Павел Александров - Откровение миротворца (СИ)

Он видел Марка насквозь, видел, как тот буквально выжимает из себя отвагу, а на деле – испытывает безудержный страх: за Лейну, за Амарту, за себя, за то, что может не устоять перед последним искушением.

«Не бойся его, он всего лишь дух, – сказал сам себе Марк. – Он гораздо слабее, чем в тот день, когда ты победил его на Башне Мрака».

«Верно. Вот только сейчас этот бессильный дух заручился поддержкой всесильной сущности».

«Тогда забудь о нём и сосредоточь силы на этой сущности. Умрёт она – исчезнет и он!»

«Ох, если бы так!»

– Я дошёл, Акафарта. Твоя очередь отвечать.

– Разве ты уже прикоснулся ко мне? – раздалось из холодных уст оракула.

Унимая дрожь, Марк поднял левую руку. Правая сжимала верхнюю часть посоха, которая в то же время являлась рукоятью меча. Возникло искушение молниеносно выхватить сломанный, но, тем не менее, острый меч и с силой ударить им в сердце стоящей перед ним женщины. Разум же понимал, что сумей он даже поразить это тело, Акафарту его удар не затронет. Ей ничего не стоит создать себе новое тело или сотни таких тел.

– Маркос…

– Маркос, берегись!

Два поочерёдных возгласа – Лейны и Амарты – одарили его слабой надеждой. Всё-таки есть рядом люди, которые всей душой на его стороне!

Зеркальные глаза женщины, прекрасной живой статуи, встретили его проникновенным взором.

– Думаешь, что преодолев несколько зеркал, ты избавился от собственных отражений? – вновь послышался голос Саркса.

Марк поднимал руку. Очень медленно, а ведь её ещё надо вытянуть вперёд.

– Ты видел всего лишь символы, Маркос. Может, прежде чем получить ответ Акафарты, взглянешь на реальные события?

Зеркальные глаза подхватили взгляд Марка и перенёсли назад – к Северным вратам. Марк увидел позиции морфелонцев и секуторов, увидел стоящих на опасном расстоянии друг от друга Мелфая и Радагара. Юный маг сжимал и разжимал пальцы своей синюшной руки, и Марк обречённо понял, что за этим последует.

– …То есть, чтобы родилось семя нового Проклятия, тебе надо выполнить два условия, – деловито проговорил Радагар, не подозревая о том, что за сила концентрируется в искалеченной руке его собеседника. – Первое – исчезновение Маркоса, с этим всё ясно. А второе?

– Второе условие… – Мелфай выглядел так, как будто всё ещё колебался. – Второе условие должен выполнить лично я.

– Ну не томи, говори, раз уж вызвался откровенничать, – глаза Радагара не скрывали насмешки и презрения над некогда опасным врагом, который теперь, как ему казалось, отверженный и жалкий, словно пёс, лишившийся хозяина, сдаётся на его милость.

– Второе условие… я должен… – Мелфай вдохнул побольше воздуха, решаясь.

…Взгляд Марка вернулся обратно. Рука его почти дотянулась до плеча оракула.

– Первое убийство. Ты всё ещё веришь, что будущее не предрешено, Маркос? – продолжал Саркс. – Хочешь увидеть воплощение в жизнь остальных символов, отважный миротворец?.. А впрочем, в этом уже нет нужды.

Пальцы левой руки Марка коснулись плеча женщины-оракула – коснулись Акафарты. Она была осязаема, но пуста: ни человеческого тепла, ни холода нежити, словно она была существом из совершенно иного мира, где нет ни тепла, ни холода, ни света, ни тьмы, ни пространства, ни времени.

Мглистые волосы шевельнулись. Губы открылись, раздался лёгкий, как дымка тумана, женский голос:

– Ты искал ответ, как победить Акафарту, миротворец. Ты бы мог всё понять давным-давно, но почему-то не сумел на это решиться. А ответ прост. Победить Акафарту – означает принять себя таким, каким отражает тебя её Зеркало Мглы. Многие отважные люди, взглянув в него, начинали бороться со своим отражением, отвергать его, убеждать себя, что всё это ложь и морок, что они не такие. Потому и терпели поражение. А им следовало всего лишь честно принять своё отражение. Принять себя таким, каким ты есть на самом деле, без маски напускной морали и других иллюзий.

