Павел Александров - Откровение миротворца (СИ)

– Я стояла с кинжалом в руке, глядя в его умоляющие глаза, когда злобная, злорадная усмешка появилась на его устах. Эта новая сущность, пробудившаяся в нём, насмехалась надо мной и над его прежними чувствами. Он отвернулся и пошёл во мглу… И тут я почувствовала, что будет дальше, во что он превратится и сколько горя принесёт людям. И я… я… сжала кинжал… – Неикка затряслась, удерживаемая Никтой, шепча сквозь рыдания, – он… он… когда он упал, клянусь, я услышала его облегчённый вздох. Его, настоящего!

Марк сидел, облокотившись о стол и чувствовал в свинцовой тяжести, что нет в мире человека, который понимал бы Пятого так, как он. Ведь стоило ему чуть оступиться тогда, на Башне Мрака, чуть поддаться мерзостной мыслишке о личном могуществе, когда, казалось, весь мир потешается над тобой, а друзья – всего лишь хитрые маски, которым нет дела до тебя – стоило ему ещё чуть-чуть подступить к этой пропасти – и наступило бы не утро преображённой жизни, а тёмный зловещий рассвет живого мертвеца. В котором уже нет места любви, совести и вере. И нет рядом даже такой вот Неикки, которая сможет исполнить последнюю мольбу.

– Когда он утих, начался новый кошмар, – проговорила женщина, утерев слёзы. – Мгла вскружилась вокруг… мгла сотворила передо мной зеркало… Зеркало Мглы…

– Акафарта? – нетерпеливо подался вперёд Марк. – Что она сделала? Как ты противостояла ей?

– Ей невозможно противостоять. Она выворачивает душу наизнанку, как ветхую одежду. Она не оставляет выбора. Её зеркало... оно отражает эту едкую слизь, живущую в душе… Это невозможно выдержать. Ничего не остаётся, ничего. Все чувства превращаются в жгучую отвратительную слизь… вера тщетна и молитвы теряют смысл.

– Но ты же вырвалась! Значит, есть сила, способная противостоять ей!

– Маркос, – предостерегающе сказала Никта.

– Пусть, пусть, я уже испила свою боль до дна, мне больше нечего бояться! – Неикка заговорила с жаром. – Она не держала меня. Она никого не удерживает. Каждый волен уйти. Но я не могла уйти не потому, что меня что-то держало, а потому что мне не было смысла идти. Куда? Опустошённая. Лишённая в один миг любимого, лишённая веры, человечности, души… Но рядом лежал меч Логос. Его нужно было передать новому миротворцу. Наверное, это придало моей жизни чуточку смысла… Не помню дальше. Очнулась уже в Зелёной Идиллии. Как дошла туда, не знаю… оборванная, грязная, волоча за собой меч. Меня подобрали добрые люди, и я жила у них, пока не оправилась. Логос я отдала епископу Ортосу. Он нашёл меня в Зеленой Идиллии и много времени провёл со мной, помогая пережить ужас. Два года я прожила там, пока душа моя лечилась, но след пережитого остался во мне навсегда. Я уходила всё дальше от Белого Забвения, селилась в разных уголках юга, но всё в Каллирое напоминало мне о том кошмаре. Лишь здесь, на острове, вдали от Большой земли, я впервые стала забывать.

– Пока не появились мы, – с грустью признал Марк. – Прости, я виноват.

Неикка улыбнулась.

– Ты прости. Я не смогла тебе помочь. Это всё, что я знаю.

– Что ты! Ты очень сильно мне помогла, – выговорил Марк не кривя душой, хотя, конечно же, ожидал узнать больше. – Ты единственная, кто хоть чуть-чуть пролил мне свет на тайну Акафарты.

Они недолго сидели так, не зная, о чём говорить, как вдруг островитянка забеспокоилась. Но это беспокойство было уже совершенно обычным, будничным.

– Ох, скоро муж придёт, а я вся заплаканная. Я обещала ему больше никогда не плакать, – Неикка взяла шёлковый платок, промакнув слёзы. – Вы сидите, прошу вас, он любит гостей. Расскажите ему о Большой земле. Вы ведь от морфелонского короля, так?

– Вообще-то мы от королевы Сильвиры, – невзначай проговорился Марк.

– Как? – испугалась Неикка и заговорила шёпотом, будто их могли подслушивать. – Не говорите никому, чтобы не было беды. Садитесь на корабль и скорее бегите с острова!

– Почему? – разом спросили Марк, Автолик и Никта.

– Мне муж рассказывал… он слышал от своего сановника, что Тан-Эмар повелел тайно хватать и бросать в темницу всех посланников королевы Сильвиры.

– Что?! – Марк тревожно переглянулся с Автоликом и Никтой. – А как же Калиган?!

– Он уже давно во дворце, – тихо промолвила хранительница. – И Флоя с ним.

– Тогда нам пора ко дворцу пресветлого князя, – вскинул голову Автолик. – Или кто-то думает, что мы покинем остров без них?

***

Дворец морского князя был виден из любой части Алабанда. Расположенный на холме, под скалистыми горами, уходящими в море, обнесённый высокими стенами с бойницами и зубчатым верхом, он величественно возвышался над городом, каждодневно напоминая жителям, кому по праву принадлежит этот остров.

По мраморным ступеням к высоким арочным воротам Калиган подходил уже со связанными за спиной руками. Флое не стали связывать руки, равно как и обыскивать – почтение к знатным девушкам в Алабанде сохранялось даже по отношению к шпионкам.

Учитель-следопыт и его ученица были арестованы в доме старого владельца местной чайной – старика с добрыми глазами и шипящим как у змеи голосом. Это был единственный прознатчик Сильвиры, которого Калигану удалось отыскать в городе. Выслушав посланников королевы, старик, ласково посипывая, усадил гостей на лучшее место в чайной, а на вопрос «что происходит в Алабанде?» ответил, что сейчас принесёт лучшего чаю и расскажет всё по порядку.

Вернулся он довольно быстро, без чая, но с дюжиной стражников, мгновенно наставивших на следопыта острия тонких алабандских сабель. Калиган понял, что сопротивляться нет смысла. Будь он один, ещё можно было рискнуть, но рисковать Флоей он не мог. Старик ухмыльнулся, виновато разведя руками: времена изменились, пора менять хозяина.

– Руки бы развязали. Или боитесь, что я один вам шеи поскручиваю, – лениво проговорил Калиган на середине лестницы, ведущей во дворец. С развязанными руками он бы сейчас раскидал половину стражников, но свободные руки нужны были ему не для безрассудства, а чтобы утереть лицо от пота. Жара становилась просто невозможной. – И вообще-то, мы посланники, а не шпионы, а послам связывать руки не полагается.

– Шагай, шагай, – хмуро подтолкнул его в спину десятник. – У рыжей разбойницы послов нет, только шпионы!

– Удивительно, до чего притягателен цвет женских волос, – задумчиво протянул Калиган, будто разговаривал сам с собой. – Как только не называли королеву Сильвиру недруги: атаманшей, варваршей, блудницей, захватчицей, поработительницей, теперь вот разбойницей, но всегда непременно добавляли слово «рыжая». А у королевы Сильвиры, между прочим, волосы не рыжие, а цвета пламени…

– Иди, иди, как бы тебе костёр на голове не сделали!