Павел Александров - Дар миротворца (СИ)

Мойрана медленно подошла к лежащему Эфаю, заглянула в его полуоткрытые глаза, в которых, казалось, блестели тусклые золотистые огоньки, и мягким движением пальцев прикрыла их навсегда.

Рыцари и военачальники перешёптывались, глядя вслед Главку, идущему рядом с чародейкой, словно с соратницей по оружию. Что происходит? Глава Серебряного Щита задумал против тёмных какую-то хитрость? Но он оставил свой меч. Да и что он сможет сделать один в этой обители магов-изуверов? Может, он настолько потрясён смертью учителя, что помешался рассудком? Но нет, взгляд его ясен и чист.

– Эй, чародейка, а почему ты так уверена, что Тёмный Круг станет тебя слушать? – не выдержав, крикнул Тибиус.

Амарта обернулась.

– Потому что так сказал Посвящённый.

***

Королева не сводила глаз с входа в Башню. Мысли бушевали. Телохранители обступили её плотным кольцом, не подпуская ни военачальников, ни посыльных. Верные охранители лучше других знали, что сейчас владычицу лучше не трогать.

Переговоры. О перемирии. С Тёмным Кругом! После всего, что произошло у этих стен! После гнусной западни, после сотен и сотен погибших от самых жестоких заклятий, каких Каллироя уже не знала много лет! После всего того, что натворили морраки в Мглистом городе!

Каждая мысль била её до боли, до дрожи. Искушение отдать приказ захватить и сжечь это вместилище всей земной мерзости становилось всё сильнее. И королеву сдерживало даже не то, что там, внутри, находится её верный Главк. Мысль о мече Фосфероса, брошенном под ноги Посвящённому, сдерживала её куда сильнее.

«Только бы он не ошибся! Только бы тёмные согласились! Теперь я буду умнее. Стократ умнее».

До чего же медленно тянется время! Прошло десять минут, двадцать, полчаса – а ведь Главк и Амарта вошли в Башню только предложить переговоры, а не вести их…

«Если они убьют Главка…» – потянулась мрачная мысль, но тут объятая магическим пламенем решетка поползла вверх. Из Башни под молчаливыми взглядами сотен воинов вышли Главк, Амарта и беловолосый бледный колдун в чёрной мантии. Спиромаг Хоркис – мгновенно узнала королева. Не так уж давно ей довелось вести переговоры с этим осторожным, скользким и крайне опасным магом.

«Значит, они согласились. Переговоры. Но что они потребуют?.. И на что соглашусь я?»

Королева не представляла себе цены, за которую она согласится отпустить магов Тёмного Круга. Конечно же она отпустит не всех, а только тех, кто не был уличён в пытках, человеческих жертвоприношениях и участии во всеуничтожающих заклятиях, вроде Отторжения… Нет, нет, слишком мягко! Сослать всех этих нелюдей в Подземные Копи и то будет милосердно!

Спиромаг чуть поклонился с холодным выражением лица. Главк выступил вперёд.

– Я дал слово, что этому магу у нас ничего не угрожает и он под моей защитой.

Королева неприветливо покосилась на гостя.

– Поговорим внутри, Хоркис.

Они вошли в небольшую круглую комнату, освещённую обычной масляной лампадой. Судя по боевому убранству, это была комната начальника стражи.

Помимо Главка и Амарты королева позволила остаться только своим телохранителям, Мойране и нескольким старшим военачальникам. Стараясь не смотреть в сторону спиромага, Сильвира села в кресло. Хоркис остался стоять под пристальным взглядом старшего телохранителя Филгора.

– Прежде чем приступить к переговорам, почтенная госпожа, спешу сообщить, что верные вам люди, содержащиеся в нашем плену, будут отпущены сразу же по окончании нашей беседы. Независимо от того, чем она закончится.

– О каких людях идёт речь? – ледяным голосом спросила королева.

– О вольном стрелке Автолике, о следопыте Калигане и его ученице по имени Флоя. Остальные узники будут отпущены чуть позже, когда получат свободу наши пленные маги и легионеры.

Королева бросила вопросительный взгляд на Главка.

– Это правда, моя королева. Я сам видел их. Они живы.

– Ты хочешь сказать, Хоркис, что одержимый местью архимаг Калид согласится отпустить Автолика? – проговорила королева со скепсисом.

– Архимаг Калид мёртв.

Королева кивнула.

– Что ж, это облегчает задачу.

– Позвольте мне спросить у него, владычица… – прошептала Мойрана.

– Отбрось формальности, Мойрана, спрашивай у него, что хочешь.

– Как погиб архимаг Калид? Я не видела на поле боя его метаморфа, – сказала Зрящая, посмотрев в глаза спиромага, отчего у того по щеке пробежала короткая, почти незаметная дрожь. Мойрана же задышала чуть более учащенно. Сказалось извечное противостояние сил, которым были посвящены эти люди. Спиромаг стойко выдержал её взгляд и скользко улыбнулся:

– Калид не прибегал к метаморфии. Он не собирался умирать до тех пор, пока не отомстит Автолику за Сферу Крови. Его убил я.

Королева посмотрела на него с недоверием. Понять, врут ли эти холодные, почти безжизненные глаза, или говорят правду, было невозможно даже Зрящей.

– Это подтвердят ваши друзья, как только вы их увидите, – заверил Хоркис. – Как подтвердят и то, что своими жизнями они обязаны лично мне.

Королева ответила не менее скользкой улыбкой:

– И теперь, когда до полного захвата Башни нам осталось меньше часа усилий, ты решил совершить единственное в своей жизни доброе дело?

– Смею заверить, почтенная госпожа, что до полного захвата Башни вам ещё очень далеко. Да, архимаги пожертвовали собой на создание метаморфов, но среди нас осталось ещё немало тех, кто владеет метаморфией. Бойня, стихшая час назад, повторится вновь.

– И вновь закончится уничтожением ваших хвалёных метаморфов.

– Я не сомневаюсь в ваших силах, почтенная госпожа. Да, в конечном итоге вам, скорее всего, удастся взять Башню. Но это будет стоить вашей армии ещё около двух-трёх когорт пехоты. А то и больше. Ведь в нашем распоряжении есть и такие заклятия, которые позволят нам обрушить Главную Башню во внутренний двор, и умереть вместе с вами в одной могиле.

– Хотелось бы знать, почему это тёмные, всегда имеющие про запас десять путей отхода, готовы жертвовать свои драгоценные жизни? – съязвила королева.

Хоркис подался вперёд, заговорив более оживлённо.

– Мы, высшие маги, никогда не стоим насмерть. Если удача не на нашей стороне – мы отступаем. Для нас нет понятия «позорное отступление» – мы руководствуемся, прежде всего, не кодексами чести, а целесообразностью. Жизнь важнее чести, ибо без жизни честь лишь пустой звук. Но в том случае, когда нас загоняют в тупик, мы способны на многое. И если уж умирать, то умирать, унося с собой и своих врагов…