– Не отвергая своё «я», а принимая его, – произнёс Саркс.

Рука Марка бессильно упала, соскользнув с плеча оракула.

Акафарта не лукавит. Она действительно открывает ему единственный известный ей способ победы над ней. Она знает, что ей это ничем не грозит. Если бы в её Зеркало Мглы глянул идеальный праведник, она, конечно же, была бы сокрушена, а так…

«Тогда стань праведником! Докажи ей, что ты таков!»

Марк мог только улыбнуться этому воинственному, но наивному бойцу в своём сердце.

Но с другой стороны… Что, если и впрямь взглянуть в Зеркало Мглы и принять своё отражение, без всяких попыток оправдаться? Может ли это быть верным шагом, если именно этого хочет Саркс?

– Маркос, Маркос, ты же до сих пор так и не знаешь себя, – продолжал Саркс, скрываясь в пеленах мглы. Голос его становился издевательски саркастичным. – Ты по-прежнему настойчиво убеждаешь себя, что твой Саркс – это не ты, а какая-то тварь, пришедшая извне. Но разве твой путь миротворца, твои благие намерения, твои подвиги и свершения, разве они не были и моими тоже? Вспомни весь свой путь в Каллирое, Маркос, начиная от Мутных озёр. Разве само твоё возвращение в этот мир не было вызвано стремлением состояться, стать великим, чтобы тебя уважали, чтобы тебя ценили?! Это ведь гораздо приятнее, чем помогать больным лихорадкой старикам где-то в забытых всеми тропиках. Вспоминай свои мотивы, вспоминай, и увидишь, что в твоём возвращении в Каллирою больше меня, чем тебя.

Марк стоял лицом к лицу с женщиной-оракулом, чувствуя, как постепенно у него исчезает всякая ненависть к ней. С каждым словом Саркса Акафарта всё больше представлялась ему не богиней искушений, а богиней-судьёй, выносящей беспристрастный, суровый, но совершенно справедливый приговор.

– Тебе нужны примеры, Маркос? Изволь. Что тебя влекло, когда ты бросился спасать девушек-сельвеек в Раздорожной Таверне? Может быть, чувство сострадания, жалости, человечности? Не будем останавливаться на том, что сама вылазка была глупостью, вспомним лишь твои мотивы. Давай, чего меня стесняться, я же был там, переживая их вместе с тобой!.. О, ты уже вспомнил! Надо же, а тогда ты и думать не хотел о том, что идёшь на поводу у горделивой жажды подвига, стремишься состояться героем, освободившим несчастных пленниц. А славный поединок с Никтой на вершине титановых деревьев? Надо ли мне напоминать, как ты ненавидел её в тот момент, как жаждал сокрушить её или хотя бы испортить ей игру? Однако не будем задерживаться в сельве, перенесёмся дальше – в Мелис. Маркос, Маркос, что же побудило тебя отдать Логос Мелфаю? Смирение пред волей Всевышнего? Отказ от великого титула ради становления нового миротворца? Нет, ты не мог быть настолько наивен! Ты лелеял мечту, чтобы спихнуть сверкающую железяку другому дураку, а потом водить его, как некогда тебя водил старик Ортос, но только быть уже куда умнее опального епископа. Разве не так было, Маркос?.. Что, вижу, ты уже приуныл? Ну, что ты, путь только начинается! Идём дальше. Вот ты, нет, вот МЫ следуем по пятам Мелфая, прорываясь через ловушки и опасности. Что же ведёт нас? Аделианское сочувствие к несчастному еретику, запутавшемуся в сетях серой магии? Страстное желание защитить юнца от хитрых негодяев, вертящих им в своих негодяйских интересах? Или нами всё-таки движет желание подчинить Мелфая себе, своим взглядам на мир, своим понятиям жизненного пути и в конечном итоге сделать из него эдакого послушного ученичка-храмовничка, слушающего твои наставления с открытым ртом? Желание контроля над другим человеком – о, какое чудесное чувство! А какие гневные эмоции обнаруживаешь в себе, когда подконтрольный тебе человечишка решает поступить по своей, а не по твоей воле!