Павел Александров - Дар миротворца (СИ)

– Удушники. Так местные называют тенебежцев, – приглушённо ответил старый настоятель.

– Тенебежцев? Никогда не слышал, – признался Марк.

– Даруй тебе Всевышний избежать встречи с этим злым родом, Подорлик! – сказал Малоний, а Марк вдруг подумал не об этом «злом роде» врагов, а о том, что он так и не открыл своего настоящего имени ни этому добродушному настоятелю, ни его послушнику, ни местным разбойникам. Почему? Ведь раскрыв себя, он ничем не рискует. Скоре наоборот – он мог воспользоваться здешним добрым отношением к миротворцам, как это сделал Мелфай. Нет, причина крылась в другом – рядом с таким великим, легендарным именем, как Фосферос имя Маркоса, Седьмого миротворца, прозвучало бы тихо и невнятно. Да и настоятель Малоний жаждал увидеть фаранского отшельника, а не Седьмого миротворца. А потому для всех вокруг, кроме Эфая, Сурка и Лейны, лучше оставаться странствующим воителем по прозвищу «Подорлик».

От этих мыслей Марку стало грустно. Формально Эфай шагал в «отряде Марка», а на деле всё получалось наоборот. Марк понимал, что глупо завидовать славе Фосфероса и вдвойне глупее – пытаться выделиться на его фоне. Он сам просил Эфая присоединиться к нему, и без его помощи, может быть, вообще не рискнул бы сунуться в Туманные болота. Всё так, но эти доводы разума почему-то не утешали.

– …Тенебежец – это вкрадчивый коварный гад, ищущий скрытые больные уголки нашего сердца, – продолжал Малоний. – И горе тому, в чьё сердце проникнет дух тенебежца… Да, друзья мои, слухи о тенебежцах, возникшие вскоре после прихода в Саламор этого чаровника, подтверждают, что этот ваш Восьмой миротворец – творение рук некромантов. Тенебежцы – их неизменные слуги и спутники. Берегитесь, друзья мои. Опасное дело вы затеяли, а помощи вы в Саламоре не найдёте. Те бойцы, что в управе здешней сидят, против некроманта не пойдут, даже не просите… – Малоний поджал губы и крепко о чём-то задумался, а затем с каким-то странным смешанным чувством беспокойства и благодарности посмотрел Эфаю в глаза. – Спасибо тебе, Фосферос. Ты опустошил моё сердце, но и оживил его, и насадил в нём нечто новое. Как жаль, что я всего лишь старый храмовник, а не воин! Я бы отправился с вами, присоединив свой меч к вашим мечам против того зла, которое бросило нам вызов. Но что поделать, если одни призваны к подвигам, а другие – к выполнению насущных дел.

Эфай улыбнулся.

– Ты противоречишь Пути Истины, который проповедуешь, Малоний. К подвигам призваны все. Просто храмовникам их совершать гораздо труднее, чем другим людям. Но в этом и ценность таких подвигов, – воин-отшельник поднялся, почтенно поклонившись на прощание. – Я не пророк, но поверь моему наитию, Малоний. Очень скоро Всевышний предоставит тебе шанс совершить очень трудный подвиг. И отважиться на него тебе будет очень непросто.

***

За куцым леском, огибающем Храм Вечного Голоса, простирался безлюдный болотный край. Здесь заканчивались возделанные поля и простирались поросшие камышом, тростником и осокой заболоченные земли.

Настоятель Малоний, само собой, не стал обременять великого воина Фосфероса своей компанией, однако настоял, чтобы тот взял с собой его послушника Ильмара, а тот потом рассказал бы настоятелю, как всё прошло. Получив от своего настоятеля напутствие и серого унылого ослика, Ильмар, воодушевлённый столь высокой миссией, прихватил с собой короткий бронзовый меч – подарок, как он сказал, «доблестного рыцаря Ордена хранителей традиций». Сурок не преминул подметить, что мечи из бронзы умные люди не куют лет уж эдак триста, и только хранители традиции предпочитают оружие из этого ненадёжного металла, так как верят в его чудодейственные свойства. Послушник горячо возразил, что согласно «Священному преданию о воинах веры», именно бронзовым мечом легендарный витязь Келгар поразил Кровавого Жнеца, опустошавшего земли Тихих равнин. Сурок расхохотался, сказав, что поединок Келгара с Кровавым Жнецом произошёл шесть столетий тому, когда грубый меч из бронзы являлся вершиной оружейного мастерства. Однако, чтобы совсем уж не разочаровывать юношу, сарпедонец добавил, что даже простой дубинкой можно поразить дракона, если держать её в руках с твёрдой верой.

«Лукавит Сурок, – подумал Марк. – Он и в легенду об этом Келгаре вряд ли верит. Однако он хорошо знает морфелонцев и их ретивую приверженность традициям. А потому может с лёгкостью как дразнить, так и воодушевлять таких аделиан, как Ильмар».

– А что, этот Мелфай-чудотворец сильно опасен? – с плохо скрываемым беспокойством спросил послушник.

– Не называй его так, – сказал Марк. – Он никакой не чудотворец.

– Все его так называют.

– Зря, – Марку вспомнились леса Спящей сельвы, казавшиеся теперь каким-то далёким чужим миром. – Он не чудотворец. Но человеческая вера способна оживлять выдумки. В Спящей сельве именно вера тамошних жителей превратила мирных, беззлобных солимов в жестоких, кровожадных тварей. Так и здесь: вера простых людей может превратить Мелфая в чудотворца. Вернее, лжечудотворца.

– Вздор, быть такого не может! – рьяно возразил Ильмар. – Испокон веков в Каллирое чудовищ порождает грех, а не вера! Почтенный Фосферос, скажи, может ли вера в Путь Истины порождать грех?

– Может. Если она позволяет тебе считать других неверными.

Ильмар, казалось, был введён в недоумение таким ответом.

– Как же так… Ведь Путь Истины гласит…

– Люди неправильно называют это учение, – перебил его Эфай. – Изначально, когда не было ещё ни храмов, ни священников, оно называлось Путь Поиска Истины. Люди, которые его придерживались, именно «верили», а не пребывали в твёрдой убеждённости. И это правильно. Постичь во всей многогранности Творца, мир или даже самого себя невозможно. Человек – песчинка по сравнению с миром, а мир – песчинка по сравнению с Творцом. Но людям проще видеть лишь выдуманный кем-то образ истины, а не саму истину.

Сурок, сидя на своём осле, постоянно озирался вокруг, словно в предчувствии засады. Лейна же, казалось, утратила всякую бдительность, внимательно вслушиваясь в каждое слово названного учителя, боясь что-либо упустить. Ильмар хмурился, не вполне понимая воина-отшельника, и какое-то время молчал, размышляя над его словами.

– Теперь я понимаю, что имел ввиду тот рыцарь из Ордена хранителей традиций, когда отзывался о тебе, – сказал наконец послушник. – Он говорил: «Опасный человек, этот Фосферос. Он умеет выбивать почву из-под ног».