Павел Александров - Откровение миротворца (СИ)

«Не лежать!» – гневно приказал он телу, перекатился, вскочил и ринулся вперёд – все действия на одном вдохе. Прорубленный шлем западал на глаза – Марк сорвал его с себя и отбросил, ощутив при этом сочащуюся из раны на лбу кровь.

Теламон и два стражника вяло шевелились. Мойрана, кажется, была без сознания. Асамар бросился было к ним, чтобы завершить дело верным ударом клинка, но Марк, окровавленный, со вздыбленными волосами и вскинутым над головой мечом, вылетел вперёд и остановился на его пути.

– Настырный недоумок! Мне отрубить тебе ногу, чтобы ты прекратил бегать за мной?!

Он больше не угрожал. В этом голосе больше не было пренебрежения или сарказма. Он уже по-настоящему обозлился на Марка, мешающего закончить важное дело, за которое он получит от Хадамарта огромную плату.

Страх от мысли потерять конечность и остаться лежать в луже крови даже не успел обдать холодом – в груди вспыхнуло новое свирепое торжество.

Асамар признал в нём противника!

Мечник-некромант совершил низкий рубящий удар, направленный чуть ниже колена. Миг, и Марк рухнул бы с обрубком вместо ноги, но он с кошачьим проворством увернулся и завертелся, выставляя блок за блоком. Отражая удары, Марк сразу контратаковал, отвечая такими же коварными ударами, метя по пальцам, по кистям, по ногам.

«Он будет уничтожен! Он больше никого не убьёт!»

Вихрь бушующих чувств закружил его с Асамаром в бешенном водовороте пляски смерти. Гнев мечника-некроманта ощущался уже явно, накаляясь с каждым безуспешным ударом. Ярость Марка достигала точки кипения. Её накалял образ пронзённой в сердце Никты с остывающим взором ярко-синих глаз. В тот день Марк был слаб и ничего не мог поделать. Как миротворец он был вынужден остановить кровопролитие, сказав те постыдные слова, по сути, оправдывающие Асамара. Ныне же попранное достоинство требовало отмщения.

Удар! Нырок! Разворот! Разящая сталь, рассекающая воздух – Марк словно открыл для себя иное зрение. Он чувствовал ауру врага, ощущал его намерения, предугадывал каждый его удар… но это не давало ему ни одного шанса даже задеть Асамара. Он чувствовал, что ещё немного, и он пропустит удар, который сделает его беспомощным калекой…

И всё-таки продолжал биться, с бурлящими в душе чувствами торжества и отчаяния, ярости и восторга, обречённости и злого упорства…

…Совершенно не замечая, что использует странные сложные приёмы, которых никогда не знал, да и не мог знать.

***

Давясь кашлем, шатаясь от одной стены к другой, Лейна побежала к хмурому просвету на открытой галерее. Лёгкие невыносимо пекло, жгучая боль схватывала всякий раз, когда девушка пыталась сделать вдох. О раненой правой руке она и вовсе забыла, и капающая кровь оставляла за ней цепочку следов.

Она гнала прочь мысли о том, что получила от Асамара то же ранение, какое нанёс некромант Фосферосу, но от боли и отчаяния слёзы сами катились из глаз.

«Быстрее, быстрее, – подгоняла она себя. – Быстрее, пока не случилось непоправимое. Держись, Маркос! Продержись ещё чуть-чуть!»

Она выбежала на открытую галерею, вдохнув искалеченными лёгкими запах рассвета. «Настаёт мёртвое утро» – мелькнула мысль, и внезапный пронизывающий холод могилы заставил её содрогнуться. Отогнав страшную мысль о неизбежной смерти, Лейна побежала к площадке, где шёл поединок.

И тут её объял иной страх. Она бросилась вперёд, упала, задыхаясь с чернеющей кровью на губах, поднялась, побежала снова. И, наконец, остановилась, отказываясь верить, что роковое уже произошло.

Два непримиримых врага бились, кружась среди колонн, что подпирали верхние балконы, перескакивали через поваленные столы и скамейки, топчась по разбитым стёклам. Прямой меч странника и изогнутый скимитар высекали искры и свистели с такой быстротой, что уследить за ними было невозможно. Марк наступал с рвущим воздух рёвом, атакуя сериями ударов, Асамар отбивался и контратаковал, используя коварные уловки. Одного взгляда было достаточно, что он не играет, и каждый его взмах или выпад грозит Марку смертью или тяжёлым ранением. Лейне показалось, что ещё чуть-чуть, и Седьмой миротворец испустит крик боли и повалится с отрубленной конечностью или с распоротым животом.

Но в том-то и дело, что всякий раз Марк с поистине нечеловеческой изворотливостью избегал удара и снова нападал, обходя врага с разных сторон, как натасканный моррак.

– Маркос… что ты делаешь? – прошептала Лейна.

От обоих мечей исходили невидимые росчерки тёмной силы. Воздух дрожал. Пробуждающаяся тёмная мощь ощущалась и с той, и с другой стороны, как если бы схватились два чёрных мага или даже два некроманта.

Асамар прижал меч Марка к полу, стремительно скользнул скимитаром вверх, прорезая его кольчужную рубашку и нагрудник. Лезвие вынесло из груди и плеча Марка несколько капель крови, но он только зарычал, с ещё большей яростью и быстротой нанося ответные удары. Один, второй, третий – от последнего Асамар отлетел с резаной раной на плече, перекувыркнулся и вскочил. Марк налетел на него как вихрь – мечи их на мгновение спутались, враги сцепились глаза в глаза и, не удержавшись, рухнули оба в цветник на нижней галерее. С грохотом повалившись, они оба крутанулись по разбитым горшкам с гиацинтами, вскочили и замерли каждый в своей боевой стойке: Марк – с поднятым над головой мечом странника, Асамар – с вытянутым вперёд и чуть опущенным вниз скимитаром.

Глаза мечника-некроманта горели торжествующим огнём – неистовым боевым возбуждением. Он напрочь забыл о Мойране и о том, какая награда ожидает его за её голову, позабыл о своих исторгах и хаймарах, о том, для чего он вообще вторгся в Аргос. Им овладела всепоглощающая страсть. Неожиданно для самого себя он обрёл достойного противника. Он будто долго-долго ждал этого поединка, и вот, наступил заветный час, и больше нет ему дела ни до чего вокруг.

Глаза же Марка, хищно сузившиеся, горели испепеляющей ненавистью. Всё его существо наполняла неугасимая жажда сокрушить, поразить, уничтожить. Но в этом рвении не было безрассудства. Он чётко её осознавал и, мало того, – направлял в нужное русло, умножая свою силу, быстроту и выносливость.

И тут Лейна с ужасом ощутила, как это рвение сливается с его кровью, превращая Седьмого миротворца в иное существо…

– Маркос… – выдохнула девушка, и тут снова зашлась в кашле, ухватившись руками за каменный зубец.

На мгновение она зажмурилась, ощутив, что Марк бросился в новую атаку, и в миг, когда глаза её были закрыты, она увидела его лицо. Кипящие драконьи глаза с затаённой в их глубине тысячелетней ненавистью, вытянутая, оскаленная рядами клыков пасть, мелкая чёрная чешуя, покрывающая лицо и шею, пылающие огненно-красным шлейфом волосы за спиной…