнева счастье, что старик на себя всю вину за молчание взял. Но с этого дня… Отчет, только передо мной. Ни Кабинет, ни новый секретарь отныне вам не указ. Только передо мной, ясно?!